В сравнении с ней, отец выглядит как наркоман. Он не брился несколько дней, на нем толстовка на молнии и джинсы. Он растянулся в одном из кресел фирмы Адирондак с ноутбуком на коленях. Рядом с ним на земле стоит открытая бутылка пива.

Свет от костра отражается на обоих. Я не слышу, что они оба говорят, но, учитывая их раздраженные лица, я готова поставить деньги на то, что мама читает отцу нотации.

До меня доносится обрывок фразы.

–...не нравится влияние, которое это оказывает на Эмму.

Игры. Она жалуется на компьютерные игры. Как обычно.

Она замечает меня, и ее лицо принимает раздраженное выражение.

– Это личный разговор, – кричит она.

Это первые слова, которые мама говорит мне за весь день.

Я приоткрываю дверь на пару дюймов.

– Собаке нужно выйти.

– Так выведи ее. – Как будто я и так не собиралась этого сделать. Она отпивает глоток вина. – Тебе иногда нужно выходить из своей комнаты. Проводить немного времени в реальном мире.

Это камень в огород моего отца. Он прожигает жизнь, прикованный к компьютеру, живя в потусторонних реалиях. Он разработчик видеоигр.

Яблоко от яблони. Да, да, намек ясен.

Можно представить, как это радует мою маму-доктора, которая, я уверена, предполагала, что я возглавлю институт Джона Хопкинса по клиническим исследованиям, как только мне исполнится двадцать пять. Она бы и слова не сказала, запрись я в своей комнате с учебником по биологии.

Отец вздыхает и проводит рукой по лицу.

– Оставь ее в покое, Катарина.

– Я была бы тебе очень благодарна, если бы ты поддержал меня в этом, Том. – Длинная пауза. – Если только ты не очень занят своей игрой.

Я закрываю дверь. Мне не нужно слышать остальную часть их перепалки. Я практически сама могла бы написать их диалог.

Никто в этом доме никогда бы не произнес «ротовое отверстие», но оборот практически тот же.

Со вздохом я хватаю собачий поводок и направляюсь к передней двери.