Глава 33

Каллахан

Мои губы прижимаются к ее губам в тот момент, когда я закрываю за нами дверь. Скрытый тенями моей квартиры, я не могу разглядеть румянец на ее щеках, но по тому, как ее руки слегка дрожат, сжимая мою куртку, я знаю, что он есть.

Прежде чем нас унесет навстречу неизбежному, я заставляю себя отстраниться и, баюкая ее великолепное лицо в своих татуированных руках, шепчу.

— Мы не можем сделать это как друзья, солнышко. Ты меня понимаешь?

Грейс облизывает губы, страдальческое выражение лица повторяет мое.

— Нет, я не понимаю. Скажи мне точно, что ты имеешь в виду, Кэл, или просто отпусти меня.

Все еще держа ее голову в своих руках, я снова наклоняюсь, чтобы нежно поцеловать ее в губы.

— Я чертовски напуган, Грейс, но я бы предпочел дать нам шанс, чем всю оставшуюся жизнь гадать, каково это — сделать тебя своей.

Ее дыхание прерывается, рот разинут в шоке.

— Ты уверен?

— Да, я уверен. — Я прижимаюсь носом к ее носу и вдыхаю ее знакомый запах. — Я устал быть трусом и игнорировать эту связь между нами только потому, что есть вероятность, что это плохо кончится.

— Кэл, послушай меня. — Теперь ее маленькая ладошка касается моей щеки. Подушечка ее большого пальца ласкает кожу прямо под моим глазом, зажигая ее огнем. — Я бы никогда, никогда не причинила вреда Мэдди или тебе. Ты сам сказал — мы взрослые люди, и мы будем управлять этими отношениями как таковыми. Я забочусь о тебе больше, чем когда–либо заботилась о ком–либо еще. Я также забочусь о Мэдди, как если бы она была моей родной сестрой, и я бы никогда не хотела, чтобы ты ставил меня выше нее. Ты меня понимаешь?

У меня в горле стоит комок, который не позволяет мне произнести ни единого слова, поэтому я только киваю.

Я ни за что на свете не смогу вспомнить, когда я плакал в последний раз, но к черту это, если я не хочу разрыдаться прямо сейчас.

Насколько она реальна? Что хорошего я сделал, чтобы заслужить ее?

Слова, которые, я знаю, давно вертелись у меня на кончике языка, но я не осмеливаюсь произнести их вслух. Ещё нет.

— Ты хочешь быть со мной? — шепчет она в темноту, ее рука убирается с моей щеки и ложится на мое сердце, которое бьется только для нее.

— Да. — В моем голосе нет колебаний. — Миллион раз да, Грейс. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни как мой друг, моя девушка, вся для меня. Если ты меня примешь.

Она улыбается.

— Я не могу поверить, что ты действительно спрашиваешь об этом.

Гортанный стон вырывается у меня, когда она снова целует меня, мои руки ложатся на ее талию. Грейс обвивает руками мою шею, запуская пальцы мне в волосы на затылке и дергая их именно так, как мне нравится. В ответ я прижимаюсь к ней всем телом и делаю глубокий вдох, когда мой стояк касается ее живота.

Медленно, очень медленно мои губы приоткрываются, и мой язык скользит по ее нижней губе.

— Кэл... — выдыхает она.

Тепла ее тела и комфорта ее прикосновений достаточно, чтобы у меня закружилась голова.

— Позволь мне позаботиться о тебе, солнышко.

Она вздыхает и кивает, но в ее глазах есть что–то похожее на страх, который я не могу и не хочу игнорировать. Именно поэтому, когда мы заходим в мою спальню, я сажусь на матрас и сажаю ее к себе на колени.

— Мы не обязаны ничего делать сегодня вечером. Или пока ты не будешь готова, — заверяю я ее. — И, если ты никогда не будешь готова, это тоже нормально. Я хочу провести с тобой ночь, но мы можем многое сделать перед тем, как ложиться в постель. Мы можем поиграть в видеоигру, если тебе это нравится.

На ее лице написано сомнение, и ей требуется мгновение, чтобы сглотнуть и спросить.

— Можем мы посмотреть фильм?

Я нежно целую ее в макушку.

— Конечно, мы можем. Выбирай сама.

Пока она переодевается в одежду, которую я ей дал — одни из моих старых спортивных штанов и футболку — я беру с кухни пакет чипсов и пару газированных напитков. Когда я возвращаюсь в свою комнату, она уже улеглась под одеяло.

Я не думаю, что она когда–либо выглядела красивее, чем сейчас. В моей одежде, в моей постели.

Вся моя.

— А что это за выражение лица? — Она удивленно выгибает бровь. Очевидно, что моя игра в покер–фейс провалена.

— Просто думаю о том, какая красивая моя девушка. — Кажется нереальным называть ее так, но в то же время это... правильно. Во всех отношениях.

— На самом деле я думала о том, какой потрясающий мой парень. Какое совпадение. — Она ухмыляется.

Забравшись в постель, я обнимаю ее и покрываю поцелуями ее лицо, отчего она визжит. Она выглядит такой маленькой в моих объятиях, но внутри такая сильная и несокрушимая, что мне становится немного тяжелее дышать.

Начинается фильм — какая–то романтическая комедия, которую она смотрела уже миллион раз — и Грейс устраивается у меня в объятиях. Ее голова покоится у меня на груди, и спокойствие захлестывает меня, как приливная волна.

Быть с ней так хорошо, что я даже не могу вспомнить, как мне удавалось жить без моего солнышка. И я надеюсь, что никогда больше этого не узнаю.

