Я шмыгаю носом, прочищаю горло, вытираю лицо и выпрямляюсь.

— Это абсолютный бардак.

— Это всегда бардак. Я мало что знаю, но, по крайней мере, это я знаю точно. Твой мужчина — это тот большой голубоглазый парень, который за всех отвечает, верно?

— На самом деле он не главный… — я обрываю возражение прежде, чем успеваю его произнести. Каково бы ни было его официальное положение, Грант всегда инстинктивно будет пользоваться авторитетом. — Да, это он. Когда ты его видела?

— Он как раз уезжал, когда мы с Трэвисом приехали ранее. Трэвис указал на него. Он действительно хорош собой.

— Да, — печально соглашаюсь я. — Так и есть.

— Так в чем проблема?

— Мы вместе. Я имею в виду, что, по любым параметрам, я думаю, мы вместе. Как пара.

— Ты любишь его?

Я не уверена, что когда-либо прежде полностью признавалась в этом самой себе, но я признаю это перед Лейн. Ответ так прост. Так очевиден.

— Да. Я по уши влюблена в него. Но я понятия не имею, что он чувствует ко мне.

К моему облегчению, Лейн воспринимает меня всерьез. Она хмурится и на минуту задумывается.

— Он тебе не говорил?

— Нет. Он никогда не говорил, что любит меня, или даже что я ему нравлюсь. Я счастлива быть с ним. Правда счастлива. И я не жду какой-то глупой сказки. Но незнание того, что он чувствует, продолжает вызывать у меня… неуверенность. Я не могу просто смириться с этим. Я всегда во всем сомневаюсь.

— Ну, это совершенно нормально. Ты должна иметь возможность чувствовать себя в безопасности в ваших отношениях, и это не глупо — хотеть подобного. Некоторые парни не хотят просто выпаливать свои чувства, даже если те очень сильны. Трэвис не хотел этого делать. Потребовалось, чтобы его подстрелили, и только потом он смог это произнести.

Я тихо и сухо смеюсь над этим.

— Гранта уже подстрелили. И он по-прежнему ничего не сказал.

— Ну, а что он все же сказал тебе? Насчет того, что он чувствует. Может, это даст нам ключ к разгадке.

Я густо краснею. Я могу вспомнить все, что Грант когда-либо говорил мне и что хотя бы намекало на чувства. Слово в слово. Но произносить это вслух — это совсем не то же самое, что переживать их снова и снова в уме.

Но я заставляю себя начать.

— Ну, он уточнил, что между нами все хорошо. Он спросил, хорошо ли, и я сказала, что да. Это было всего пару недель назад.

— Ладно. Это звучит как хороший знак — что он заботится о состоянии ваших отношений. Что еще?

— Он сказал, что я для него все.

— О боже! Он прямо так и сказал. «Ты для меня все»?

— Да. Именно эти слова. Но это было во время…

— Ааа.

— Так что, возможно, это не считается.

— Не знаю, — она замолкает на несколько мгновений, чтобы подумать. — Трэвис говорит абсолютно всерьез все, что произносит в постели, но, наверное, некоторые мужчины не такие. Вероятно, это зависит от мужчины.

— Да. И он сказал кучу других сексуальных вещей, но это может считаться, а может и не считаться, — я делаю пару медленных вдохов. — Он сказал, что всегда хочет быть тем, кто даст мне все необходимое.

— Неплохо, — глаза Лейни большие и широко распахнутые. — Что еще?

— Он сказал, что у него ничего не осталось бы в этом мире, если бы со мной что-то случилось.

— Так, серьезно? Это звучит как признание в любви. Ты действительно не думаешь, что у него есть к тебе чувства?

— Я думаю, у него есть чувства. Типа, говоря все это, я начинаю задумываться, не зря ли я беспокоюсь. В постели я всегда чувствую себя так, словно он… это всегда кажется правильным. Но в последнее время он ведет себя как-то отстраненно. Я вижу его только по ночам.

Она прикусывает нижнюю губу, размышляя.

— И ты не хочешь просто сказать ему, что любишь его, и подождать, что он скажет в ответ?

Я слегка содрогаюсь при этой мысли.

— Хорошо, — говорит она с очередным хихиканьем. — Я, наверное, тоже не смогла бы этого сделать. Это совет, который дают все, но большинство из нас на самом деле не может ему следовать. Держу пари, он наверняка любит тебя, но, возможно, не думает, что ты чувствуешь то же самое. Так что мы должны придумать, что делать.

