Он фыркнул и протянул руку, словно предлагал VIP-билет на шоу «Я собираюсь украсть твою девушку».

— Рад видеть тебя на борту, — сказал он, весь такой очаровательный и похожий на диснеевского принца. Я пожал ее, борясь с желанием спросить, всегда ли за ним следует вентилятор.

Я переоделся и последовал за Уокером по коридору на тренировку.

Выйдя на лед, я впервые почувствовал, что, возможно, не приземлился на чужой планете — холод катка, знакомый шорох коньков. Новая команда, но лед тот же. Катаясь по кругу, я мог на секунду представить, что нахожусь дома, в Далласе, и собираюсь надрать Линкольну задницу.

Но потом мимо проехал Сото, и я вспомнил, насколько это отстойное место.

Прозвучал свисток, и пришло время начинать тренировку.

Главный тренер «Кобр» Ким Палмер представил меня словно звезду цирка.

— Ари Ланкастер, человек, который не нуждается в представлении после того ада, через который заставил пройти эту команду. Он — Божий дар хоккею, и нам, ублюдкам, повезло, что парень здесь.

Ладно, может быть, это не совсем то, что он сказал, но достаточно близко.

Сам тренер Ким выглядел так, словно только что сошел с мотивационного плаката. Волосы цвета соли с перцем, суровая линия подбородка — именно такого парня вы ожидали бы увидеть произносящим речь в перерыве матча в спортивном фильме. У него была аура «я все это видел», как будто он мог предсказать игры еще до того, как мы их сыграли. Я почти ожидал, что тренер начнет цитировать «Искусство войны» Сунь Цзы.

Он был достойным тренером, окруженным талантами среднего уровня. И мало что мог с этим поделать.

Мы приступили к упражнениям — так всегда начиналась тренировка. Катание на коньках, пас, забивание шайбы — были похожи на сбитую с толку танцевальную труппу, за исключением того, что на нас надето больше шлемов и меньше блесток.

Сото, в своем всегдашнем восторженном состоянии, решил, что это фантастическая идея — попытаться проверить меня, как будто мы находились в НХЛ-версии шоу WWE.

Я рассмеялся, отрываясь от ограждения.

— Это все, на что ты способен, птичий мозг? Потому что пас был примерно таким же эффективным, как рот твоей мамы прошлой ночью.

Лицо Сото приобрело ярко-красный оттенок, который почти соответствовал ужасным волосам.

— Пошел ты! — взревел он во второй раз за день, потому что мозг размером с горошину, очевидно, не смог придумать ничего более креативного.

Он снова двинулся за мной, когда мимо проехал Уокер, весь дипломатичный и с ямочками на щеках.

— Сото, ты бы так старался бить соперников во время игры.

Ладно, этот парень Уокер был не так уж плох.

Сото поморщился от комментария Уокера, но, к удивлению, больше ничего не сказал. Просто в раздражении удалился.

Я подмигнул Уокеру, и тот закатил глаза. Мы вернулись к тренировке, упражнения сливались друг с другом как видеомонтаж тренировки. Лед оглашался шлепками шайб и скрежетом коньков, саундтреком усилий и предвкушения.

Все это казалось неправильным.

После стольких лет я мог легко читать Линкольна и других товарищей по команде из Далласа, предсказывать, что они собирались сделать.

И единственное, что мог предсказать в отношении этой команды, так это то, что Сото будет отстойным.

По крайней мере, мог бы найти утешение в том, зачем все это делаю. Каким будет финал моей игры.

Когда Уокер спросил, не хочу ли я после тренировки пойти пообедать куда-нибудь, пока мы успеваем на бизнес-ланч, было легко сказать «нет». Потому что сегодня... начал осуществлять план по достижению финала моей игры.