Глава 5 Эмма

Пятница, 16 марта 3:28 утра От: N1ghtmare Кому: Azure M

Не заставляй меня найти тебя, сука.

И ему доброе утро.

Это я не удаляю. И пока что не блокирую его. Сначала кофе.

Мама оказывается на кухне, когда я спускаюсь вниз. Она стоит у стойки и ест фрукты и творог на завтрак. Сейчас едва ли половина седьмого утра, но она уже приняла душ и оделась на работу. Она также пробегает пять миль каждое утро. Настоящий пример дисциплины.

– Ты выглядишь усталой, – говорит она мне.

Я размышляю, хуже ли это того, что какой-то придурок в Интернете зовет меня сукой.

Я пожимаю плечами и достаю кружку.

– Скажи это тем, кто придумал школьную систему. Не я составляю расписание.

– Как долго ты не ложилась спать?

До двух. Я гоняла по миссии с Итаном, пока мои глаза не начали слипаться. Кейт присоединилась к нам после того, как ее мама пошла спать и не было никого, чтобы сторожить семейный компьютер. Мы начали игру в OtherLANDS и перешли в Battle Guilds (Гильдия Сражений), когда он спросил, не хотим ли мы заняться чем-нибудь новым. Я не часто играю в эту игру, потому что она была разработана соперником папиной компании, но не стала пренебрегать приглашением. Этого никогда не случалось раньше. Обычно парни отписываются, чтобы поиграть с кем-то еще.

Я снова пожимаю плечами и достаю сливки из холодильника.

– Не помню. Я читала.

– Я уже говорила тебе раньше, что мне не нравится, что ты пьешь кофе, Эмма.

А я и раньше ее игнорировала. Я кладу четверть кружки сахара.

– Прости, что?

Она поджимает губы.

– Я знаю, что твой отец не ложится до самого утра, но ему не нужно быть на занятиях в семь тридцать утра.

– Это потому, что ему повезло.

– Это потому, что он взрослый. – Она делает паузу. – Или, по крайней мере, делает вид...

– Мама. – Я резко смотрю на нее. Она знает, что я не люблю ее нападки.

– Я знаю, что ты любишь компьютеры и игры, но надеюсь, ты понимаешь, какая конкуренция...

– Потому что ты сразу скользнула в медицину? – Я отпиваю глоток своего кофе и направляюсь к лестнице. – Я и забыла, как легко тебе удалось поступить в Колумбийский университет.

– Эмма. Эмма, вернись.

Я уже на полпути вверх по лестнице.

– Мне нужно в душ.

Я радуюсь душу и шуму воды в поддоне. Я делаю воду настолько горячей, насколько могу вытерпеть, и встаю под струи. Вода обжигает голову.

«Не заставляй меня найти тебя, сука».

Мои глаза горят, и я подставляю лицо под струи воды. Ненавижу таких людей, как он. Ненавижу.

У папы есть сотрудница, которой приходится гораздо хуже. Смертельные угрозы.

Угрозы изнасилования. Это широко распространено в этой индустрии. Мне нужно научиться справляться с этим сейчас, если я хочу построить на этом карьеру.

И все же. Слова глубоко засели у меня в сознании, постоянный голос тревоги. «Не заставляй меня найти тебя». Я напоминаю себе, что ему, скорей всего, тринадцать лет и скучно.

Дверной замок щелкает.

– Эмма. Я хочу с тобой поговорить...

– Мама! Господи, я же в душе!

– Ты же знаешь, что есть занавеска. И я твоя мать. И врач. Я видела...

– Мама!

– Эмма. – Ее голос звучит ближе. – Я вовсе не против компьютеров и программирования. Надеюсь, ты это знаешь. Но я беспокоюсь, что привычки твоего отца могли дать тебе неправильное представление...

– Мам. – Я прикрываю лицо занавеской и смотрю на нее. Она сидит на крышке унитаза. Пар от душа уже впитался в пряди ее челки. – Папа работает не меньше тебя. Я знаю, что это не только развлечение и игры.

– Я просто хочу быть уверена, что ты осознаешь, что творческим людям приходится тяжелее. Мы вели бы тот же разговор, если бы ты захотела стать художницей...

или писательницей... или актрисой... – Ее голос обрывается и, кажется, она недовольна ни одной из названных профессий.

Шампунь попадает мне в глаза и снова ныряю в душ.

– Вау, спасибо за разговор о том, чтобы следовать своим мечтам.

– Мечты не оплатят ипотеку, Эмма. Я просто хочу убедиться, что ты думаешь объективно. Ты в предвыпускном классе старшей школы.

– Мама, я вполне уверена, что знания по программированию помогут мне найти работу.

– Я знаю это. Но игры до двух часов ночи и зомбированное состояние в течение дня – нет.

На это мне ответить нечего. Она заставляет меня чувствовать себя такой неудачницей.

В сочетании с сообщением, которое я получила сегодня утром, жжение в моих глазах возвращается.

– Ты сделала уроки? – спрашивает она.

– Конечно. – Мой голос почти срывается, и я надеюсь, что шума воды достаточно, чтобы заглушить это.

– Эмма? – Кажется, мама удивлена. – Ты чем-то расстроена?

– Я в порядке.

Она пытается отодвинуть занавеску в сторону.

Я хватаю ее и задергиваю.

– Мама! Ты издеваешься?

– Я просто хотела убедиться...

– Ты можешь выйти отсюда? Мне нужно подготовиться к школе.

Долгий момент она ничего не отвечает.

В течение этого момента я думаю обо всех тех вещах, которые хочу ей высказать.

