Она, наконец, снимает с меня рубашку, ее нежные пальцы спускают ее с моих плеч вниз по рукам с небольшой помощью с моей стороны. Я отрываю свои губы от ее рта и жадно посасываю ее шею, покусывая и, без сомнения, отмечая ее идеальную плоть. Ее голова запрокидывается. Судорожный вздох срывается с приоткрытых губ.

Я обхватываю ее грудь через футболку, наслаждаясь тем, как идеально она ложится в мою руку, не помещаясь совсем немного. Она идеальна. Она чувствуется идеальной. Кажется хрупкой, такой нежной и непорочной.

Я не тороплюсь, дразня ее шею и ключицы, ничего так сильно не желая, как разорвать свою счастливую футболку.

Ее пальцы пробегают по светлым волосам на моей груди, прослеживая каждый выступ и впадинку вдоль моего живота и боков.

Это моя собственная рука расстегивает мой ремень и вытаскивает его из петель. Это моя собственная рука дергает за пуговицу моих брюк и опускает их вниз. Это моя собственная рука толкает ее обратно на кровать, и это моя собственная рука задирает футболку на ее теле, открывая то единственное, чего я тайно и неосознанно желал так долго.

— Айзек, — хнычет она. Ее руки опускаются, чтобы прикрыть грудь.

Я качаю головой, не в силах говорить. Никогда не чувствовал себя таким диким, таким неукротимым.

Я хватаю ее за запястья и прижимаю их над ее головой, даю себе секунду полюбоваться ее красотой, прежде чем, наконец, прижаться своей обнаженной грудью к ее груди и снова просунуть язык ей в рот.

Моя рука выдвигает ящик рядом с кроватью и ищет пакетик из фольги. Когда я, наконец, достаю один, то сажусь и избавляюсь от боксеров быстрым и хорошо отработанным движением.

Она приподнимается на локтях, ее глаза расширяются, когда она рассматривает меня, грудь вздымается так же сильно, как и моя. Я замедляю свои движения после того, как надеваю презерватив. Мои руки скользят по ее коже, груди, животу и бедрам.

Я хочу попробовать на вкус каждый дюйм ее тела, но мое желание почувствовать ее в этот момент слишком велико.

— Элли, — тихо говорю я, и ее глаза встречаются с моими, когда мои руки раздвигают ее бедра. Я наблюдаю, как она съеживается, когда я смотрю на ее блестящие складочки. Ее теплый запах сводит меня с ума. Я не могу себя контролировать, но мне нужно. — Скажи мне остановиться.

Она приподнимается, ее рука обвивается вокруг моей шеи, а кончик носа скользит по моему. Она тянет меня вниз, пока я не нависаю над ней, наше дыхание смешивается, а сердца бьются так громко, что их слышно.

— Не останавливайся.

Я почти теряю самообладание.

Резко толкаюсь в нее и заглушаю ее крик своим ртом. Ее спина выгибается, а ноги прижимаются к моим бедрам, но я не останавливаюсь. Как она и сказала, я не останавливаюсь.

Такая приятная на ощупь, такая тугая, как чертова перчатка, созданная специально для меня. Ее жар нереален, а влажность просто… идеальна.

Я стону и толкаюсь глубже, прежде чем медленно выскользнуть. Она расслабляется с тихим хныканьем и падает обратно на кровать. Ее руки ищут простыни, когда я двигаю бедрами, погружаясь в нее снова и снова. Это лучше, чем я себе представлял. Это больше, чем я мечтал. Мои фантазии никогда не были столь прекрасными, а у меня чертовски хорошее воображение.

Ее глаза закрываются, а тело извивается и напрягается подо мной. Ткань простыней сминается в ее сжатых кулаках, когда я просовываю руку ей под спину и приподнимаю ее задницу на дюйм над кроватью, открывая мне еще более глубокий доступ к ее сладким, горячим глубинам.

— Айзек, — она произносит мое имя со стоном, и я знаю со стопроцентной уверенностью, что она совсем не притворяется.

Когда она начинает терять себя, ее сдержанность исчезает, а неловкость покидает ее тело. Я смягчаю свои движения, желая, чтобы она направляла меня. Желая, чтобы она научила меня, как ей это нравится. Как ей нравится, когда мы вместе.

Ее бедра двигаются вверх и вниз, в то время как я делаю круговые движения своими. Ее руки хватают меня за волосы и притягивают мой рот к своему. Ее ноги поднимаются выше по моему телу, пока ее колени не сгибаются настолько плотно, насколько это возможно.

Это слишком. Я не выдержу. Я хочу продолжать дальше. Хочу продержаться всю ночь, но я не могу, не может и она. Ее бедра становятся еще более неистовыми, а лоб прижимается к моей шее. Я чувствую ее язык. Чувствую его прямо перед тем, как чувствую ее зубы, и ощущаю, как она напрягается и пульсирует внутри. Она тихая. Она не кричит и не вскрикивает. Она содрогается и пульсирует. Ее тело трепещет и горит, а зубы так отчаянно впиваются в мою шею, что почти пускают кровь.

Я теряю себя. Напряжение освобождается за секунды до того, как она полностью приходит в себя. Я не такой молчаливый. Я толкаюсь, рычу и изливаюсь в нее, когда она прижимается ко мне. Прилив удовольствия, который проходит через меня, сильнее всего, что я когда-либо испытывал.

