— Ты намочила мои пальцы – ты собираешься кончить для меня, не так ли, Лепесток? Я хочу почувствовать, как ты кончаешь, – в его голосе звучало отчаяние, побуждающее меня к действию, подтверждающее, что я не одна в этом чувстве, застрявшем в моей груди.

Мое предательское тело повиновалось, когда его большой палец кружил, а противоположная рука углублялась в мое бедро. Я укусила его за плечо, когда закричала, содрогаясь, падая с обрыва, а он поймал меня.

— Презерватив, – я еще не отошла от высоты, уже умоляя о большем, осознавая член в моей ладони, то, как он меня окружает. Мои бедра раскрылись шире для него.

— Не смей двигаться.

Я проигнорировала его, слегка приподнявшись, когда он потянулся к тумбочке, и вытащил презерватив с полоски, проверяя срок годности.

— Амброз, э-э, сходил за покупками, – признался он, румянец выделил изгибы его щек, и я изо всех сил старалась не упасть в обморок.

— Напомни мне поблагодарить его.

Как будто мое сердце было не переполнено достаточно, он поднялся и поцеловал меня, мягко, сладко, с болезненной нежностью, обещавшей, что я в этом участвую.

Я не хотела быть нигде, кроме как здесь, с ним.

Я разорвала упаковку презерватива и медленно раскатывая его на него, наслаждаясь пульсацией его члена, его длиной, легким изгибом, тем, какой он толстый и длинный. Ценя первый раз, когда мне удалось увидеть его всего и во всех подробностях. Мои бедра задрожали от его размера.

‌— Чего ты хочешь? Что сделает это хорошо для тебя? – спросила я, потому что для меня это было уже за пределами совершенства, и я отчаянно хотела, чтобы для него это было еще лучше. Я хотела, чтобы он запомнил меня, этот момент, это сердцебиение.

Он не позволил мне торопиться, губы касались моей щеки, голос мягко шептал в ухо.

— С тобой всегда все идеально.

— Лжец.

— Ты всегда должна быть такой несговорчивой?

Его смех, его поцелуй в мою шею, трепет моего сердца. Я не могла скрыть от него, что он заставляет меня чувствовать.

— Я сокровище. Из моей задницы действительно может выходить солнечный свет.

— Это хорошая задница, – он обхватил ее рукой для дополнительного акцента, снова прижимая наши тела друг к другу.

Но я не хотела отвлекаться от его прекрасных глаз и того, как его предплечья сгибались под моими пальцами.

— Скажи мне.

— Надеюсь, я продержусь больше пяти секунд, – он наклонил голову, пытаясь добраться до моей груди, но я осталась сидеть на его коленях.

— Оливер.

— Ну же, Лепесток, хочешь прокатиться?

Я фыркнула, но поднялась, когда его руки схватили меня за бедра, и медленно опустилась на него, не в силах продвинуться далеко, потому что весь этот мужчина был огромен. Трех пальцев было недостаточно, чтобы подготовить меня. У меня перехватило дыхание, когда его глаза потемнели.

— Ты слишком большой.

То, как загорелись его глаза, было предсказуемо, но то, как нежно его ладони скользнули вниз по моим бокам, успокоило что-то внутри меня, ленточки закружились в моем животе, поднимаясь вверх, чтобы обвить мое сердце.

— Ты сможешь, – его голос был чистым сексом.

Каждое движение моих бедер опускало меня все глубже и глубже. Его большой палец поглаживал мой клитор, когда он шептал на ухо, как хорошо я справляюсь, как мягко я ощущаюсь, как все идеально.

— Ты уверена, что не хочешь прогнать меня?

— Поверь, это последнее, о чем я думаю.

С последним круговым движением моих бедер, моя задница прижалась к его бедрам, и мы оба выдохнули. Мое тело было наполнено им, его запахом, его членом, его взглядом, обещающим, что мы становимся единым целым.

Он наклонился вперед, зарываясь головой в мою шею.

— Не двигайся.

Мои внутренности сжались от его движения. Он был восхитителен, и мое тело было готово к полному наслаждению.

— Ты в порядке?

— Не. Двигайся, – он говорил сквозь стиснутые зубы.

И я не двигалась. Не лизнула его, не укусила, как хотела. Не гладила его шелковистую бороду и не поцеловала его. Невозможно было игнорировать то, как мне было больно, моя киска умоляла меня сдвинуться, желая трения, которое обещало его тело.

— Мне поговорить о чем-то другом? Я имею в виду, о чем-то, что не включает в себя, какая я мягкая и влажная, – хорошо, я была немного жестока.

Он застонал.

— Они закончили красить потолок в бальном зале. Сейчас они занимаются библиотекой, – конечно, первое, что пришло мне в голову, не связанное с сексом, это работа.

— Все, что тебе во мне нравится – это мои книги, – его губы коснулись моей точки пульса, заставив ее подпрыгнуть.

— Книги – это эвфемизм для чего-то другого?

— Да… книги, – его дыхание замедлялось, превращаясь из спринта в марафон.

— Ты такой неприятный, – мое тело сжалось, и мы оба застонали. Часть меня отчаянно хотела начать двигаться, другая часть была вполне удовлетворена его прикосновениями, тем, что я с ним.

— На моих потолках голые люди?

— Да, развлекаются. Что-то совершенно чуждое тебе.

— Похоже, тебе придется научить меня всему этому.

