Глава 2

Маршалл

Оливер был Малышом. Очаровательным Малышом. Я еще раз заглянул в его корзинку и уставился на краски и мелки, пустышку и поильник, милые ярко-красные шорты.

Все это было для него. Все. Каждая вещь.

Ужас и смущение в его глазах подтвердили это. Я раскрыл его тайну, и он это понял. И улыбнулся, когда он спрятал корзинку за спину, словно защищая ее от моего взгляда.

Повторяю — очаровательный.

Я почувствовал, как участился мой пульс, а ладони задрожали, когда увидел, как он ерзает. Единственное, что казалось мне привлекательнее, чем красивый мужчина, — тот, кто возбуждал мое любопытство. Оливер был загадкой, на разгадку которой, как я знал, уйдут годы.

Оливер. Олли? Так он себя называл, когда был Малышом? Так вот почему он не хотел, чтобы я использовал это имя?

В голове крутилось все больше вопросов. Почему ему нравилось быть Малышом? Чем он больше всего любил заниматься? Его Малыш — результат детской травмы или просто неотъемлемая часть его личности? Возможно, что он еще и покорный? Как бы тот выглядел на моих коленях с соской во рту и слезами на глазах, пока я обрабатывал ранку и целовал бо-бо?

Признаюсь, Оливер оказался не таким, как я ожидал, когда отправился за ним, но это ничего не изменило. Ну, это изменило все, но не мои намерения. Я все равно собирался сделать его своим.

Я читал в кофейне у входа в магазин, когда почувствовал, что за мной кто-то наблюдает. Недавно я купил дом неподалеку, и кафе стало ближайшим источником моей кофейной зависимости, к тому же оно позволяло мне заниматься моим любимым занятием — наблюдать за людьми. Оказаться в другой роли стало необычным опытом. Подняв голову, я заметил его у входа. Он стоял и смотрел на меня, и это был не взгляд тайком, нет, Оливер развернулся всем телом в мою сторону. Наши взгляды пересеклись на секунду, и я заметил вспыхнувший интерес перед тем, как тот сбежал.

Оливер определенно был в моем вкусе. Примерно на пятнадцать сантиметров ниже моих ста девяноста сантиметров, стройный, даже практический хрупкий на вид, идеально подойдет для того, чтобы прижать его к груди. Мягкие светлые волосы лезли в глаза, большие и голубые, придавая ему юный и невинный вид. Носик кнопкой, густые ресницы и пухлая нижняя губы лишь добавляли привлекательности. Я ничего не мог поделать с возникшими фантазиями, где он стоял на коленях и умолял взять в рот мой член.

Захлопнув книгу и собрав вещи, я допил едва теплые остатки латте. Но когда выкинул стаканчик и повернулся, то его и след простыл. Я знал, что мне необходимо его найти и узнать его имя, взять номер телефона, пригласить на свидание, что угодно.

Я обошел весь магазин в его поисках, но он как сквозь землю провалился. Заметив детский отдел, подумал, что вряд ли он там, но все равно заглянул. И, на мое удивление, Оливер оказался в проходе. Обрадовавшись, я совсем забыл, где он находился, и поймал его за руку, когда тот собрался уходить.

За наш короткий разговор он показался мне милым и невинным, как я и предполагал, но теперь стало ясно, что все гораздо глубже. Наверняка Оливер ждал, что я испугаюсь, может даже разозлюсь или мне станет противно, но это совершенно не то, о чем я думал.

Я только что защитил докторскую по психологии, для чего провел много часов, изучая БДСМ и связанные с этим образы жизни… в том числе age play. Меня завораживали отношения между опекуном и малышом, но я никогда не думал об этом вне профессионального интереса, в основном потому, что заставлял себя смотреть на это именно так.

БДСМ входил в список того, что меня одновременно манило и отталкивало.

Это взывало к той моей стороне, которая любила контроль и подчинять кого-то своей власти. Мой разум хотел поиграть в психологическую игру, которой являлись доминирование и подчинение. Меня манило желание увидеть кого-то, кто подчинится моей воли.

В тоже время мне становилось плохо от мысли, что я могу причинить кому-то физическую или психологическую боль. Количество синяков, что мне довелось видеть и прятать, хватит на всю жизнь. Умом я понимал, что БДСМ зависело от согласия и что люди желали или им требовалась боль, но сердцем видел обреченные, беспомощные глаза матери, когда домой приходил отец.

Требовалась сила воли, чтобы причинять боль, бить с любовью, и во мне этой силы было мало. Кто захотел бы доминанта, который не мог задать жару?

Я заставил себя держаться подальше от age play, хотя они и влекли меня больше всего, потому что порка и ударные техники казались неотъемлемой частью этого образа жизни. Какой малыш захочет иметь Папочку, который не мог и не сможет его отшлепать? Может со временем я и смогу преодолеть свое нежелание участвовать в этой части Темы, но ни обещаний, ни гарантий дать не мог. Меня тошнило от одной мысли, что я подниму руку на этого милого, невинного парня передо мной.

Черт, я даже не мог думать об альтернативных формах дисциплины типа мытья рта с мылом, насыпания перца на язык или засовывания имбиря в зад. Но в тоже время все, что я читал, сосредотачивалось на дисциплине как пути к прощению. Как сабмиссив или малыш мог отпустить вину и принять мое прощение без этого? Как они поймут, что меня волновало их поведение, если я не мог уделить время на то, чтобы это показать?

