ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

40 дней до окончания срока

Постоянно живя в движении, я часто просыпалась, не понимая, где нахожусь. Незнакомые запахи, простыни – все это было дезориентирующим. Не было никакого спокойного пробуждения, только резкий шок для системы. Где я?

Пока я не просыпалась достаточно, чтобы вспомнить. Я должна быть здесь, пока что.

Когда я прихожу в себя, нет ни паники, ни удивления. Мое тело окружено Оливером, его запахом, новыми подушками, которые он купил. Для меня.

Но и святое дерьмо. У меня был секс с Оливером, хорошо, у меня снова был секс с Оливером. Вся эта история с сидением на лице тоже определенно считается. Но теперь мы с Оливером были голыми. Мы проснулись посреди ночи, и он ко мне приставал. Мой мозг работал исключительно заголовками: ДИКИЕ. ВЕЩИ. ПРОИСХОДЯТ. Новости в 11 часов. Мое тело болело новым, приятным способом.

Губы Оливера прижались к моему затылку, его рука обвила мой торс, ладонь легла на грудь, бедра плотно прижались к моим, наполовину твердым.

Это было идеально, слишком идеально. Мой мозг все еще наполовину спал, а другая половина готовилась к панике.

— Доброе утро, – его большой палец погладил мой сосок, а голос был глубоким от сна.

И вот он, победитель.

— Доброе утро, – я прижалась к нему еще теснее.

Он сдвинулся, целуя заднюю часть моей шеи, тихо вздыхая. Я была довольна, но огонь тлел в моем животе, ожидая, захочет ли он вернуться ко сну или разжечь его ещё больше.

Переживания о том, что происходит между нами, можно было оставить на другой раз. У нас был этот один день. Никаких планов, никаких списков дел, никаких сроков. Только мы.

— Мне нравится спать рядом с тобой, – он откинул мои растрепанные волосы с лица.

— Да? – тепло разлилось по моей груди.

— Хотя ты довольно жестокая.

— Я не такая! – я начала вырываться.

— Пинаешь меня ногами, локтями толкаешь. Я нежный человек.

— Нежное эго, ты хотел сказать? – мои бедра сдвинулись, коснувшись его эрекции.

— Ммм… – его язык выскользнул, обводя контур моего уха, мои глаза автоматически закрылись.

Мы были в идеальном месте наслаждения. Я больше не хотела двигаться, хотела существовать здесь вечно, счастливая и удовлетворенная.

— Лепесток?

‌Я хмыкнула в ответ, позволяя его зубам, языку и губам исследовать мои открытые участки кожи. Моя ладонь легла на его руку, удерживая её на мне, пока мое сердцебиение продолжало учащаться.

— Тебе все еще больно? – его бедра надавили на мои ноги, проникая в свободное пространство.

— Хорошие сны, да? Ты такая мокрая, что намочила мое бедро. Неужели прошлой ночи было недостаточно?

Я извивалась против него, снова испытывая боль.

— Не хочу, чтобы ты устал, старик.

Оливер фыркнул.

— Старик? Я покажу тебе, кто здесь устает.

В то время как я ожидала, что он увеличит давление, его пальцы, наоборот, нежно ласкали меня. Все еще в полусонном трансе, медленно разгорающийся огонь.

— Я никогда не делала этого раньше, – он замер, и я поняла, что сказала это вслух.

— Прошлая ночь была настолько незабываемой? — проворчал он.

— Нет, это не то, что я имела в виду, – поспешно ответила я.

Его ладонь отодвинулась от моей киски, и всё его тело, за исключением одного конкретного места, стало жестким.

— Что ты имеешь в виду? Не замолкай сейчас. Ни о чем, – прорычал он.

Я была рада, что отвернулась от него. Румянец на моей коже должен был быть очевиден.

— Это, эм… секс в отношениях, – как только слова вырвались, я уткнулась лицом в подушку и застонала. Мне нельзя говорить, пока я не выпью кофе.

— Секс в отношениях?

‌— Ну, знаешь, мягкое, медленное, комфортное исследование. Просыпаться посреди ночи, потому что тебе это нужно, знаешь, как это может быть хорошо, и будет хорошо. Первое утро, потому что вы прижаты друг к другу, и ваши тела идеально подходят друг другу. Всё настолько мягкое, теплое, знакомое, в этом идеальном смысле, что удивляет тебя, потому что становится всё лучше и лучше. Вот что я, эм, слышала.

Может, молния ударит и избавит меня от страданий.

— Я совершенно не верю, что ты не была в отношениях, – он усмехнулся, но ещё не полностью расслабился.

И я продолжала копать себе яму глубже.

— То есть я встречалась с кем-то. Но моя карьера не располагает к отношениям или обязательствам, – я заняла позицию застывшей доски.

— Как это? – его большой палец погладил мой низ живота.

— Никто не хочет встречаться с человеком, который через несколько месяцев уедет и больше не вернется. Даже не зная, куда они направляются.

— Кто так говорит?

— Люди, – один конкретный человек мелькал у меня перед глазами.

— Они звучат как мудаки. Скажи мне их имена. Я хочу с ними поговорить, – прорычал он, прижимаясь ко мне еще ближе.

Я рассмеялась, не в силах сдержаться, и ударила его локтем прямо в живот.

Его пальцы обвели моё бедро, округлость моей попки.

— Поверь мне, ты – девушка на всю жизнь. Та самая девушка, ради которой строят дом мечты и всю жизнь вокруг него, чтобы осуществить её мечты. Я слышу только звуки разбитых сердец, которые ты оставляешь позади каждый раз, когда уезжаешь.

