Я все еще тяжело дышу и пульсирую от этого оргазма, когда Грант меняет позу, садясь на колени. Он приподнимает мои бедра и входит в меня, а я хватаюсь одной рукой за спинку кровати, когда он начинает трахать меня; мое тело беспомощно и полностью открыто его взгляду. Я тру свой клитор другой рукой, пока не кончаю снова.

Затем он переворачивает меня на четвереньки и берет сзади. Эта поза всегда срабатывает для меня, поэтому мне приходится приглушать свои громкие крики подушкой. Наконец он переворачивает меня на спину и помогает мне обхватить ногами его спину.

Я взмокла от пота, покраснела до самой груди и тяжело дышу, как будто пробежала марафон, но я улыбаюсь при виде глубинной, напряженной нежности на его лице.

— Ты сегодня немного амбициозен, не так ли?

— Не амбициозен, — хрипло бормочет Грант. Он явно так же измотан, как и я, и почти на грани того, чтобы утратить контроль. Его член погружен во меня, но он пока не двигается. — Влюблен. Так влюблен в тебя. И я хочу, чтобы ты знала, насколько сильно.

— Я знаю. Теперь я знаю. Я тоже тебя люблю.

— Скажи это еще раз, — эти слова наполовину мольба, наполовину требование, когда он начинает двигать бедрами.

— Я люблю тебя, — я задыхаюсь и выгибаюсь дугой от того, как глубоко он сейчас проникает в меня. — Я тоже тебя люблю.

— Продолжай повторять это, — теперь Грант опустил голову и жестко трахает меня, его лицо искажено от натуги. Он на грани того, чтобы полностью потерять самообладание. — Никогда не останавливайся.

— Я люблю тебя, — я не думаю, что смогу кончить снова, но все так приятно, что я не могу удержаться и царапаю ногтями линии на его спине.

Грант издает горловой звук, который уже невозможно описать словами.

Я продолжаю повторять, что люблю его, пока он не издает разнузданный рев и не выходит из меня как раз вовремя. Его тело содрогается в момент кульминации, пока он кончает мне на бедро.

После этого он падает рядом со мной, улыбаясь и глядя на меня.

Я улыбаюсь в ответ.

И мы продолжаем улыбаться, переводя дыхание, пока мне наконец не удается скатиться с кровати, чтобы пописать и привести себя в порядок.

Когда я потом возвращаюсь в спальню, Грант уже спит.

***

Месяц спустя я плаваю, и мои гребки рассекают холодную пресную воду. Я чувствую солнце на своей спине, и сквозь свои защитные очки и прозрачную воду я могу видеть до самого дна озера.

Это идеальное озеро для купания. Достаточно глубокое, но не пугающее — без темных углублений, в которых могли бы прятаться неизвестные монстры. Его питает большой горный ручей, поэтому вода не застаивается. Я привыкла плавать по четко прочерченным дорожкам и быть в окружении запаха хлорки, так что потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к плаванию здесь.

Но это потрясающе. Я до сих пор не могу поверить, что Гранту удалось его найти.

Сегодня утром я целый час плавала в нашем бассейне-бункере, так что сейчас мне не нужно делать полноценную тренировку. Я пару раз проплываю взад-вперед ради развлечения, а затем снова забираюсь на причал, который Грант построил на прошлой неделе из переработанных досок, выдвинув его достаточно далеко в воду, чтобы мне было безопасно нырять.

В хижине по-прежнему беспорядок, и, вероятно, так будет продолжаться еще довольно долго. Мы начали строить дома вокруг лагеря для тех в нашем сообществе, кто устал жить под землей. Мы с Грантом договорились, что, за исключением дока, который он построил, мы пока оставим хижину как есть, чтобы помочь с общественными строительными проектами.

Я не против. Я по-прежнему счастлива в бункере и планирую пользоваться бассейном так долго, как смогу. Хижина — это наш дом на будущее, но она не обязательно должна становиться нашим жилищем прямо сейчас.

Я стряхиваю немного воды и отжимаю свою длинную мокрую косу, улыбаясь Маку. Он отдыхал на причале, когда я нырнула, и с тех пор, казалось, не двигался.

Но сейчас у него на руках младенец, и он воркует над ней.

— Значит, тебя вызвали для работы няней? — спрашиваю я, хватая полотенце, чтобы более тщательно вытереться, прежде чем сесть рядом с ним.

— Ага. Лейн и Трэвис пошли прогуляться. Так они сказали, — Мак протягивает малышке свой палец, чтобы она за него ухватилась. — Но я подозреваю, что в основном они хотят какое-то время побыть одни.

Лейн почти две недели назад родила здоровую девочку, которую они назвали Эбигейл. Они решили остаться с нами на пару месяцев. Отчасти из-за наших медицинских ресурсов. Но еще и потому, что вокруг так много нянь-добровольцев.

Никто из нас не видел младенцев уже пять лет.

— Прошло всего пару недель с тех пор, как Лейн родила, — говорю я, наклоняясь, чтобы улыбнуться Эбигейл. — Я не думаю, что они собираются затевать что-то слишком волнительное.

Мак усмехается.

— Я не это имел в виду. Подозреваю, что они хотят побыть одни, чтобы подольше вздремнуть.

Я тоже смеюсь и оглядываюсь по сторонам, чтобы посмотреть, чем заняты все остальные. Сегодня не по сезону теплый осенний день, и мы спонтанно решили отправиться на пикник к озеру.

Это первое чисто развлекательное мероприятие, которым мы устраиваем на улице с момента выхода из бункера. Это похоже на чудо.

