— Значит, ты не извиняешься, фальшивый податель извинений.

— Я извиняюсь за поведение Пенни. Я не сделал ничего плохого.

— Ты прав. Ты не должен извиняться за то, что трахаешь цыпочек за столом.

— Не говори, что это похоже на дешевое порно.

— Это точно выглядело как дешевое порно. Если она ходит как утка, говорит как утка, то это дешевое утиное порно.

— Ты невозможна, — пробормотал он. — Это было намного качественнее, чем порно. Да, у меня был секс с Пенни. Нет, я не буду делать этого снова. Все решено. Давай двигаться вперед.

Я скрестила руки вместе.

— Разговор окончен.

Я кручусь на своих танкетках и чувствую Малики позади себя, когда поднимаюсь наверх. Я оставляю дверь открытой для него и сажусь на табурет у острова.

— Теперь, когда с этим покончено, не хочешь рассказать мне, что еще у тебя на уме?

Мне нравится, что он не боится копаться в моих чувствах, не боится, что я выношу на него свои проблемы.

— Мои родители разводятся.

Почему я так ошеломлена – странно. Я была счастлива, когда мама сказала, что уходит от отца после того, как стало известно о его измене, и злилась, когда она решила остаться.

Теперь я чувствую себя оцепеневшей.

В этом году в моей семье происходит два развода – мой и моих родителей.

Он стоит на другой стороне острова.

— Мне жаль.

— Я... — Я останавливаюсь, чтобы прочистить горло. — Возможно, это моя вина.

— Черта с два. Все в этом городе знают, что виноват твой отец. — Он качает головой. — Не смей так думать.

— Да, но моя мама не ушла от него после того, как узнала об измене. Она уходит, боясь подать плохой пример своим дочерям.

— А разве то, что она остается с ним, подает хороший пример?

— Каждая ситуация индивидуальна. — Он кивает.

— Я согласен.

— Это... ух. Это будет странно, когда они не будут вместе, понимаешь?

— Да. То же самое было, когда моя мама ушла, но это стало нашей новой нормой.

Мой рот открывается.

Вот дерьмо. Малики переходит на личности?

Я веду себя так, будто знаю, что сказал мне мой отец?

— Твоя мама ушла от тебя?

— Да. Когда мне было шесть, а моей сестре девять. — Его лицо пустое, на нем нет ни капли эмоций.

— Она сказала тебе, что уходит?

— Нет. Однажды я пришел домой, а все ее вещи исчезли. Она так и не вернулась.

— Ты знаешь, где она сейчас?

Он покачал головой.

— Мне все равно. Она решила уйти, не забирать нас с собой и никогда не возвращаться. Вот и все. Я не буду бороться ни за чью любовь. Она сделала то, что мать никогда не должна делать, независимо от ситуации.

Я хочу большего.

Я хочу всего личного, что он может предложить.

— Почему она ушла?

— Я не знаю. Много лет назад, когда мы перевозили отцовский хлам, мы нашли ее прощальное письмо. Она винила во всем бар, моего отца, который сделал его приоритетом над своей семьей и не уделял ей достаточно внимания. Ему нужно было узнать, каково это – заботиться о семье, вот что она сказала. Я был в ярости на отца и обвинял его во всем. На самом деле, виноваты были они оба. Ее письмо доказало, что она не заслуживает того, чтобы я ее искал. — Он переносит вес с одной ноги на другую, качает головой и протягивает руку. — Пойдем. Хватит с нас депрессивного дерьма на один день. Давай займемся чем-нибудь веселым.

Я приподнялась на своем табурете.

— Например?

— Выбирай сама.

— Ну... — Я затянулась.

— Вот черт. Я что, действительно соглашаюсь на это?

— Как насчет того, чтобы пройтись по магазинам и выбрать все для бара?

Он пожимает плечами.

— Почему бы и нет? Это идеальный день, чтобы выбраться из города. — Я сползаю с табурета. — Дай мне быстро переодеться.

Он щелкает пальцами, чтобы остановить меня.

— Сегодня вечером Коэн устраивает барбекю у себя дома. Пойдем со мной.

— Правда?

— Да, будет весело.

Я киваю, улыбка появляется на моем лице. Я выхожу из кухни и, скрывшись из его поля зрения, бегу в свою спальню. Глава 16

Сьерра

— Первым делом, — говорю я, разворачиваясь и идя спиной к Малики. — Стол должен сказать пока-пока.

Он наклоняет голову в сторону.

— Что не так с моим столом?

— А то, что на нем ты трахал Пенни и еще неизвестно сколько женщин.

Мой ответ привлекает внимание пожилой пары, проходящей мимо. Женщина задыхается, зажимает рот рукой, как будто вместо светской беседы я раздвигаю ноги перед Малики, а затем кладет руку на сердце. Она качает головой, хватает мужчину за руку и оттаскивает его.

Малики качает головой.

— Ты не можешь отправлять в хлам мой стол по этой причине.

— У тебя есть сентиментальная привязанность к этому столу, кроме того, что это твое место для траха? Семейная реликвия? — спрашиваю я его. — Это было бы неуважительно по отношению к старшим.

— Нет, Сьерра. Я не занимаюсь сексом на семейных реликвиях.

Еще один странный взгляд бросает на нас прохожий. Мне следовало затронуть эту тему в машине.

Он понижает тон.

— Почему тебя так волнует стол?

Потому что я влюблена в тебя с восемнадцати лет.

Я прочищаю горло и пожимаю плечами.

