Мне следовало бы догадаться.

Через несколько дней я заметила, как он играет в гольф с тремя другими парнями. Тогда я познакомилась с Логаном, Нико и Шоном, но на двух последних не обратила никакого внимания. Оглядываясь назад, можно сказать, что именно поэтому — несмотря на их родство — я не поняла, что они братья.

Одного невинного взгляда на Логана было достаточно, чтобы эндорфины забурлили в моей крови. Влечение росло в течение дня, оно было безошибочным и более сильным, чем то, что я чувствовала до сих пор. Он был вежлив, обаятелен и до смерти красив. Когда они закончили играть в гольф, он попросил мой номер и через два часа позвонил с приглашением выпить.

Я долго стояла перед гардеробом, пытаясь решить, что надеть, и радовалась, как подросток, что этот красавчик пригласил меня на свидание. После этого мы тусовались каждый вечер, а к выходным устроили настоящее свидание в одном из самых популярных ресторанов города. Искры летели, сексуальное напряжение было трудно игнорировать.

Я уступила.

Нет, я стала инициатором, украдкой поцеловав его, когда таксист остановился у моей однокомнатной квартиры.

Всего за неделю до этого я была уверена, что ни один мужчина не сможет превзойти Тео в постели, но как только Логан вышел на сцену, все померкло. Я не могла насытиться им или приблизиться к нему. Я была его, одержимая и поклоняемая одновременно.

Его шепот на ухо, сильные, но нежные прикосновения, его голодные глаза... воплощенная фантазия.

Его неоспоримые навыки были лишь вишенкой на вершине.

На следующий день я проснулась в блаженном восторге, запутавшись в его мускулистых руках, и была уверена, что это только начало. Самое начало большего.

Чары разрушились через несколько часов, когда он прислал мне сообщение.

Логан: Поздравляю. Двое в минусе, осталось пять. Извини, что разбиваю твой пузырь, но Шон — гей, Нико не тронет тебя и шестифутовым шестом, а тройняшки —несовершеннолетние. Твоя коллекция братьев Хейс на этом заканчивается.

Никогда в жизни я не чувствовала себя такой униженной и никчемной, как в то утро, когда поняла, что переспала с двумя братьями с разницей всего в неделю. Логан игнорировал мои звонки и сообщения, которые я отправляла, чтобы объяснить, что не знала, что они братья. Что я не знала его, когда Тео подошел ко мне в баре.

Он не ответил.

С тех пор он игнорировал мое существование каждое воскресенье, пока играл в гольф со своими братьями.

Мне следовало бы заставить его выслушать меня, но я была смущена и обижена. Я трусила, избегая конфронтации. Со временем Логан стал меньше театрально поворачивать голову и складывать руки крест-накрест, но кроме «эй» или «Bud Light», «пожалуйста», мы ничего не говорили. Так было до тех пор, пока я не решила перестать закрывать глаза на то, что моя лучшая подруга изменяет Нико.

Теперь наши глаза встречаются через всю комнату.

Мои ладони становятся холодными и липкими, нервы рвутся на поверхность, а сердце бьется как стереосистема. Я жду самодовольной ухмылки, скрежета зубов, демонстративного поворота головы или опускания глаз, но ничего не происходит. Он просто смотрит, его глаза медленно, с жаром оглядывают все мое тело.

Несколько долгих напряженных секунд я нахожусь в плену его горящего взгляда. Он отворачивается, заметно испугавшись Нико, который останавливается рядом с ним во всей своей неприступной красе.

Братья Хейс — высокие, подтянутые, с теплым цветом лица, каштановыми или черными волосами и несколькими оттенками карих глаз. Их тревожная аура заставляет насторожиться издалека, но при ближайшем рассмотрении они оказываются не такими пугающими, как кажутся.

По крайней мере, не шестеро из них.

Шон — большой, мягкий плюшевый человек. Он может быть полицейским и носить оружие, но он самый мягкий из Хейсов. Тео — шутник, всегда веселый, готовый помочь и снять напряжение. Логан — вспыльчивый, раздражительный и злой, если захочет, но у него золотое сердце и легкомысленное отношение к жизни.

Я не так много времени провела с тройняшками, но Коди, Кольт и Конор кажутся усовершенствованными версиями своих старших братьев, только более безрассудными. Думаю, они все еще продолжают расти как мужчины и человеческие существа.

А еще есть Нико. В каком-то смысле он отличается от остальных шестерых. Похожая внешность, но высокий, с широкой мускулистой грудью и плотной паутиной татуировок на руках, кистях и шее. Квадратная челюсть, иссиня-черные волосы и угольно-черные глаза. Он самый зловещий человек из всех, кого я когда-либо встречала, и это не меняется, когда вы подходите ближе. Даже наоборот, тревога усиливается.

Я отвожу взгляд, прежде чем он поймает мой взгляд.

Я снова осматриваю комнату в поисках собеседника, но Талия и Мэри-Джейн заняты своими половинками. Вместо того чтобы стоять в одиночестве у стены, как сирота Энни, я отправляюсь на улицу подышать свежим воздухом, пока все наслаждаются тортом.

