Оливер зевнул вокруг своей соски и потер глаза.

Устроившись поудобнее, я перевернул книгу и усмехнулся названию. Я тихо начал рассказ Оливера:

— Маленькая голодная акула была совсем одна, когда из-за рифа выплыла маленькая желтая рыбка…

Я проснулся от ощущения, что что-то тычет мне в бок. Отмахнулся рукой, но услышал только хихиканье и топот ног по коридору. Я не двигался, зная, что сейчас он прокрадется обратно и снова тыкнет меня.

Конечно же, я услышал, как Оливер крадется обратно по коридору в спальню. С его губ сорвался тихий смешок, поскольку он был не в состоянии сдержать свое счастье. Я чуть приоткрыл глаза и увидел, как он прижимает ладонь ко рту, когда снова протягивает руку, чтобы ткнуть меня в бок.

Быстрее, чем он успел среагировать, я протянул руки и обхватил его за талию, затаскивая на кровать поверх себя. Оливер вскрикнул, когда я так внезапно потянулся к нему, прежде чем разразиться смехом, когда он перекатился на меня, и я начал щекотать его бока.

— Папочка!

— Кто-то ткнул меня! Это был ты? — Я игриво зарычал, продолжая щекотать его.

— Нет, Папочка! Это был монстр!

— Монстр? — Я посмотрел через край кровати на пол, отчего Оливер снова захихикал. — Как он выглядел?

— Ну… — начал Оливер, оглядывая комнату в поисках вдохновения. — Он был большим и желтым. — Оливер серьезно кивнул. — У него еще были клыки и длинный хвост.

Я посмотрел на маленького плюшевого льва, который сидел у него на комоде.

— Звучит пугающе.

— Так и было, — искренне сказал он.

— Что ж, тогда мне лучше защитить моего маленького мальчика. — Прежде чем он успел что-либо предпринять, я толкнул его на кровать и укрыл нас обоих одеялом, к большому удовольствию Оливера. — Думаешь, он ушел?

— Дай-ка посмотрю, — сказал Оливер, переворачиваясь на другой бок, задирая зад в воздух и оглядывая комнату. Затем снова скользнул под одеяло и торжественно повернулся ко мне. — Он все еще там, Папочка.

— Как нам заставить его уйти? — спросил я, зная, что Оливер замышляет что-то.

— Поцелуи, — сказал он с довольной улыбкой.

— Поцелуи?

— Да, поцелуи. Монстру не нравятся поцелуи. Они заставят его исчезнуть.

Я спрятал улыбку и серьезно кивнул.

— Иди сюда, Солнышко, и поцелуй меня.

Он улыбнулся и забрался ко мне на колени. Обхватив ладонями мои щеки, запечатлел на моих губах легкий поцелуй. Это был идеальный способ начать день — Оливер у меня на коленях и сладкие поцелуи на моих губах.

Комнату наполнило урчание в животике Оливера. Он отстранился и покраснел.

— Кто-то проголодался, — сказал я, снимая его со своих колен и сдергивая с нас одеяло. Потом оглядел комнату в поисках монстра Оливера. — Думаю, поцелуи сработали, монстров здесь нет.

Оливер осмотрелся и улыбнулся.

— Сработало. Можно мне вафли?

— Конечно, — ответил я и похлопал его по заднице, когда он выбрался из постели. Я не смог удержаться, это было так мило и непринужденно.

Я пошел на кухню на звуки, которые он издавал, и обнаружил, что тот достает из холодильника клубнику и бананы. После вчерашнего вечера я был знаком с его кухней, поэтому подвел его к столу, где его ждали цветные карандаши и книжка-раскраска. Он отвлекся, когда увидел раскраску.

— Какие вафли ты хочешь, Солнышко? — спросил я, включив вафельницу.

— С корицей и клубникой, — ответил он, уже раскрашивая что-то в своей книжке.

Я посмотрел на бананы и пожал плечами. Я вспомнил слова Спенсера и подумал, что сейчас самое подходящее время поднять эту тему — пойти в клуб и познакомиться с другими малышами. Возможно, до этого было еще далеко, но я хотел заронить эту идею в его голову, чтобы он подумал об этом.

Решив, что ему не помешает попить, пока готовлю вафли, я налил немного молока в поильник и поставил рядом с ним.

— Спасибо, Папочка, — проговорил он, потянувшись за чашкой и поднеся носик ко рту.

Лампочка на вафельнице загорелась красным, поэтому я налил в нее немного теста, закрыл крышку, включил кухонный таймер, который, похоже, был у него как раз для этой цели, и приступил к приготовлению.

— Солнышко, я хотел обсудить с тобой кое-что. Я не прошу тебя соглашаться или даже принимать решение прямо сейчас. Просто хочу, чтобы ты знал, о чем я думал.

Я поднял взгляд и увидел, что он смотрит на меня. Доверие в его взгляде растопило во мне что-то. Несмотря на то, что я странно сформулировал свою просьбу, он верил, что я не причиню ему вреда и не поставлю его в какую-либо ситуацию, которая могла бы причинить ему вред.

— В чем дело, Папочка? — спросил он без намека на беспокойство.

— Спенсер, мой лучший друг, с которым, как я уже говорил, разговаривал вчера, является членом частного клуба в центе города. Он пригласил нас на открытые в выходные, которые они устраивают для новых потенциальных членов. Я сказал ему, что, вероятно, это произойдет не скоро, но мне хотелось бы знать, что ты думаешь о том, чтобы пойти на что-то подобное.

