Мое сердце бешено заколотилось в груди, когда я поняла, что он имел в виду. — Ты хочешь, чтобы я шпионила за ним?

— Да, — подтвердил он. — Человек — самый идеальный шпион, на которого я мог бы надеяться. Ни один вампир никогда не заподозрит тебя, включая Фабиана. Мы все слишком зациклены на своем превосходстве, чтобы обращать внимание на то, на что ты можешь быть способна.

Это была извращенная похвала, но я не была уверена, что она предназначалась именно для этого, хотя я была рада, что он принял тот факт, что люди — не просто источник пищи без мозгов.

Он продолжил прежде, чем я успела что-либо сказать. — Как только я узнаю, каковы планы Фабиана, я смогу нанести ему удар. Я хочу отстранить его от власти. Майлз и Кларисса легко подчинятся моей воле, но не Фабиан. А когда с ним будет покончено, я полностью возьму под контроль Новую Империю и сосредоточусь на том, что действительно важно для нашего вида.

— Что именно?

Его адамово яблоко поднялось и опустилось, пока он раздумывал, отвечать или нет. — Это не имеет отношения к делу. Пока я был настолько откровенен, насколько мог. И этого должно быть достаточно.

Мой пульс забился еще быстрее, но я решила не обращать на это внимания, поскольку меня осенила идея. — Если ты возьмешь управление в свои руки, сможешь ли ты издать любой закон, какой захочешь? Даже тот, который принесет пользу людям?

Эрик фыркнул, качая головой. — Что ты предлагаешь? Чтобы я предложил что-то твоему виду, если ты мне поможешь?

Я вздернула подбородок, понимая, что он мог бы помочь большему количеству людей, чем просто моей семье.

— Да, — ответила я, и он начал смеяться.

— Бунтарка, а ты действительно та еще штучка, — прокомментировал он, когда его веселье улеглось.

Я скрестила руки на груди, не отступая. — Тебе нужна моя помощь, не так ли? Так предложи мне что-нибудь, ради чего стоит помогать тебе.

— Я уже согласился освободить твоего отца и помиловать твою сестру, когда ее найдут, — сказал он, сверкнув глазами.

— Да, но теперь я знаю твой план, так что ты должен сделать так, как я прошу. — Я улыбнулась, когда он бросил на меня растерянный взгляд. Доверие — вещь непостоянная, но шантаж? Этим нельзя было так просто пренебречь.

— Неужели? И почему это? — прорычал он, и в воздухе повисла угроза.

— Потому что я расскажу Фабиану то, что ты рассказал мне, и твой план полетит ко всем чертям…

— Тогда твой отец никогда не будет освобожден, — резко перебил он меня.

У меня внутри все сжалось, но я должна была разыграть эту партию так хорошо, как только смогу. — Или, может быть, Фабиан будет мне так благодарен, что сам освободит его для меня.

Эрик прижал язык к щеке, затем резко поднялся на ноги, поднял палец и направил его мне в лицо. — Ты на опасной территории, бунтарка. Ты хоть представляешь, что с тобой будет, если я сообщу своей семье, что ты шпионка?

— И что именно ты им скажешь? Что я собираюсь раскрыть твои планы по расправе над твоим братом? Полагаю, они оставили бы меня в живых достаточно долго, чтобы услышать хотя бы эту крупицу правды.

— Невероятно, — воскликнул Эрик, в замешательстве глядя на меня. — Тебе дают еду, красивую одежду, постель в замке моей семьи, и ты угрожаешь предать меня!

От его напористого тона страх пронзил мою грудь, но я не отступила. — Нет, я пытаюсь договориться.

— Ты пытаешься шантажировать меня, — парировал он. — Человек, шантажирующий принца Новой Империи, это чертовски смешно. — Он начал расхаживать передо мной, доводя себя до ярости, его тело напряглось, как у злобного животного.

— Ты пытаешься заставить меня делать то, что ты хочешь, и предлагаешь мне за это как можно меньше. Я прошу только, чтобы меня услышали. Чтобы людям было дано хоть какое-то подобие порядочности, — сказала я в гневе.

— Порядочности? О чем ты говоришь? — Он сердито смотрел на меня несколько долгих секунд, затем в его пепельных глазах вспыхнуло решение. — Переодевайся. Мы выходим. Надень что-нибудь теплое. — С этими словами он вышел из комнаты и хлопнул дверью.

Мой рот приоткрылся, когда я посмотрела на дверь, и моя ярость росла и росла, заставляя меня хотеть разнести всю комнату на куски. Как он мог быть таким упрямым? Неужели его не волновало, что с людьми обращаются как с грязью у него под самым носом?

И, вероятно, по его приказу.

Я вздохнула, понимая, что веду бессмысленную войну. Эрику было все равно, в этом-то и заключалась проблема. Я бы никогда не достучалась до кого-то, кто едва ли мог хотя бы признать, что я живое, чувствующее существо.

Когда я сняла платье и натянула джинсы и теплый свитер, я заметила какой-то предмет на кресле. Ахнув, я поняла, что это телефон Эрика.

Я метнулась к нему, схватила его и прижала большой палец к экрану. Загорелась куча цифр, и несмотря на то, что я нажала на несколько из них, эта штука только сердито завибрировала. В верхней части устройства загорелись слова, и я сосредоточенно нахмурилась, читая их.