Чуть больше, чем через час после начала фильма Грейс начинает ворочаться. Сначала она закидывает ногу на мою. Затем она прижимается всем телом ближе ко мне, в то время как я демонстративно игнорирую растущую выпуклость в своих спортивных штанах, когда она случайно трется о мою тазовую кость.

Дыши, Кэл. Дыши, черт возьми. Вдох и выдох.

Но это оказывается невыполнимой задачей, когда женщина, в которую ты влюбляешься, так близко и в то же время так далеко.

— Кэл, — шепчет она так тихо, что сначала я думаю, что это доносится из телевизора.

— Да, детка.

Она снова шевелится, на этот раз очень явно потираясь обо меня.

Я схожу с ума, черт возьми.

— Ты сказал, что собираешься позаботиться обо мне.

Мое сердце замирает, а в горле пересыхает, как в чертовой пустыне.

— Я забочусь о тебе прямо сейчас, не так ли?

Она напевает.

— Я не это имела в виду.

— Тогда что ты имеешь в виду?

— Ты собираешься заставить меня произнести это вслух?

— Ага.

Она приподнимается на локте и свирепо смотрит на меня.

— Ты — само зло.

Я ухмыляюсь.

— Я не могу читать твои мысли.

В мгновение ока она садится на кровать и перекидывает одну ногу через мои колени, пока не оказывается верхом на мне. Я теряю возможность дышать, когда вся моя кровь приливает к моему твердеющему члену.

— Грейс?

— Ты можешь читать язык тела? Или мне нужно объяснить его тебе по буквам? — бросает она вызов, и трахните меня, если ее нахальный тон не заводит меня сверх всякой причины.

Я кладу руки ей на бедра и сжимаю ее. Обхватываю ее бедра обеими руками, и это заводит меня сверх всяких разумных доводов.

— Мне нужно услышать, как ты это скажешь. — Мой голос звучит напряженно.

— Я хочу, чтобы ты доставил мне удовольствие, — говорит она, и в ее голосе нет ни капли колебания. — Я готова.

— Хорошо. — Мои руки, черт возьми, дрожат на ее коже от предвкушения. Я хочу все исправить для нее больше, чем когда–либо чего–либо хотел в этом мире, и тяжесть этой ответственности давит на меня с неудержимой силой.

— Ты знаешь, что такое стоп–слово? — спрашивает она меня, и я киваю. — Можно нам одно?

— Конечно. Но если ты скажешь мне остановиться, я сделаю это немедленно. — Я осторожно заправляю выбившуюся прядь волнистых светлых волос ей за ухо.

Ее глаза блестят в лунном свете, проникающем через окна.

— Ты бы остановился?

Мое сердце разрывается от того, что она сомневается в этом, но не из—за эгоизма, а потому, что кто–то разрушил это доверие к ней.

— Конечно, я бы так и сделал, Грейс. Ты говоришь мне остановиться, и я это делаю. Всегда. В эту же секунду

Ее волосы рассыпаются по плечам, когда она кивает.

— Значит, «стоп» — это наше стоп слово?

— Да. — Пользуясь тем, что мои руки теперь стали более устойчивыми, я беру ее лицо в свои широкие ладони и позволяю большому пальцу коснуться уголка этих сочных губ, которые я так люблю целовать. — Есть что–нибудь, чего ты не хочешь, чтобы я делал? Какие–нибудь триггеры?

Она покусывает нижнюю губу — ее нервная привычка, которую я начал замечать.

— Нет... Я не знаю. Я никогда раньше этого не делала.

— Мы разберемся с этим вместе. Всегда в своем собственном темпе, да? —Я сажусь прямо на матрасе, прижимаясь спиной к спинке кровати. Она кладет голову мне на плечо. — Грейс?

— Да?

— Посмотри на меня. — Когда она это делает, мне требуется вся сила воли, чтобы не поцеловать ее прямо сейчас. Но то, что мне нужно сказать ей, гораздо важнее, чем мои импульсивные потребности. — Если хочешь остановиться, скажи мне. Не имеет значения, что мы делаем. Я хочу, чтобы ты отнеслась к этому эгоистично, ладно? Совсем не волнуйся обо мне. Скажи мне, что ты понимаешь.

Она слегка кивает мне.

— Я понимаю.

Вздох облегчения вырывается из моей груди, и я запускаю пальцы в ее мягкие волосы.

— То, что сейчас произойдет. Я собираюсь взять презерватив из ванной на всякий случай, если он нам понадобится, но не чувствуй, что тебя принуждают что–либо делать. Я возьму его на всякий случай, ладно?

— Хорошо. — Теперь она выглядит более непринужденно, и я продолжаю.

— Тогда мы будем действовать медленно, в твоем темпе, и исследуем это вместе. Если тебе что–нибудь понадобится, даже если это просто включить свет или не снимать рубашку, ты скажешь мне. Единственное, чего я хочу — это доставить тебе удовольствие и заставить чувствовать себя в безопасности.

Эмоции переполняют ее глаза, и я не могу смотреть на нее в таком состоянии.

— Что случилось, милая?

Грейс быстро качает головой, светлые волосы разлетаются во все стороны.

— Ты такой... Ты — лучшее, что, когда–либо случалось со мной.

Моя душа покидает мое гребаное тело при ее признании, и прежде, чем я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, я шепчу.

— И ты — лучшее, что, когда–либо случалось со мной, солнышко. Я надеюсь, ты это знаешь.

Тогда я понимаю, что в этом мире нет ничего, чего бы я не сделал для нее. Не имеет значения, причинит ли это мне боль в процессе — Мэдди и Грейс — мой свет, мои девочки, мои принцессы. Иметь их в своей жизни — это лучшее, что, когда–либо случалось с такой потерянной душой, как моя.