Оливер нахмурился и прикусил губу. Я знал, о чем он думает, поэтому повернулся обратно к стойке и посмотрел на таймер — оставалась одна минута.

— Это то, что тебе интересно? — тихо спросил Оливер.

Я обернулся и увидел, что он снова сосредоточен на своем рисунке. Я сделал паузу, чтобы обдумать его вопрос.

— Когда Спенсер впервые упомянул об этом, я подумал, что в конечном итоге это пойдем нам на пользу. Было бы здорово познакомиться с другим Папочкой или Мамочкой, с которыми можно было бы поговорить. Спенсер — Дом, но он не Папочка. Потом подумал о том, что у тебя могут появиться друзья малыши. — Я улыбнулся, представив, как Оливер играет в гостиной с другим маленьким мальчиком, а мы с его Папочкой болтаем неподалеку, обмениваясь страшными историями.

Услышав это, Оливер оживился.

— Друзья?

Он был таким чертовски милым.

— Ты бы хотел завести друзей, с которыми мог бы играть?

— Да, — ответил Оливер, затем открыл рот, будто хотел уточнить свое заявление и остановился. Он выглядел чем-то обеспокоенным, но я не настаивал, зная, что Оливер придет ко мне, когда будет готов. Ну, у него было время, пока мне не нужно будет уходить на работу. Не хотелось бы, чтобы мой мальчик беспокоился о чем-то весь день, когда я мог бы успокоить его прямо сейчас.

Сработал таймер, и я открыл крышку и достал вафли. Выложив их ему на тарелку, я нарезал их небольшими кусочками, а сверху положил немного клубники. Открыв сироп, я сбрызнул им все кусочки, затем добавил еще немного. Я повернулся, поставил перед ним тарелку и взял его поильник, чтобы наполнить его. Когда вернулся, он с удовольствием уплетал свой завтрак.

— Мне придется быть Малышом?

— Что, Солнышко?

— Если мы пойдем в клуб, — сказал он, глядя на меня снизу вверх слишком невинными глазами для того, что он говорил. — Я должен быть Малышом или могу быть взрослым?

Ах, теперь я понял. Если Оливер запаниковал в магазине, когда я — на тот момент просто случайный незнакомец — увидел, его age play вещи, то он совершенно не был готов к тому, чтобы быть Олли на публике.

— Конечно, нет, Солнышко. — Я успокаивающе провел рукой по его волосам. — Ты можешь быть настолько взрослым или таким малышом, каким захочешь. Даже если ты привыкнешь и решишь быть Малышом один раз, в следующий раз ты можешь передумать и стать большим. Ты даже можешь быть где-то посередине.

Он нахмурил брови, а милый рот скривился в озабоченной гримасе.

— Никто ведь не будет надо мной смеяться, правда?

— О, Солнышко. — Я подошел к нему ближе и обвил ему руками. Он раздвинул ноги и обнял меня, как маленький медвежонок коала. — Так вот почему ты никогда не ходил никуда один, даже если просто перекусить?

Он кивнул, уткнувшись мне в грудь, и крепче обнял меня.

— Спенсер сказал мне, что клуб, который он посещает, довольно эксклюзивный, и там есть все виды пар и одиночек. Он однажды рассказал мне, что владельцы выгнали нового члена, потому что он сказал что-то грубое сабмиссиву. Оскорбительные высказывания и выражения ненависти запрещены, — я помолчал, затем смягчился, — если только вы не увлекаетесь подобными вещами, и тогда, думаю, это было бы разрешено.

Он хихикнул, прижавшись ко мне, и я понял, что ему стало немного лучше. Я откинулся назад и приподнял его подбородок.

— Тебе станет легче, если я еще немного поговорю со Спенсером и спрошу, есть ли в клубе другие Малыши и как с ними обращаются? Я знаю, что он будет честен со мной, и если что-то заставит меня почувствовать, что это место не подходит тебе или мне, мы найдем другое.

— Да, Папочка, — согласился он, поднимая голову с моей груди и выпуская меня из своих объятий. Его фирменная улыбка вернулась на место, когда он поднял свой поильник, чтобы сделать глоток. Я отступил и позволил ему вернуться к завтраку. — Папочка, — сказал он, когда я вернулся на кухню, — можно мне еще одну вафлю?

Наевшись вафель и вдоволь нацеловавшись с маленьким мальчиком, я вошел в свой кабинет и плюхнулся в кресло. Потом посмотрел на стену с рисунками, которые подарили мне мои предыдущие пациенты, и представил, что рядом висят рисунки Оливера. Я нахмурился, мне не понравилось, как далеко они будут. Я посмотрел на фотографию моей мамы, стоявшую в углу моего стола, и решил, что она должна занимать почетное место вместе с рисунком моего Солнышка. Но и это не сработало. Я бы не смог видеть его из другого места в моем офисе, даже если он будет на моем столе.

— Итак, как все прошло?

Я поднял взгляд и увидел Спенсера, который стоял в дверях, скрестив ноги и руки, с понимающей ухмылкой на губах.

— Зайди и закрой дверь. Не хочу, чтобы весь офис знал о моих отношениях.

Спенсер рассмеялся, оттолкнулся от дверного косяка и закрыл за собой дверь в мой кабинет. Пройдя через комнату, он сел в одно из кресел перед моим столом.

— Ну? Ты поговорил с ним?

— Поговорил, — ответил я, просто чтобы подразнить его.

Он закатил глаза и вздохнул.

— Клянусь… ты еще больший любитель драмы, чем я. И?