Голос Бренны понижается, и она зажимает нижнюю губу между зубами. Я должен что-то сказать, а не стоять здесь, как гребаный идиот.

– Ладно.

Ладно?

Это лучшее, что я могу придумать. Господи, меня нужно отшлепать. Я прочищаю горло и пытаюсь снова.

– Спасибо, я уверен, она это оценит.

– Элли здесь?

– Они живут чуть дальше по дороге в ту сторону. Это третий проезд.

Бренна закрывает глаза и вздыхает.

– Мне очень жаль. Элли говорила, что это за главным домом, но я не знаю, какой из них главный.

– Это и есть главный дом.

– Теперь я вижу, – ее щеки пылают, и она наклоняет голову.

– А как же Девни? Я бы с удовольствием поздоровалась с ней... Я полагаю, это ее дом?

– Да, это было бы здорово. Уверен, она была бы рада тебя видеть, но мой брат увез ее на Сент-Люсию.

– О! Ого. Вот это да...

Я улыбаюсь, по крайней мере, надеюсь, что так и есть.

– Да, мой брат – романтик в душе. Он сделает ей предложение, а через несколько дней женится на ней.

Бренна заправляет волосы за ухо.

– Это мило.

– Или очень глупо, если она откажется, а он заплатит за то, чтобы мы все полетели туда праздновать свадьбу, которая не состоится.

Ее глубокие голубые глаза смотрят вверх, отчего у меня перехватывает дыхание.

– Люк всегда говорил, что мужчина задает этот вопрос только тогда, когда знает ответ, – смеется она. – Я надеюсь, что твой брат уверен в себе.

Я делаю шаг к ней, желая унять боль в ее глазах, но потом останавливаю себя.

– Прости. Мне жаль было слышать о Люке. Я не очень хорошо его знал. Он был на несколько лет старше меня.

Не знаю, что заставило меня объяснить это, но, по крайней мере, я говорю полными предложениями.

– Спасибо. Мы очень по нему скучаем. Всегда так странно, когда люди просят прощения, – она улыбается. – Я имею в виду... Я ценю твои слова. Просто мы живем по-новому и делаем все, что в наших силах, хотя нам его не хватает. Особенно моему сыну, Себастьяну.

Я помню это. После смерти мамы люди постоянно извинялись, но мы просто пытались жить без главного человека нашей семьи. Я чувствую себя ослом, что заговорил об этом.

– Элли упоминала, что твой сын – большой поклонник «Навигатора».

Она кивает.

– Да, он любит тебя. В фильме ты играешь супергероя, который по совместительству является пилотом истребителя, так что... Я уверена, что это тоже играет роль. Не знаю, зачем я просто объяснила, чем ты занимаешься, ведь ты и так это знаешь. В любом случае, он практически поклоняется земле, по которой ты ходишь.

Я смеюсь.

– Тогда это, должно быть, зыбкая почва.

Улыбка Бренны становится мягкой, когда она делает шаг назад.

– Я уверена, что ты достоен похвалы. В конце концов, ты готов проводить время с ребенком, которого никогда не видел. Не могу передать словами, как я тебе благодарна.

– Я потерял мать в очень раннем возрасте и слишком хорошо помню, как это было тяжело. Думаю, ее смерть во многом повлияла на всю нашу жизнь, поэтому, если у меня есть возможность помочь кому-то в похожей ситуации, я буду рад это сделать.

– Это очень мило с твоей стороны, Джейкоб. Или правильно Джейк? Я не знаю, и мне не хочется строить предположения.

– Джейкоб. Только одному человеку разрешено называть меня Джейком. Ей девять, и она манипулирует всеми своими дядями.

– Я понимаю. Похоже, девочке повезло с вами, – улыбка Бренны теплая, но создает неловкую паузу. – Ну, мне пора, но я вернусь поздно, не мог бы ты передать это Элли?

Она протягивает мне поднос с едой, и я ухмыляюсь. У меня уже есть одно блюдо.

– Я бы передал, но, понимаешь, я неделю живу в этом доме один, и если я принесу это Элли, то умру от голода.

Ее губы поджались, а грусть в глазах исчезла.

– То есть ты хочешь сказать, что эта запеканка спасет тебе жизнь, если я отдам ее тебе?

– Именно это я и хочу сказать. Я человек, нуждающийся в еде, а Элли вполне способна готовить сама.

– В таком случае, считай, что она твоя.

– Ты моя героиня, Бренна.

Ее улыбка что-то делает с моим сердцем.

– Я ценю, что ты так думаешь.

– А я ценю запеканку.

– Мне очень приятно.

Она начинает идти к своей машине, и мне так сильно хочется остановить ее, обменяться еще несколькими словами или увидеть, как светятся ее глубокие голубые глаза, что я делаю шаг вперед, чтобы последовать за ней.

– Бренна, – зову я, заставляя ее остановиться.

– Да?

– Я бы хотел встретиться с Себастьяном, когда бы ты ни решила, что это будет нормально. Я уезжаю на свадьбу Шона и Девни через два дня, но потом вернусь сюда на полгода, и у меня будет больше свободного времени, с которым я не буду знать, что делать.

Ее улыбка ошеломляет, и у меня сжимается горло.

– Ему это понравится. У него был тяжелый первый месяц в школе. Да и вообще девять месяцев были не самыми удачными, если быть до конца честной. Себастьян – милый мальчик, который пытается соответствовать тому месту, где находится, но не уверен, что ему удастся.

Я планировал сделать язвительный комментарий о том, как я его спасу, но выражение ее глаз говорит мне, что она уже не шутит. Она страдает, устала и перегружена всем, что лежит на ее плечах, и это глубокое желание сделать все лучше наполняет меня. Я должен прекратить это дерьмо. Она вдова. Вдова человека, которого я знал и уважал. Кроме того, ей не стоит связываться с холостяком из Голливуда, который не намерен переезжать сюда. Не из-за прошлого или потому, что я не похож на своих братьев-идиотов, для которых жизнь на ферме была привлекательнее, чем в городе, а потому, что моей жизни здесь не существует. Ничто на свете не заставит меня остаться.

Поэтому я одариваю ее своей фирменной улыбкой.

– Надеюсь, у нас все получится.

– Я тоже на это надеюсь.