Ты знаешь, что я написала свою собственную игру? Я полностью ее создала. И люди действительно в нее играют. Сотни людей. Я это сделала. Я ЭТО СДЕЛАЛА.

Я в ужасе от того, что она посчитает это пустой тратой времени.

А затем заставит удалить ее, чтобы я могла сосредоточиться на чем-нибудь «более продуктивном».

– Эмма, – зовет она тихо.

Я смахиваю воду с лица.

– Мам, все в порядке. Я в порядке. Иди на работу. Я уверена, тебя ждут пациенты.

Я задерживаю дыхание, и в этот момент разрываюсь между надеждой, что она останется и надеждой, что она уйдет.

Не знаю почему. Это нелепо. Она презирает все, что мне дорого.

Затем дверь щелкает, и это не имеет значения. Она сделала именно то, о чем я просила.

* * *

– Почему они не продают кофе на ланч? – произносит Кейт.

Она так же расплачивается за наши игры до двух ночи. Мы почти что распластались на обеденном столе. Даже ее макияж кажется тусклым этим утром: блестящая подводка для глаз почти такая же смелая, как и она сама.

– Потому что они садисты. – Я накалываю кусок пиццы на своем подносе. – Хочешь промотать следующую пару и пойти в Dunkin` Donuts?

– Если меня поймают, моя косметика окажется в мусорке и мама продаст мою камеру.

– Какая же это будет трагедия.

Она немного вздрагивает, и я осознаю, что сказала. Я морщусь.

– Прости. Я не хотела... Я даже не знаю, что говорю.

Ее выражение лица застывает где-то между обидой и смущением.

– Что ты имела в виду?

– Я ничего не имела в виду, Кейт. Правда.

Она смотрит на меня, словно раздумывая, надавить ли ей на меня или оставить как есть.

Я даже не знаю, почему так сказала. Мне нужно проверить связь между моим мозгом и языком.

– Это было глупо. Я пыталась пошутить, но слишком устала для этого.

Тонкая линия появилась между ее бровей, но она откидывается назад.

– Ладно. – Она делает паузу, и медленно растущая стена между нами только что стала на пару кирпичей выше.

Я собиралась рассказать ей о Nightmare, но сейчас между нами повисло напряжение. Кейт все равно не поняла бы. Худший вид троллей, с которыми ей приходится сталкиваться, это те, кто обвиняет ее в том, что она крадет чужие идеи по макияжу или называют ее уродкой. У нее нет проблем блокировать их. Она не смогла бы понять, почему я не могу сделать то же самое.

Движение в кафетерии привлекает мое внимание. Парень, которого я встретила позади церкви, сидит за столом в углу. Сегодня на нем темно – Бордовая толстовка, капюшон надвинут так низко, чтобы скрыть его глаза от посторонних взглядов. Перед ним на столе расставлена полудюжина пластиковых коробок с едой. Похоже, он делится ею с другим парнем с рыже-каштановыми волосами.

Я могу сосчитать на пальцах одной руки, сколько раз я видела, чтобы парни делили ланч.

Смотрите-ка, мне и одного пальца хватит.

Ровно столько же раз я слышала, как парень цитирует Библию.

Я достаю пурпурную ручку из сумки и рисую полоски вокруг своих ногтей лишь для того, чтобы чем-то занять руки, пока таращусь на Мистера Высокий, Темный и Загадочный. Девушка присоединяется к двум парням в дальнем углу. Она симпатичная, с длинными, блестящими темными волосами и в облегающей одежде. Опрятная. Гламурная.

Тот тип девчонок, которых я, обычно, избегаю по той простой причине, что они всегда выглядят абсолютно собранными, а мне, обычно, требуется экран компьютера передо мной, чтобы нормально общаться. Я понятия не имею, кто она.

И все же, она сидит рядом с Мрачным Потрошителем, а не на задворках, сплетничая о нем, так что, возможно, она не так уж плоха.

– Почему ты можешь рисовать на своих ногтях, а мне нельзя делать то же самое с настоящей косметикой? – спрашивает Кейт.

Моя рука замирает.

– Ты можешь делать что угодно с косметикой, – говорю я резко. – Это было глупое замечание.

– Хорошо.

Звучит вовсе не хорошо. Я медлю, желая знать, как это исправить.

– Я наблюдала за тем парнем. Ты его знаешь?

Она поворачивается на скамейке, чтобы посмотреть.

– Ага, – говорит она. – Он в моем классе по социологии. А что?

– Как его зовут?

– Рев Флетчер. А что?

Я наблюдаю за тем, как он накалывает еду из контейнера на вилку. Настоящую металлическую вилку.

– Он гей?

– Погоди. Дай проверю. – Она хмурится. – Упс. Извини. Телепатия сегодня не работает.

Я не могу решить, пытается ли она поднять мне настроение или, наоборот, грубит.

– Ты не знаешь, что у него за фишка по поводу капюшонов?

Она снова бросает взгляд через плечо.

– Нет. Хотя мистер Ван Айк заставляет его снять капюшон во время занятий.

– Он каждый день их носит?

Не знаю, какое мне до этого дело, но это похоже на то, что я нашла поисковик, но скорость загрузки информации просто убийственно медленная.

– Да. Впрочем, каждый день разные. От него не воняет или типа того. Он очень тихий. И не очень-то разговорчив. – Она делает паузу. – Почему тебя интересует Рев Флетчер?

Не знаю. Но не могу подавить это чувство.

«Ты в порядке? Нет» Сейчас, кажется, у него все хорошо. Но также и... нет. Маленькая, скрытая часть меня хочет подойти к нему и снова спросить его.