Какие-то люди плавают в воде. Другие загорают. А некоторые собрались в тени и перекусывают овощами и маринованными яйцами.

Единственный, кого я не вижу — это Грант, но я уже знаю, что он делает.

— А ты хорошо с ней справляешься, — говорю я, поворачиваясь обратно к Маку.

— Ты так думаешь? Мне всегда нравились дети.

— Тебе стоит завести своих.

— Я хочу, но сначала мне нужно найти женщину, — он все еще улыбается и расслаблен. Если его романтическая ситуация и беспокоит его, то, похоже, не делает его несчастным.

Из-за этого я чувствую себя достаточно комфортно, чтобы сказать:

— Я думала, некоторое время назад ты сказал мне, что у тебя уже есть женщина, но ты еще не убедил ее.

Мак поднимает взгляд.

— Это правда. Все еще работаю над этим.

— Где она?

Он смотрит на свои часы, что удивляет меня, но потом я понимаю, что он смотрит на дату. Я больше никогда не мыслю календарными датами. Я едва слежу за днями недели.

— Прямо сейчас, я думаю, она, вероятно, возвращается с побережья.

— Что? Побережье! Я не думала, что туда больше кто-нибудь ходит. Разве оно не все затоплено? Я думала, все так говорят.

— Так и есть. Это правда. На Восточное побережье обрушивался один ураган за другим, и в течение многих лет оно было совершенно непригодным для жизни. Но пошли слухи, что часть наводнений сейчас отступает, поэтому Мария и ее команда отправились туда, чтобы все проверить. Чтобы посмотреть, как местность выглядит сейчас, есть ли там кто-нибудь, и остались ли там какие-либо ресурсы, которые мы могли бы использовать.

— Мария — твоя девушка?

— Нет, Мария возглавляет группу женщин. Они путешествуют повсюду. Делают много хорошего. Моя девушка с ней.

— О. Хорошо. Так когда же они вернутся этим путем?

Мак снова смотрит на часы.

— Две недели. Три дня. Шесть или семь часов?

Я смеюсь и протягиваю руку, чтобы сжать его ладонь.

— Ты действительно хороший парень. Я надеюсь, она это осознает.

— Спасибо.

— Кажется, здесь происходит подозрительное сближение.

Голос Гранта раздается позади нас, и это так застает меня врасплох, что я дергаюсь и поворачиваюсь к нему.

Он улыбается, глядя на меня сверху вниз, такой мокрый от пота, что его футболка и шорты прилипли к коже.

Я закатываю глаза, но улыбаюсь, поднимаясь на ноги.

— Ну, ты настоял, что будешь работать вместо того, чтобы наслаждаться жизнью, как все остальные, так что не можешь винить меня, если я решила подцепить другого парня.

— Эй, не впутывай меня в это, — растягивает слова Мак, все еще баюкая маленькую Эбигейл.

Грант в течение последних двух часов работал над уборкой кое-какого хлама из хижины. Он настаивал на том, чтобы все закончить, раз уж мы пошли в эту сторону, но я дала ему всего два часа.

Я рада, что мне не пришлось идти и вытаскивать его самой. Он всегда будет работать слишком усердно.

Он одаривает меня хищной улыбкой и протягивает ко мне руку.

Я бросаюсь прочь.

— Ты сейчас весь вспотевший, так что тебе придется держать свои руки при себе.

— Ты сама заговорила о том, чтобы подцепить другого мужчину, так что теперь получишь потное объятие.

У нас небольшая потасовка на причале, и это приводит к предсказуемым результатам.

Наконец Гранту удается схватить меня и развернуть, и сила моего сопротивления отправляет нас обоих в воду.

Мы смеемся и брызгаемся, пробираясь к более мелкой воде. Как только Гранту удается опустить ноги на дно, он снова хватает меня и заключает в крепкие объятия.

— Вот, — говорит он, уткнувшись носом в мои мокрые волосы. Я все еще в купальнике, но он полностью одет. Похоже, он совсем не возражает. — Теперь я наконец-то могу тебя обнять.

Я обвиваю его обеими руками.

— Ну, теперь вода смыла твой пот, так что это не так неприятно.

— Неприятно? — он целует меня и проводит руками вниз по моему телу, пока не обхватывает мою попку под водой.

— Ну, не совсем неприятно. Думаю, я смогу тебя потерпеть.

— Хорошо. Потому что тебе придется меня терпеть. Всю оставшуюся жизнь.

Грант улыбается мне сверху вниз, и по какой-то причине у меня перехватывает дыхание. Он тот же самый мужчина, которого я всегда знала, но каким-то образом он нечто большее. Как будто я мельком увидела человека, которым он мог бы быть в другом мире.

— Ты выглядишь счастливым, — бормочу я.

— Я счастлив. Я с трудом узнаю себя, потому что никогда раньше не был так счастлив. Даже до карантина в бункере я не чувствовал себя так, — его голос тихий, искренний. Мы не так уж далеко от Мака и остальных, но с таким же успехом мы могли бы сейчас быть одни. — У меня было хорошее детство. Меня воспитывала одна мама, но она сделала так, чтобы мне было хорошо. Потом я пошел в армию и делал то, что приходилось. Но потом я лишился цели. Моя мама умерла, и у меня не осталось никого, с кем я действительно чувствовал бы связь. Никаких корней. Никакого сообщества. Я устроился на эту работу в бункер в основном потому, что там хорошо платили, но только после карантина для меня все изменилось.