Он кивает, его глаза отрываются от моих.

— Значит, ты нашел этот клочок бумаги, не зная ни единой чертовой детали об этом дерьме, о том, на чьей машине оно было оставлено, или почему оно было получено? Что, черт возьми, ты делал? — рявкает на меня отец.

Роско подходит ко мне, его жесткое тело прижимается к моему. Он чувствует напряжение в комнате. Моя рука опускается на его спину, и я успокаивающе похлопываю его. Он никогда бы не поступил так с моей семьей; они ведь и его семья тоже. Но в конце концов, он мой, и он уничтожит любого, кто попытается со мной возиться.

— Пойду-ка я разберусь с этим. Я только что сообщил тебе новости. Это то, что ты хотел. — Я протягиваю руку через стол, хватаю скомканный листок бумаги и запихиваю его обратно в карман.

Дядя Анджело поднимает брови.

— Приходи завтра с настоящими новостями, Кайлиан. Мы должны знать, что происходит с этим парнем, и позаботиться о нем. Больше никаких послаблений.

Я скрежещу зубами и резко киваю ему, откидывая стул назад. О нем действительно нужно позаботиться. Они в порядке. Я должен перестать валять дурака и заняться делом. Хватит беспокоиться о подлой сучке, которая вторглась в мои мысли с тех пор, как я уложил ее на лопатки.

— Я вернусь завтра. — Свистнув, мы с Роско выходим из ресторана, затем возвращаемся к моей машине и едем домой.

До завтрашнего дня мне нужно кое-что раскопать. И не только для того, чтобы ввести в курс дела свою семью, но и когда я буду тренировать Рэйвен. Потому что, когда я увижу ее, она мне все расскажет.

Она расскажет абсолютно все.



Темноволосые девушки.

Маленькие.

Молодые. От шестнадцати до двадцати.

Никаких записок.

Все они были изнасилованы или подверглись сексуальному насилию в той или иной форме.

На этого парня почти нет улик. Даже если подключиться к сети ФБР, к которой мы имеем удобный доступ, там просто ничего нет. Этот парень — чертова загадка. Он скрытен и не оставляет после себя ДНК. Нет ничего.

Ничего, блять.

Это настораживает, честно говоря. И после разочаровывающих поисков, которые приводят только к тупикам, я решаю отложить это в сторону и приступить к следующему поиску.

Рэйвен Эббот.

Да, я смог узнать ее фамилию по номеру машины. Достаточно легко. Вот только введение ее имени в базу данных, на удивление, опять завело в тупик.

Это никогда не бывает безвыходным.

Просматриваю страницу за страницей и узнаю, что она училась на дому с тех пор, как переехала к тете и дяде шесть лет назад. Это достаточно легко найти. С ней также живет ее двоюродная сестра Ария. Должно быть, это и есть та мышка, которая была в «Инферно». Идиотская идея — привести ее туда. Уверен, это худшее, что у нее было в жизни, и вряд ли она когда-нибудь будет настолько глупа, чтобы сделать это снова.

Вот только до одиннадцати лет ее как будто не существовало. Нет ни больничной карты, ни свидетельства о рождении, ни социального страхования. Она появилась в доме тети и дяди в одиннадцать лет и начала свою жизнь.

Кто ты, Рэйвен?

У меня горят глаза и болят пальцы от перебора всех имеющихся у нас баз данных. Их так много. Я могу узнать о ком угодно и что угодно в мире, если захочу. О гребаных элитных звездах Голливуда, которые являются педофилами, и о политиках, которые занимаются дерьмом, о котором никто не хочет знать.

Все это у меня на кончиках пальцев.

Но Рэйвен Эббот? Она — гребаная загадка.

Я со стоном захлопываю ноутбук, понимая, что дальнейшие поиски ни к чему не приведут. Она сама должна рассказать мне о себе. Если я хочу помочь ей или защитить ее, она должна рассказать мне все. Как бы больно ни было, я вытяну из нее все.

По кусочкам, пока не разгадаю ее полностью и не раскрою все секреты.



Я наблюдаю за ней издалека, хотя она еще не заметила меня. Мой «Рубен» лежит нетронутым на моей тарелке, а запах сигарет Маттео наполняет мои рецепторы, доносясь из-за пределов кафетерия. На улице относительно хороший день, дождь и тучи ушли как раз к тому времени, когда выглянуло солнце. Странно ощущать солнце на своей коже, когда все, к чему я привык, — это дождь и тучи.

Габриэль подталкивает меня, крепко сжимая в пальцах сигарету. Я выхватываю у него сигарету и делаю затяжку, наблюдая за тем, как Рэйвен и ее кузина, которую, как я теперь знаю из своих исследований, зовут Ария, ходят по кафетерию в поисках места, где можно присесть.

Я впервые вижу ее сегодня, и понятия не имею, придет ли она позже, но рассчитываю на это.

Они находят столик в самом центре, и Рэйвен садится, делая вид, что ей наплевать на всех и вся. А вот ее кузина — полная противоположность. Она жаждет всеобщего признания, но у нее не хватает самоуважения, чтобы понять, где искать. Она выглядит потерянной, словно ей не хватает частички себя, и она даже не знает, как ее найти.

Я делаю еще одну затяжку и передаю сигарету Маттео. Бросив на него взгляд, я понимаю, что Рэйвен привлекла внимание обоих.

— Что в ней такого? — пробормотал Маттео. — Она что-то скрывает.

Габриэль бросает на меня косой взгляд.

