Глава 10

Каллахан

Я никогда не получал нож в живот, но, полагаю, это очень похоже на то, как видеть плачущую Грейс.

Имея младшую сестру, я привык к слезам. Я не чувствую неловкости, когда кто–то ломается у меня на глазах, но вид ее слез все равно причиняет боль. Я могу только сидеть неподвижно и чувствовать, как сжимается моя грудь, когда Грейс тихо всхлипывает, отвернувшись лицом к окну машины, вероятно, думая, что таким образом я не замечу ее срыва.

— Грейс, — мягко зову я. Последнее, чего я хочу, это расстраивать ее еще больше, но мне нужно, чтобы она успокоилась. — Посмотри на меня. Ты в порядке.

Она качает головой.

— Нет, это не так. Я разбита.

Единственное, что вот–вот будет разбито — это мое чертово сердце.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что. — Она шмыгает носом.

Отдаленные звуки музыки с вечеринки доносятся до салона автомобиля. Что–то или кто–то в этом доме братства расстроил ее, поэтому я полагаю, что первым шагом к успокоению ее нервов было бы установить некоторую дистанцию. Быстрый взгляд на нее говорит мне, что ее ремень безопасности не пристегнут.

— Давай, Грейси, я отвезу тебя домой. Пристегнись, — говорю я, надеясь, что это прозвище поднимет ей настроение.

Не говоря ни слова, она делает, как я говорю. Это очевидно, как сильно она хочет выбраться отсюда. Однако вскоре после того, как я завожу машину и делаю несколько поворотов, Грейс снова говорит.

— Я не хочу возвращаться домой.

Я украдкой бросаю на нее быстрый взгляд. Она больше не прячет свое лицо, но ее глаза опухли от всех слез.

— Тогда куда ты хочешь пойти?

Еще один всхлип.

— Я немного проголодалась.

— Понял тебя.

Мысленно скрещиваю пальцы, чтобы место, о котором я думаю, все еще было открыто, я поворачиваю машину на соседнюю улицу. Грейс молча сидит рядом со мной, она уже не плачет, но все еще потрясена. Мое тело жаждет заглушить двигатель прямо здесь, посреди этой темной улицы, и заключить ее в объятия, но в глубине души я знаю, что это было бы ошибкой. Я не уверен, что она хочет, чтобы к ней прикасались прямо сейчас.

— Где мы? — спрашивает она через некоторое время, не скрывая явного напряжения в голосе.

Я заезжаю на почти пустую парковку и указываю на фургон с едой в нескольких футах от нас.

— Вон там. Хочешь немного веганской нездоровой пищи?

Грейс, прищурившись, смотрит на фургон и хихикает. Тихий звук заставляет мое сердце делать что–то забавное.

— Ты вегетарианец?

Я передразниваю ее улыбку.

— Нет, но я ценю все виды хорошей еды. Пошли.

Как только она выходит из машины, и мы вместе идем к фургону с едой, я позволяю себе посмотреть на сухие слезы на ее щеках и припухлости под глазами. Сейчас она успокоилась, и я могу только надеяться, что она почувствует себя лучше после того, как заполнит свой желудок.

— Что ты хочешь? — спрашиваю я ее, пока она просматривает меню, которое приклеено к одному из окон грузовика. — Я попробовал все бургеры, и они просто невероятны. На вкус точь–в–точь как мясо.

— Мм–хмм. Хорошо. Я доверюсь тебе в этом вопросе. — Она поворачивается к женщине внутри грузовика. — Можно мне двойной чизбургер, пожалуйста?

— И два хот–дога. Ты хочешь воды? — Я спрашиваю Грейс. Она кивает. И две бутылки воды, пожалуйста.

Я достаю бумажник из заднего кармана, чтобы заплатить за нашу еду, когда чувствую на удивление крепкую хватку Грейс на моем запястье.

— Нет. Убери это. — Она смотрит на меня с такой яростью, что я могу только смотреть на нее с благоговением.

— Ты и так достаточно сделал для меня сегодня вечером.

— Грейс, мне действительно не сложно.

— Ну, сложно мне, — твердо заявляет она. — Убери деньги обратно в карман, или я выброшу их через всю парковку.

Я посмеиваюсь над мысленным образом милой малышки Грейс, которая своей короткой рукой подбрасывает мой бумажник, как футбольный мяч.

— Отлично. Не нужно воплощать свои угрозы в жизнь.

Она одаривает меня гордой улыбкой, берет свою сумочку и расплачивается за бургер, хот–доги и два напитка. К счастью — потому что я ненавижу есть в чертовой машине — рядом с грузовиком есть свободный столик для пикника.

Только тогда я позволяю себе оценить, во что она одета. Всего на секунду мои глаза скользят по этому обтягивающему черному платью. Вырез не особенно глубокий, но разрез, проходящего вдоль одной из ее ноги, достаточно, чтобы мой разум заработал.

Нет, возьми себя в руки, черт возьми.

Я отвожу взгляд, потому что знаю, что это заставляет ее чувствовать себя неловко, но в моей голове все еще рисуются ее красивые, мягкие черты. Любой, кто скажет, что Грейс не сногсшибательна, сильно солжет. Светлые волосы, очаровательные, большие глаза и пухлые губы. Однако то, как она освещает комнату, просто войдя, заставляет мое сердце делать гребаные кульбиты в груди при мысли о ней.

И я ни на секунду не могу смириться с тем фактом, что она только что плакала навзрыд в моей машине. Я не хочу поднимать эту тему, но я также не собираюсь возвращаться домой без объяснений.