Пароль недействителен.

Я уже собиралась сдаться, когда он загудел снова, и появилось сообщение, от которого у меня внутри все сжалось.

Валентина:

Я думаю, тебе следует избавиться от нее, как мы и договаривались.

От нее больше проблем, чем она того стоит. Найди нового человека для работы.

Время, казалось, замедлилось, пока я перечитывала сообщение, убеждаясь, что поняла его правильно. Эрик обсудил свой план с Валентиной. Так что она знала, что все это было притворством, а я была всего лишь пешкой в центре их игры, и не только это, но она еще и пыталась меня провести.

Я сжала телефон в руке, чувствуя, как меня охватывает страх. Что, если Эрик сделает так, как она сказала, и избавится от меня? Я никогда не спасу отца, если Эрик отправит меня в ближайший «Банк Крови». А что, если они поймают Келли?

Не раздумывая, я изо всех сил швырнула телефон в стену, и он отскочил назад, шлепнувшись на пол у моих ног.

Неровная трещина уставилась на меня с теперь уже пустого экрана, и мое дыхание замедлилось, когда я посмотрела на него. Эрик разозлится, но, по крайней мере, это помешает ему прочитать то сообщение. Это не было решением долгосрочной перспективы, но могло бы выиграть мне больше времени.

Подняв, я положила его обратно на бархатное сиденье, где и нашла, прикусив нижнюю губу.

Черт, что теперь?

Должна ли я его спрятать?

Может притвориться, что я его никогда не видела?

Эрик вернулся в комнату, и у меня не осталось времени что-либо сделать с мобильным телефоном. Мое дрожащее тело немедленно выдало, что я встревожена, и взгляд Эрика скользнул к сиденью, его челюсть напряглась, когда он оценил нанесенный мной ущерб.

Я взяла себя в руки, когда он схватил телефон с кресла, повернулся ко мне и протянул его, чтобы показать экран.

— Что это? — Прорычал он.

Я прочистила горло, решив, что лучше всего продолжать вести себя по-человечески. — Телефон?

— Перестань играть в игры. Скажи мне, что это такое. — Он указал на огромную трещину, и я невинно пожала плечами.

— Трещина?

— И как она туда попала, бунтарка?

Я пожала плечами, продолжая свое представление. Он трахал мне мозг весь день, так что я собиралась трахнуть его в ответ. — Я не уверена, ваше высочество. Возможно, вы сели на него своей королевской задницей.

Его губы дрогнули, и я была почти уверена, что он собирался улыбнуться. Вместо этого он положил телефон в карман и бросил на меня быстрый взгляд. — Забавно, я и не подозревал, что моя королевская задница может быть такой разрушительной.

— О, я подозреваю, что королевские задницы могут быть весьма разрушительными, когда захотят. И высокомерными тоже.

Он рассмеялся, и этот звук не был жестоким или насмешливым. Он был рокочущим и мягким и вызвал во мне странную дрожь, от которой стало странно приятно. — Очень смешно, а теперь надень куртку, а то ты там замерзнешь.

— Мы бы этого не хотели, — заметила я, направляясь к шкафу, с трудом веря, что мне сошло с рук уничтожение его собственности. Я выудила куртку на подкладке из искусственного меха и натянула ее. Застегнув молнию, я подошла к Эрику, разглядывая его менее устрашающее выражение лица.

— Куда мы идем? — Спросила я.

— Увидишь, — ответил он, беря меня за руку и выводя из комнаты, как всегда загадочный мудак.

Когда мы вышли за пределы замка и молочный лунный свет залил нас, я ожидала увидеть еще одну карету, но на этот раз на дороге был припаркован блестящий черный автомобиль.

Он открыл для меня заднюю дверцу, и я подвинулась по гладким кожаным сиденьям, освобождая для него место. Водитель вежливо поприветствовал Эрика, затем тронулся с места, точно зная, куда мы направляемся. В отличие от меня, которая снова была в полном неведении.

Мы ехали почти час, и Эрик отказался сказать мне, куда мы направляемся, оставив меня, как обычно, в неведении. Я была сбита с толку, когда мы въехали на огромный мост, ведущий из города, и мое сердце дрогнуло от волнения.

Вскоре мы проехали через разрушенную часть того, что, как я предполагала, все еще было Нью-Йорком, и я уставилась на громоздкие тени разрушенных зданий и полуразрушенных построек, заметив енота, копающегося в обломках.

Вдалеке замаячили огни, и мое любопытство разгорелось, когда мы приблизились к огромному металлическому забору. На нас светил прожектор, и я разглядела табличку, висевшую под деревянной вышкой. На ее вершине стоял вампир, державший в руках большой пистолет. Я редко видела подобное оружие: обычно вампиры носили клинки, но в свое время мне попадались и пистолеты, однако это было нечто иное. Огромная штука, пристегнутая к телу вампира, была направлена прямо на нас.

Эрик вышел из машины и был немедленно встречен Элитой в темных одеждах, его лицо было поразительно красивым. Я не слышала их разговора, но мгновение спустя перед нами открылись металлические ворота, и Эрик запрыгнул обратно в машину.