И то, что Оливер оказался передо мной, неосознанно предлагая мне все, в чем я себе отказывал, казалось чересчур. Я слишком слаб. Мне стоило развернуться и уйти, дать ему возможность найти того, кто сможет дать ему все необходимое, но я не мог. Мысленно я уже заклеймил его, и точка.

Пока я смотрел на него, ранние фантазии изменились, учитывая новые знания.

Он все также стоял на коленях, смотрел на меня своими невинными голубыми глазами, горящими от желания, только в этот раз Оливер просил угощение, держа на коленях поильник. Более того, я представил, как он сидел на полу, смотрел кино и ел с тарелки специально приготовленный мной для него перекус, пока я сидел на диване и наблюдал за ним. Сложно притвориться, что эти мысли никак на меня не влияли, когда в штанах зашевелился член.

Он бы обернулся и протянул мне поильник. Папочка, можно мне еще сока?

Боже, вот как он называл бы меня — Папочка.

Как-то меня парень назвал папочкой, но скорее в шутку. От мысли о том, что Оливер произносил это слово невинным голосом, внутри просыпалась нужда. Мне хотелось трахать его, пока он невинно смотрел на меня и со стоном кричал Папочка.

Я вдруг очнулся и понял, что давно стоял и молчал под его безумным взглядом. И тут я заметил страх. Ему не просто было стыдно. Оливер на самом деле был в ужасе, а я стоял как идиот, позволив ему вариться в своих мыслях.

— Эй, все хорошо. — Я потянулся к нему накрыть щеку ладонью, но в груди что-то щелкнуло, когда он отдернулся, будто ожидая удара. — Все хорошо, — бормотал я, подходя ближе и обхватывая его челюсть рукой.

Второй рукой я приобнял его за плечи и притянул в тесные объятия, надеясь, что тепло и мое ободряющее присутствие поможет ему справиться с паникой. Мое лицо расплылось в дурацкой улыбке, когда он подоткнул свободную руку между нами, стараясь стать как можно меньше и прижимаясь лицом к груди. Само очарование.

— Простите.

Я повернулся к женщине, остановившейся рядом, но Оливера не отпустил.

— У вас все хорошо? — Она не сводила глаз с парня в моих руках.

Я вежливо улыбнулся.

— Да, у моего парня бывают панические атаки, пара минут и с ним все будет в порядке. Ему просто надо успокоиться.

Она окинула меня подозрительным взглядом, но Оливер не стал отрицать мои слова и не отодвинулся от меня, и ей оставалось только кивнуть и идти дальше.

Все еще находясь в моих объятиях, Оливер задрал голову и уставился в недоумении.

— Парня? — Его голос дрогнул, но я заметил вспыхнувшую надежду во взгляде.

С улыбкой я пожал плечами.

— Когда-нибудь?

— Но...

— Я знаю.

— Именно, ты знаешь. — Закусив губу, он опустил глаза. Его пальцы перебирали ткань моей рубашки, словно собирая с нее невидимые пылинки.

— И я все еще здесь. Нам скоро надо об этом поговорить, потому что это меня не пугает. — Полагаясь на инстинкт, я приподнял его голову за подбородок. Дождавшись, когда наши глаза встретятся, я рискнул. — Теперь про свидание.

Его лицо озарила улыбка, и в этот момент я осознал, что сделаю все возможное, чтобы сохранить ее.

— Да?

— Да.

Похоже, он забыл, что собирался дать мне свой номер, так что я забрал из его руки телефон. Зажав кнопку, я цокнул языков, когда экран просто открылся. Придется поговорить о безопасности. Он покраснел и заерзал под моим строгим взглядом. Чувствительный. Идеально.

Зайдя в его контакты, я добавил мой номер и отправил короткое сообщение. Мой телефон в заднем кармане завибрировал, и я вернул ему его.

— Я напишу тебе завтра, договоримся о деталях. Если тебе что-нибудь понадобится за это время, то всегда можешь мне написать.

Прижав телефон к груди, он кивнул.

— Я серьезно. Напиши мне, если что-то потребуется.

— Да, сэр, — прошептал он. И эти слова пронзили меня. Я знал, что он заметил мою эрекцию, потому что Оливер улыбнулся и глянул вниз, где наши тела соприкасались.

Я еще раз коснулся его щеки пальцами, ни в силах с собой ничего поделать. Большой палец коснулся его нижней губы.

— Хороший мальчик.

Я поддерживал положительное поощрение.

Проигнорировав сорвавшийся с его губ стон и твердый член, прижавшийся ко мне, я подмигнул и с трудом оторвался от него. Одарив Оливера напоследок долгим взглядом, я развернулся и направился на выход.

Я остановился у своей машины и улыбнулся, когда достал телефон и прочитал сообщение, которое отправил сам себе. Представил его ошеломленное, но полное надежды лицо, когда наконец-то тот прочитает его. Я быстро записал номер Оливера под именем, что отправил себе.

Кажется Мой.

Сунув телефон обратно в карман, я разблокировал машину и сел внутрь. Перед нашим первым свиданием мне предстояло многое сделать. Для начала мне требовалось больше информации.