— Кай? Ты знаешь что-то, чего не знаем мы?

Я поднимаю брови.

— Что я могу знать?

— Я не знаю, но на днях ты, похоже, чертовски сильно ее защищал.

Я молчу, скрежеща зубами.

— Кайлиан просто хочет ее трахнуть. Не волнуйся, старший брат, я думаю, мы все хотим, — выдохнул Маттео, его легкие наполнились дымом. — Честно говоря, я просто рад узнать, что твой член работает.

Я закрываю глаза, вздыхая.

— Есть кое-что еще, не так ли, Кайлиан? Не только девушка что-то скрывает, — говорит Габриэль, и предупреждение в его голосе заставляет меня распахнуть глаза.

Я бросаю на него взгляд, предупреждая о своем. Он не хочет говорить об этом. Не о ней.

Я не скрываю ничего от своих братьев, поэтому знаю, что Габриэль злится, что его оставили в неведении, но пока я не узнаю, что, черт возьми, происходит, я не могу говорить ему полуправду, не о девушке, которая занимает так много моего внимания. Это выглядит не очень хорошо.

Это опасно. Она может быть опасна.

— О, смотри. Она нас заметила. — Маттео хихикает.

Я перевожу взгляд на нее, а она уже встает со своего места, и их с Арией тарелки брошены, пока они идут к нам. Я сажусь ровнее, моя спина выпрямляется, когда ее глаза встречаются с моими.

Голубой цвет глаз — смесь светлого и темного. В них есть острота, которая не позволяет отвести взгляд. Она смотрит на меня так, будто готова править миром. Как будто она не боится того, что будет дальше.

А должна бы. Она должна быть в ужасе.

— Кайлиан. — Она произносит мое имя с такой фамильярностью, что оба моих брата застывают рядом со мной. Я застываю рядом с ними, глядя на нее с пустым лицом.

Ее кузина, похоже, нервничает, оглядывая всех нас. Как будто мы знаменитости, а может, ее злейшие враги. Я вижу, как дрожит ее челюсть. Она не может смотреть никому прямо в глаза.

Я ничего не говорю.

Глаза Рэйвен перебегают с меня на Маттео, на Габриэля и снова на меня. Она пытается оценить, как много ей следует сказать при них. Ее глаза снова встречаются с моими, и я могу прочитать каждую ее эмоцию, но я отворачиваюсь от нее, не желая разбирать то, что она пытается мне сказать. Не сейчас.

Позже. Определенно позже.

— Сегодня вечером «да». — Я снова смотрю на нее, и ее лицо закрыто. — Просто хотела, чтобы ты знал.

Я киваю, и она хватается за руку своей кузины, после чего они разворачиваются и уходят от меня, не говоря больше ни слова.

Моя грудь сдувается с каждым шагом, который она делает от меня. Она не оборачивается, чтобы посмотреть на меня, но я могу сказать, что она хочет этого. Она хочет увидеть мое лицо. Она хочет задать мне вопросы. В ней слишком много эмоций, ее разум работает слишком быстро, чтобы она могла быть такой же простой, как была.

Не волнуйся, детка. Я позабочусь о том, чтобы выудить из тебя каждый сантиметр информации.

Я смотрю, как они возвращаются к своему столику, и почти в замедленной съемке пробираюсь сквозь толпу людей.

Мой взгляд устремляется влево, и я вижу Трину, сидящую за своим обычным столиком. На ее шее видны синяки от пальцев, и я ничуть не шокирован. Рэйвен хотела причинить ей вред, и ей это удалось.

Хотя теперь я вижу в глазах Трины месть, когда она хватает свою тарелку с едой и, поскольку она чертовски предсказуема, встает, когда Рэйвен подтаскивает кузину к ее столу. Мое тело напрягается, когда я встаю, и я делаю движение, чтобы остановить ее, но уже слишком поздно.

Трина бросает свою тарелку с яблочным соусом на пол, и я не вижу их глаз, но они обе замирают.

Ария наступает прямо на яблочное пюре и пытается выпрямиться, но на кафельном полу слишком скользко, и она хватается за Рэйвен, чтобы поддержать ее, но Рэйвен просто становится балластом.

Они обе падают на пол.

Трина ударяет тарелку о грудь Рэйвен. В воздух взлетают квашеная капуста и приправа «Тысяча островов», а также тонна других ингредиентов, которые, как я знаю, не могут приятно пахнуть или ощущаться на одежде и коже. Я могу только представить, что разбилось о грудь Рэйвен.

В комнате воцаряется тишина, а затем смех заполняет пустоту. Так много смеха, причем основная его масса исходит от сучьего стола Трины и тех, кто его окружает.

— Блять, — огрызается Маттео.

— Святое дерьмо, — простонал Габриэль.

Я шагаю к ним, жар заливает мою кровь, ярость пылает во мне.

Что это за сучий ход? Я скрежещу зубами от ярости, что Рэйвен оказалась в еще одной куче дерьма, которую мне придется разгребать.

Мои глаза расширяются, когда я вижу, как Рэйвен переворачивается, и ее рука тянется к вилке Трины. Она сжимает ее в кулаке, выставляя зубцы наружу. Идеальное оружие.

Блять, она собирается ее пырнуть.

Я ускоряюсь, и как раз в тот момент, когда Рэйвен вскакивает на ноги и делает первый шаг к Трине, я оказываюсь рядом. Я обхватываю ее за талию и прижимаю к груди. Моя рука ложится на ее запястье, и я тяну его к себе, пряча вилку от посторонних глаз.