— Эй, — начинаю я самым нежным тоном, на какой только способен, просто чтобы привлечь ее внимание. — Что произошло на вечеринке? Тебя кто–то расстроил?

К моему удивлению, она не прекращает разговор.

— Можно и так сказать, — шепчет она, прикусывая нижнюю губу.

— Хочешь поговорить об этом?

— Не очень. — Она вздыхает. — Но я думаю, ты заслуживаешь знать.

— Ты не обязана рассказывать мне...

— Парень, с которым я ходила на вечеринку, пригласил меня только для того, чтобы переспать со мной, — выпаливает она. Плененный зверь внутри меня начинает рычать, борясь за то, чтобы его выпустили из клетки. — Я имею в виду, я подозревала, что он был заинтересован во мне, но... Я не знаю. Он сильно напился и вообще забыл, что я там была. Потом он попытался отвести меня наверх и... Да. Не лучшая моя ночь.

Зверь рвет прутья клетки одну за другой, превращая их в лужу гнева.

— Он приставал к тебе?

Я не знаю, кто этот ублюдок, и я никогда не был жестоким человеком, но свернуть кому–то шею сейчас звучит слишком заманчиво.

— Нет, — быстро говорит она. — Я клянусь, что он этого не делал. Я выбежала в ту же секунду, как он предложил подняться наверх.

— Ладно. — Однако мой гнев и близко не проходит. Осознания того, что какой–то тупой ублюдок — причина, по которой она ушла с вечеринки, чтобы выплакать все глаза в моей машине, достаточно, чтобы заставить меня разозлиться.

Ее маленькая ручка протягивается, чтобы коснуться моей. Мои глаза останавливаются на этих нежных пальчиках на моей татуированной коже, и мое дыхание успокаивается.

— Кэл, — начинает она, затем быстро останавливается. — Подожди. Могу я называть тебя Кэлом?

Я фыркаю.

— Почему нет?

На улице так темно, что я не могу толком разглядеть, краснеет ли она, но держу пари, что да.

— Я не знаю. Я думала, может быть, только твои друзья называют тебя так, — говорит она с оттенком застенчивости.

Я смыкаю свои гораздо более крупные пальцы вокруг ее и сжимаю, прежде чем полностью отпустить ее руку.

— Грейс, мы друзья.

Она моргает.

— Правда?

— Конечно. Называй меня как хочешь.

В тот момент, когда в ее глазах появляется озорной блеск, я понимаю, что у меня неприятности.

— Даже Сэмми? — она дразнит.

Закатив глаза, я наблюдаю, как этот красивый рот изгибается в широкой улыбке.

— Мэдди думает, что это звучит забавно, поэтому это прижилось, но больше никто меня так не называет. Не испытывай свою удачу, Грейси.

— Грейси и Сэмми звучит красиво, тебе не кажется? — размышляет она вслух, поджимая губы самым очаровательным образом, который я когда–либо видела. — Это звучит как название малобюджетного романтического сериала, который отменили после первого сезона.

— Но почему именно роман? Почему бы не сериал о двух крутых детективах или что–то в этом роде?

Она смотрит на меня с серьезным выражением на лице.

— Правда, Кэл? Ты думаешь, крутые детективы — это первое, что приходит на ум, когда ты слышишь Грейси и Сэмми? По–моему, это больше похоже на мультсериал.

— Ладно, возможно, ты права, — Мои губы подергиваются. Эта девушка. — Тогда нам придется довольствоваться дрянным ромкомом о двух крутых детективах.

Звук ее смеха прерывается громким звуковым сигналом мелодии звонка ее телефона. Она бросает один быстрый взгляд на экран, и ее лицо бледнеет.

— Черт.

— Кто это? — спросил я. Если это тот ублюдок, который расстроил ее на вечеринке, я клянусь, блять...

— Это Аарон. — Она сглатывает. — Я сказала ему, что собираюсь кое–куда сегодня вечером, и совершенно забыла написать ему.

— Ну, подними трубку. — Взбешенный Аарон — последнее, что сейчас нужно ни одному из нас.

Она быстро проводит пальцем по экрану, чтобы принять вызов.

— Привет, извини, что я не написала тебе. Со мной все в порядке. — Пауза. — Нет, я ушла. Я в порядке. Кэл здесь.

При звуке моего имени мой позвоночник напрягается. Не то чтобы я ожидал, что Аарон побьет меня за то, что я тусуюсь с его двоюродной сестрой, но у меня есть маленькая сестренка, о которой я тоже беспокоюсь — я знаю, что он, вероятно, сейчас чувствует. Как будто никто недостаточно хорош, чтобы даже разделять с ней один воздух. Я понимаю.

Поэтому, когда она переводит свой телефон на громкую связь с полными паники глазами, я стараюсь сохранять спокойствие. Это мой друг, черт возьми. И это не похоже на то, что мой язык был в горле Грейс всего секунду назад.

Не то чтобы мое воображение сильно помогало мне прямо сейчас.

— Привет, чувак, — говорю я небрежно. — Мы на веганском фургончике Моник. Фургончик с едой. Хочешь присоединиться?

— Не–а. Я устал, — отвечает он, но в его голосе есть странная нотка, которую я не должен игнорировать. Но я делаю это, потому что я чертов трус. — У вас все в порядке?

На что Грейс отвечает немного слишком резко.

— Да. Я устала, а Кэл был рядом, так что он забрал меня.

— И вы оказались в веганском фургоне с едой, — говорит Аарон с оттенком подозрения.