— Сейчас я немного занята.

Оставаться на месте становилось все труднее и труднее.

— Да, – его ладони скользнули под мою грудь, обхватив ее, заставляя меня задуматься, может ли он чувствовать, как мое бьется сердце.

Мой мозг был кашей. Любое слово было бы слишком уязвимым, слишком открытым, слишком сильным. Если я отдам ему всю себя, что останется у меня, когда я неизбежно уйду?

Он подвинулся, прислонившись спиной к изголовью кровати, привлекая мои глаза к своим.

— Лепесток?

Я мягко кивнула, сердце делало что-то странное в груди.

— Я рад, что ты пришла сюда.

— Я тоже, – и я имела в виду больше, чем могла когда-либо объяснить.

— Могу я теперь трахнуть тебя?

— Пожалуйста, – мои руки обхватили его плечи, используя его как рычаг, пока он удерживал свою любимую позицию, большим пальцем обхватывая мой клитор, а кончиками пальцев сжимал мое бедро почти достаточно сильно, чтобы оставить синяки.

И я этого. Хотела помнить его там утром, когда проснусь. Помнить это ощущение, ползучее вверх по моей спине, по животу, до кончиков пальцев.

Его лицо прижалось к моей шее, борода задевала мою кожу, ключицы, грудь, когда он посасывал мои соски. Жжение от бороды ощущалось приятно, разжигая меня еще больше.

— Черт, не останавливайся, – я умоляла, когда он использовал зубы.

Больше не было ничего, кроме этой комнаты, этой кровати, нас. Тела двигались вместе, пот стекал, стоны становились громче с каждой секундой, когда мы начали одно и то же восхождение.

— Ты знала в тот первый день? – баритон его голоса заставил меня сжаться вокруг его члена, его глаза расширились до восхитительной черноты. Порочный человек. — Ты знала, что будет так хорошо?

Это тоже действовало. Я была взволнована, я была обеспокоена.

— Может быть, для меня это началось с того момента, когда ты начала зацикливаться на обоях, или… – он застонал. — На оконных светильниках.

— И ты думаешь, что болтливая здесь я? – для меня секс никогда не был таким – с разговорами и смехом, и этой бесконечностью.

— Тебе это нравится.

— Да?

— Твоя киска сжимает мой член до смерти каждый раз, когда я делаю вдох. Я никогда не верну его назад, да?

Нет.

— Ты хочешь его вернуть? – выдохнула я, прижимая лоб к его, наш пот смешался. Я уже не понимала, где заканчиваюсь я и где начинается он.

— Оставь. Мой член теперь твой.

Мое тело содрогалось, ногти царапали его спину, губы искали его, пока я отпускала его, прижав колени к матрасу, и я скакала на нем, всхлипывая от оргазма. Мне нужно было притянуть каждую его часть ближе, сделать его своим новым домом.

Мы подскочили на мгновение, когда он положил меня на матрас, переместив меня на своем члене и каким-то образом проникая еще глубже. Он томно усмехнулся мне в губы, поднимая мою ногу. Его движения стали терять концентрацию, выпуская все, что он сдерживал. Прижатие его зубов к моему плечу, грубый захват его пальцев, достижение собственного пика, мое имя на его губах, каким-то образом доводили меня до еще одного оргазма.

Я была измотана, разрушена.

И не только я. Он лежал наполовину на мне, наполовину на боку, кончиками пальцев лаская мою кожу. Мне хотелось сделать то же самое, но я была слишком счастлива, чтобы сделать что-то ещё, кроме как закрыть глаза и наслаждаться моментом.

Чувство в моей груди не было новым, не с тех пор, как я вошла в этот дом, но оно росло, переполняло меня, отвлекало меня слишком долго. Мне он нравился. Нравился больше, чем друг, несмотря на все мои старания. Я наслаждалась сексом еще больше, потому что мне нравился он, потому что это был он.

— Ты останешься?

На его вопрос я обняла его, отчаянно пытаясь стереть каждую его боль. Каждый страх, что он будет один, что он недостаточно хорош.

— Я никуда не уйду, – я целовала каждую веснушку.

— Тебе нужно что-нибудь?

— Ты, – я не была таким человеком, таким мягким в отношениях. Но и врать я не умела.

— Дай я избавлюсь от этого презерватива. Потом ты сможешь получить все, что захочешь – всего меня.

Я знала, что он имел в виду еще секс, немного объятий и сон, но мой желудок был на карусели.

Стена вокруг моего сердца была разрушена, и в ней теперь была дыра в форме Оливера. Что-то случайное не входило в мой словарь. Мои чувства были всем, чем угодно, но не случайными.

Когда он вышел из ванной, я легла на правильную сторону кровати, но он опередил меня. Он поднял мое тело, как будто я ничего не весила, и прижал меня к своей груди, откинув одеяла, чтобы мы могли забраться под них.

— О, подожди.

Я прикусила губу, когда он полез в свой шкаф, все еще голый, давая мне возможность полюбоваться его круглой попкой.

— Я заказал их. Это заняло немного времени. Они должны быть лучшими, – он протянул свой приз.

Подушки. Мужчина купил подушки.

Большие, пушистые, упругие, чёрт возьми, подушки.

— Это значит, что ты не хочешь, чтобы я спала на тебе? – слова вырвались прежде, чем я сделала что-то глупое, например, спросила, значит ли это что-то.