Я не могу перестать двигаться и дергаться. Не могу перестать рычать и шептать ее имя. Только когда пульсация прекращается, я, наконец, падаю на нее, никогда еще не чувствуя себя таким измотанным, как сейчас.

В ту секунду, когда это чувство проходит, в ту секунду, когда я наконец чувствую удовлетворение, меня охватывает чувство вины и печали. Реальность того, что только что произошло, поражает меня.

Что, черт возьми, я наделал?

Элоиза

Я перевожу дыхание, мое тело все еще дрожит и покалывает от какого бы, черт возьми, взрыва это ни было.

Айзек на мне кажется напряженным. Его щека прижата к моей, и, похоже, он перестал дышать.

Я улыбаюсь. Никогда не чувствовала себя настолько... настолько живой и удивительно. Если возможно было бы летать, то не думаю, что смогла бы заставить свои ноги снова коснуться земли, по крайней мере, в течение года.

Вот каким должно быть послевкусие от секса.

Мои пальцы путешествуют вверх по его позвоночнику и запутываются в волосах. Он напрягается и прерывисто вздыхает, после чего, наконец, отстраняется и смотрит мне в глаза.

Не уверена, что было в его глазах до того, как он посмотрел в мои, но теперь они смягчились, и я испытываю небольшое облегчение.

Я извиваюсь под ним, пытаясь найти более удобное положение, и его бедра и тело дергаются почти яростно.

— Прости, — говорю я, и он улыбается, падает на меня, стонет и перекатывается на бок, держа меня в своих объятиях.

Его рука тянет мою ногу вверх и закидывает себе на бедро, оставаясь внутри, еще не мягкий, но и не совсем твердый.

Его пальцы отодвигают волосы с моей щеки и убирают их за ухо.

— Ты в порядке? — Наконец спрашивает он хриплым голосом.

В порядке ли?

— Не думаю, что «в порядке» полностью описывает мое состояние.

Его смех тихий, и от него сотрясается все его тело. На этот раз я содрогаюсь и напрягаюсь от странного чувства, которое он вызывает там, где мы все еще соединены. Когда я запрокидываю голову, он прижимается губами к моим и трется носом о мою скулу.

— Во сколько тебе нужно быть у Хейли?

Мое тело напрягается, когда я понимаю, что он, возможно, хочет, чтобы теперь я ушла.

— Я просто не хочу, чтобы у тебя были неприятности.

Я слегка расслабляюсь, но вопрос все еще остается: что теперь?

Он перекатывается на меня, чувствуя, как меня охватывает паника.

— Как насчет того, чтобы принять душ, поесть и решить все вопросы после этого?

— Хорошо. — На самом деле это звучит как хороший план.

— Давай. — Он ухмыляется и вылезает из кровати, натягивая боксеры. Взяв халат, который свободно висел на задней стороне двери, он заворачивает меня в него и поднимает с кровати, прижимая к своей груди.

Меня никогда не носили на руках. Я никогда и не хотела, чтобы меня носили на руках, но в этом есть что-то милое, от чего даже самое стойкое сердце упало бы в обморок.

Он сажает меня на закрытый унитаз и наклоняется к душевой кабине. Его руки нажимают на кнопки, после чего вода начинает стекать по его плечу и руке.

— Я не уверена, что мы будем есть, — говорю я, когда он протягивает мне руку.

Я нервно стягиваю с себя халат, позволяя ему упасть на пол у щиколоток. Одна моя рука прижимается груди, в то время как другая прикрывает нижнюю часть тела.

— Не надо, — говорит он, убирая мои руки, сбрасывает боксеры и пятится в маленькую душевую. — Ты прекрасна.

Это повышает мою уверенность, хотя и ненамного. Я чувствую себя лучше, когда горячая вода накрывает нас обоих. Она не скрывает меня, но я чувствую себя более защищенной, и мне больше не холодно.

— Ты сказал поесть, но в твоих шкафчиках ничего нет.

Он улыбается и притягивает меня к себе, так что наши передние части тела соединяются от колен до груди.

— Мы разберемся с этим.

Когда его мыльные руки блуждают по моему телу, растирая и лаская все мои ноющие места, я не могу не задаться вопросом, не сплю ли я на самом деле.

У меня только что был секс с моим учителем, и я не знаю, что с этим делать. Я не знаю, что произойдет дальше, но что бы ни случилось, я уверена, что никогда не пожалею об этом.

Выдавливаю на свои руки его гель для душа и растираю их друг о друга, пока они не образуют пену с пряным ароматом, которая покрывает мои ладони. Если это последний раз, когда у меня есть шанс прикоснуться к нему, то я его не упущу. Поняв мои мысли и решимость, он отстраняется и дает мне мой последний шанс. Пока я массирую каждый дюйм его груди, шеи, живота, рук и спины, он нежно целует меня в губы и испускает долгий вздох.

Я испускаю свой собственный и обнимаю его, наслаждаясь ощущением его пальцев в моих волосах, когда они распутывают кончики.

— Жди здесь. — Он отпускает меня и вылезает из душа, пока я его выключаю.

Он мчится к сушилке совершенно голый, позволяя мне в последний раз взглянуть на его прекрасное, полностью мокрое тело. Я дрожу в ожидании. Он возвращается с полотенцем вокруг талии и еще одним в руке, в которое оборачивает меня, а затем натягивает мне на плечи свой халат, завязывает его спереди.