Обычно я бы тоже не отказалась, но поскольку в нем есть лесные орехи, мне понадобится укол эпинефрина, если я попробую хоть кусочек.

Сад пока пуст, но он украшен к празднику воздушными шарами, гирляндами и местом для фотосъемки, оснащенным множеством реквизита и красочным фоном. Это лишь вопрос времени, когда вечеринка переместится на улицу.

Я останавливаюсь у бассейна, где надувной фламинго покачивается на ветру. Я благодарна за минуту покоя. Минуту, чтобы очистить голову, которая заканчивается слишком быстро. Ко мне присоединяется Мэри-Джейн со своим двухнедельным бойфрендом Тимоти и тремя официантами, работающими на полставки вместе с Талией в ресторане Нико «Оливковое дерево».

— Эй, что ты тут делаешь одна? — спрашивает Эм Джей, пока трое парней раздеваются.

Три всплеска заставляют меня отступить от края.

— Мне нужен был воздух. Внутри слишком жарко.

— Давай, Мэри-Джейн! — кричит один из парней. — Залезай. Вода отличная.

Она смотрит на Тимоти, как бы проверяя, что он думает, и, не увидев неодобрения, поворачивается ко мне спиной, откидывая волосы вперед.

— Расстегни мне молнию, пожалуйста.

Бутылочно-зеленое платье сползает по ее худым загорелым ногам, обнажая черные трусики и бюстгальтер пуш-ап. Ее нельзя назвать застенчивой, но, учитывая, что возраст гостей на вечеринке варьируется от девятнадцатилетних тройняшек до бабушек и дедушек в возрасте семидесяти, а может, и восьмидесяти лет, я удивлена, что она соглашается на купание.

Ведь в доме находится чертов мэр.

Парни в бассейне завывают, а Тимоти хихикает себе под нос, наблюдая, как Эм Джей покачивает бедрами вправо-влево, посылает ему поцелуй, прежде чем прыгнуть в воду с головой.

— Давай, Кэсс! Твоя очередь!

Я, спотыкаясь, отступаю еще на два шага назад.

— Нет, я в порядке. Спасибо.

Один из них, кажется, Джекс, опирается руками на плитку, задумчиво проводя рукой по своим длинным светлым волосам. Мышцы на его руках вздуваются, когда он поднимается, в его голубых глазах появляется блеск.

— Расслабься, детка. Под этим платьем нет ничего, что мы не видели раньше. Залезай в бассейн.

Интересно, это все вечеринки у Тео и Талии такие или трое молодых парней в бассейне приняли собрание за братскую вечеринку? В конце концов, они учатся в колледже и работают в вечерние смены в ресторане, чтобы заработать на выпивку.

На каждый шаг Джекса вперед я делаю шаг назад.

Я протягиваю руку, чтобы удержать его на расстоянии.

—Я сказала «нет». — Я прижимаюсь спиной к мебели во внутреннем дворике, и мой пульс учащается, чем ближе он подходит.

— Ладно, ладно. Остынь, девочка, — усмехается он, поднимая руку в знак поражения. — Как хочешь. — Он разворачивается и мелкими шажками возвращается к своим друзьям.

Я вздыхаю с облегчением... слишком рано.

Джекс снова крутится, пытаясь схватить меня за запястье, и Тимоти вскакивает, чтобы помочь. Жаль, что он помогает Джексу, а не мне. Участники вечеринки в бассейне ликуют и смеются, глядя, как они вдвоем тащат меня к краю, несмотря на то, что я пытаюсь освободиться от их хватки.

— Нет! — Я вскрикиваю, паника проносится в моей голове и голосе. Мысли бегут, и я не могу... черт, моя голова... Я уже не могу дышать. — Я не шучу! Отпустите меня! Я не могу плавать! Пожалуйста, я...

Фраза обрывается, когда меня бросают в воду, полностью одетую и все еще держащую бокал с вином, содержимое которого разлилось по плитке.

Времени на глубокий вдох нет. Весь воздух, который хранился в моих легких, вырывается наружу, когда моя грудь соприкасается с водной гладью. Страх охватывает меня, как только я погружаюсь под воду.

Мокрое платье тянет меня вниз, несмотря на мои неистовые попытки выплыть на поверхность. А может быть, нескоординированные взмахи руками и удары ногами топят меня быстрее.

Здесь нет рычагов. Не за что упереться ногами и не за что ухватиться. Я не знаю; я не вижу, где верх, а где низ. Мои легкие горят, крича о воздухе, острая боль пронзает меня, как белая молния, а ребра словно сдавлены металлическими цепями.

Кислород вытекает из каждой клетки моего тела в агонии. Уже не соображая, задыхаясь от первобытной потребности дышать, я позволяю своим губам раскрыться. Я не должна. Я знаю, что не должен, но это рефлекс, с которым я не могу бороться.

Вода заполняет мои легкие.

Острая, колющая боль пронзает мою нервную систему, словно тысячи иголок, и боль сжимает мое сердце.

В оцепенении от ужаса я открываю глаза и вижу, как солнечные блики отражаются от воды, словно насмехаясь над тем, насколько я уязвима... насколько я беспомощна, тихо утопая.