Я попыталась сглотнуть, но у меня пересохло во рту.

— Ты звучишь очень уверенно.

— Ну, я же «сэр».

— Нет ничего, что ты мог бы сделать, чтобы я так тебя назвала.

— Ах, вызов принят.

Мне все еще больно после поездки на поезде «Оливер в город наслаждений». Этот мужчина должен идти с предупреждением: «Гарантировано заставит вас странно ходить на следующий день». Но я застонала, когда он ввел в меня два пальца.

Он был уже полностью возбужден, его эрекция прижималась к моему бедру, вернувшись к своему ужасающе медленному темпу, рассчитанному на то, чтобы довести меня до оргазма, но только тогда, когда он будет готов, пока я извивалась.

Когда я попыталась дотронуться до своего клитора, он оттолкнул мою руку, поднеся её ко рту и облизывая каждый палец по отдельности, словно я была его десертом.

— Веди себя хорошо – без жульничества.

— Пожалуйста, – умоляла я.

— Дай мне взять презерватив.

— Не двигайся, – я обхватила его руку, желая, чтобы он подошел ближе. Это было опьяняюще, его волосы на груди царапали мне спину, я была окружена им.

— Все, что ты захочешь, Лепесток. Все, что угодно.

Затем он шокировал меня. Проведя пальцами по моей киске, он собрал мою влагу и размазал её по моим бедрам, а затем снова погрузиться внутрь.

— Ты будешь хорошей? Хорошей и мокрой для меня?

— Оливер, да, пожалуйста, да.

— Хорошая девочка, – на этот раз он использовал это, чтобы подрочить себе. Мое сердце билось в такт его движений руки.

Только когда он сдвинул мои ноги вместе, окружив свой член, я поняла, что он сделал. Он использовал меня как свою личную смазку. Мои твердые соски пульсировали, тело дрожало, когда он скользил тем же мучительно медленным темпом, его член пробивал тоннель между моими дрожащими бедрами.

— Это то, что тебе нужно? Чтобы я трахал тебя где угодно и как угодно?

— Пожалуйста, – еще один вздох. — Малыш.

Он прикусил мое плечо.

— Похоже, мы нашли, как сделать тебя покладистой.

— Такой… – я зашипела, когда его рука вернулась к моему клитору. — Все равно не скажу это.

— Я открою тебе секрет, – его губы прижались к моему уху, мой вздох стал громче, пульс участился, хотя его ритм не изменился. — Мне нравится, когда ты называешь меня «засранцем».

— Не секрет, – я поджала губы, потянулась вниз, мой большой палец коснулся его головки, круговыми движениями лаская её.

— Что я говорил про жульничество?

— Это слишком хорошо. Я не могу вспомнить.

Его тяжелое бедро прижало мое тело к его, используя меня так, как если бы он был внутри меня, и несмотря на ноющую пустоту, мне это нравилось. Очень нравилось. Все его тело прижалось ко мне. Бесконечное количество способов доставить друг другу удовольствие.

‌— Ты само искушение. Я едва касаюсь тебя, едва двигаюсь, а тебе это нравится. Скажи это, – он потребовал, прижавшись губами к моему уху. — Скажи это снова.

— Пожалуйста. Малыш.

— Моя, скажи, что ты моя.

— Точно так же, как ты мой, засранец.

На этот раз его оргазм вызвал мой, извергаясь на мою руку, пропитывая простыни, пока я извивалась, кусая подушку.

Это позволило мне спрятать лицо, когда он шептал мне на ухо, как сильно он хочет, чтобы я осталась.

39 дней до окончания срока

Провести целый день с Оливером было очень увлекательно. Быть в центре его внимания. Обмениваться историями, дремать друг у друга на плече, мы создали свой собственный маленький мир.

Утром первого дня, когда мы вернулись на работу, на этот раз не было никакого притворства, никакой скрытности. Одни только упаковки от презервативов, которые нужно было собрать, прежде чем Амброз придет заправлять кровать (он настаивал, что я никогда не делаю это правильно), делали это невозможным.

Я взглянула вниз, дважды проверив, что следы от его бороды на моих бедрах скрыты шортами. Оливер встал передо мной, настаивая на том, чтобы помочь мне с подтяжками, с ухмылкой на лице – мы оба помнили, что он сделал с парой, которая лежала рядом с кроватью, испорченная.

Его руки были в карманах моих шорт, сжимая мою задницу, и я должна была что-то сказать. Потому что страх вернулся – что будет, когда мы выйдем за эту дверь?

— Мы должны оставаться профессиональными, – мои ногти царапали его обнаженную грудь, так что было не совсем понятно, кому было адресовано это замечание – мне или ему.

Он приподнял бровь, и мне снова захотелось почувствовать его бороду на своих губах.

— Без прикосновений, – я отстранилась, но пальцы жаждали прикосновений.

— Я вполне способен…

Я повернула шею, так как у одного из нас руки все еще были на чужой заднице, и это была не я.

Он сменил тактику.

— Есть ли место для переговоров? Здесь много шкафов.

— Нет. Команда должна быть здесь с минуты на минуту. Мне пора спуститься вниз и убедиться, что у всех есть их списки дел.

— Мир бы рухнул без этих списков, – он все еще не убрал руки, и я не отступила. — И он бы рухнул, если бы они увидели, как я прикасаюсь к тебе? – в его голосе снова появилась уязвимость. У меня не было ответов, не было возможности для их поиска – не со всем тем, что нас ожидало. Как сильно мы оба нуждались в успехе этого проекта.