— Я не хочу общаться с твоими сексуальными соками, если когда-нибудь буду работать в твоем офисе.

— Сексуальные соки? — Ухмылка играет на его губах. — Ты чокнутая, и, пожалуйста, никогда больше не используй термин «сексуальные соки».

— Неважно. — Я продеваю свою руку через его и веду нас в отдел офисной мебели в магазине, в котором мы находимся. — Новый стол, идем.

Когда мы доходим до места, я кручусь на каблуках и жестом указываю на варианты.

— Какой вид мы хотим получить, мистер Бриджес?

Он почесывает голову и вместо того, чтобы искать стол, обращает свое внимание на меня.

— Выбирай. Это ты требуешь, чтобы его заменили.

— Хорошо, я вижу, это та область, в которой ты предоставляешь мне творческий контроль. — Я беру его за руку и провожу нас через проходы.

— Пока оно не розовое и не усыпано блестками, что, похоже, является стилем моей племянницы, я не против.

— Я бы не стала так поступать с твоим столом. А вот табуретки... — Я ухмыляюсь ему в ответ. — Сейчас самое время упомянуть, что на них определенно есть блестки.

Он качает головой, улыбка растягивает его губы.

— Ты такая заноза в моей заднице.

— Привыкай к этому.

— Поверь мне, я привык много лет назад.

Я краду его кепку, надеваю ее и указываю на стол.

— Мне нравится этот. Он кричит, Малики!

Это простой черный стол с открытыми ящиками. Мне больше всего нравится то, что он выглядит неудобным. Это должно отпугивать женщин от того, чтобы раскинуться на нем.

— Берем. — Он возвращает свою кепку.

***

— Коэн работает в «Twisted Fox», верно? — спрашиваю я с пассажирского сиденья его машины.

Мы едем на барбекю. Наша поездка по магазинам закончилась тем, что мы заказали неудобный стол и офисное кресло, и у нас есть книга с образцами пола и краски.

Он кивает.

— Он совладелец этого места вместе с несколькими нашими друзьями. — Я застываю на своем месте.

— Мы же туда не пойдем?

Он качает головой.

— Нет, это у него дома. Я бы не пригласил тебя, если бы это было там. Это я и несколько друзей. Вот и все.

— Круто. — Я не могу поверить, что встречаюсь с его друзьями – друзьями, которых нет в Блу Бич.

Малики переехал из Блу Бич много лет назад, но вернулся, когда стал владельцем бара. Все, что я знала, это то, что он хотел уехать из маленького городка, как и я, а потом вернулся – по разным причинам. Он хотел спасти семейный бизнес. А я – чтобы быть рядом с родными, мамой и... с ним.

***

— Я нормально выгляжу? — Я осматриваю свои шорты, белую майку и красные танкетки, которые на мне.

Малики снимает с лица солнцезащитные очки и окидывает меня взглядом.

— Ты выглядишь идеально.

Я берусь за ручку, но делаю паузу, рассматривая дом, перед которым мы припарковались. Это небольшое кирпичное ранчо с ярко-желтой дверью и черными ставнями. На подъездной дорожке полно машин и мотоцикл.

Я тревожно выдыхаю.

— Во что я ввязалась?

Волнение от встречи с его друзьями сменилось нервозностью. Обычно я общительная девушка, завязывающая разговор с другими, но измена Девина изменила меня. Я не хочу разговаривать с людьми или выходить в свет. Я чувствую, что мной воспользовались, унизили и манипулируют. Я перестала доверять людям.

По крайней мере, мы не в Блу Бич.

— Входишь? — повторяет Малики. — Ты идешь на прохладное барбекю с моими друзьями. Это не одно из светских мероприятий твоих родителей. Не волнуйся о том, чтобы быть кем-то, кроме себя.

Я потираю затылок.

— Коэн рассказал кому-нибудь, как мы познакомились?

— Сомневаюсь. Коэну есть о чем беспокоиться, кроме сплетен.

Я расслабляюсь в своем кресле.

— Я решила, что Коэн мне уже нравится.

Он поглаживает мое бедро, слегка сжимая его.

— Не волнуйся. Просто развлекайся.

***

Рука Малики лежит на моих плечах, и я прижимаюсь к нему, когда мы заходим на задний двор Коэна. Этот жест шокировал меня, учитывая, что он почти не прикасается ко мне, когда мы общаемся. Его рука идеально облегает меня, как будто ей там самое место. Я могла бы ходить в его объятиях до конца своей жизни и никогда не захотеть отстраниться.

— Ки! Какие люди!

Коэн ухмыляется, когда видит нас, закрывает гриль перед собой и идет в нашу сторону.

— Рад, что ты смог приехать и привести великолепную компанию.

Я оглядываю задний двор. Группа девушек расположилась за столом, поглощенная беседой, а трое мужчин отстали от Коэна и направились к нам.

— Ты, должно быть, Сьерра, — говорит Коэн, когда доходит до нас. — Малики сказал, что ты приедешь, и он так много рассказывал мне о тебе. Добро пожаловать в мой дом.

Малики был прав. Коэн ведет себя так, как будто я совершенно незнакомый человек.

Я смеюсь, румянец поднимается по моим щекам.

— Все, что он тебе рассказал, – ложь.

Коэн делает движение в мою сторону и смотрит на парней.

— Ты помнишь того юнца, который постоянно пробирался в бар Малики?

— Да, — протягивает один шатен с леденцом во рту.

У другого парня открывается рот.

— Черт возьми! Это она? — Он качает головой с расширенными глазами. — Мне чертовски нравится это дерьмо.