— С чем? — мужской голос удивляет нас обоих. Трэвис вернулся в квартиру с их багажом и собакой.

Лейн бросает на меня косой взгляд.

— Мы можем ему сказать? Он, вероятно, сможет дать тебе лучший совет, чем я. Он знает все о том, как быть немногословным мужчиной.

Я колеблюсь. Трэвис молча переводит взгляд с Лейн на меня, а затем снова обратно. Затем, наконец, я киваю.

— Окей, супер. Трэвис, ты должен помочь нам. Оливия не уверена, любит ли ее мужчина, которого она любит, в ответ, и мы пытаемся понять, что сделать, чтобы выйти из тупика.

— Ладно, — медленно произносит он, подтягивая второй стул в комнате и опуская на него свое длинное тело. — Ты не хочешь просто спросить его?

— Она нервничает, — отвечает Лейн, прежде чем мне приходится придумывать оправдание. — А ты не можешь придумать чего-нибудь такого, что могло бы подтолкнуть его к этому? Он ведет себя так, будто она ему нравится, но ничего не говорит. Так что она не уверена, действительно ли Грант любит…

— Подожди! — перебивает он, напрягаясь и быстро переводя взгляд на меня. — Подожди минутку. Ты говоришь о Гранте?

— Конечно, я говорю о нем. О ком еще я могла бы говорить? — я предполагала, что Трэвис видел нас достаточно, чтобы понять, что мы с Грантом пара.

— Не знаю. Подумал, может, у тебя какой-нибудь другой парень на стороне, и я чувствовал себя дерьмово из-за Гранта. Не думал, что ты гадаешь, что он к тебе чувствует.

— Почему нет? — спрашивает Лейн.

Он слегка качает головой.

— Я думал, это довольно очевидно. Этот мужчина без ума от нее.

Лейн взволнованно хлопает в ладоши.

— Так ты думаешь, он действительно любит ее?

— Эм, ну да.

— Тогда почему он ничего не говорит? — спрашиваю я, скрещивая руки на животе и слегка обхватывая себя руками. Я чувствую себя лучше. И к тому же стесняюсь. А также нервничаю, радуюсь и совершенно теряясь.

— Понятия не имею. Наверное, до смерти боится, что ты не отвечаешь ему взаимностью, — Трэвис поворачивает голову и нежно улыбается Лейни. — Точно так же, как боялся я.

Лейн протягивает руку, чтобы взять его ладонь, но ее глаза сосредоточены на мне.

— Что ж, это обнадеживает. Может, тебе не стоит так сильно беспокоиться.

— Может, — я испытываю больше надежды, чем раньше, но это не помогает определить следующий шаг. — Но я все равно не знаю, что делать.

— Напугай его, — без колебаний говорит Трэвис.

— Что?

— Если ты не хочешь подойти и спросить его, тогда напугай его. Сделай что-нибудь, что заставит его думать, будто он может потерять тебя. Это заставит его что-нибудь предпринять.

Это не тот совет, которого я ожидала, но он все равно меня интригует.

Напугать его.

Интересно, как я могу этого добиться?

***

Я провожу день, обдумывая, что бы я могла сделать, чтобы подтолкнуть Гранта в правильном направлении, но у меня нет никакого вдохновения. Любые возможности, которые приходят мне в голову — например, попросить вернуть ключ от моей квартиры, чтобы он не мог прийти и переспать со мной ночью, или притвориться, что я интересуюсь кем-то другим, — кажутся слишком фальшивыми и мелодраматичными. Это слишком похоже на ложь.

Я не хочу играть с ним в какие-то игры. Я просто хочу быть уверенной в том, что он чувствует ко мне.

После ужина у меня не появляется идей получше, и я бесцельно брожу по лагерю, желая размять ноги и подышать свежим воздухом, прежде чем снова спускаться в бункер.

Возможно, очевидный совет здесь на самом деле самый лучший. Может, мне стоит просто смириться с этим и поговорить с ним.

Если он когда-нибудь вернется домой.

— Оливия! — это мужской голос, но не Гранта. Это Бен, единственный парень моего возраста из бункера. Он всегда был дружелюбен ко мне. В последнее время он стал еще приветливее. Очевидно, он расстался с Тарой, когда их заперли несколько недель назад, так что ему, вероятно, немного одиноко.

Я останавливаюсь, чтобы подождать, пока он поравняется со мной.

— Привет. Как дела?

— Неплохо. Ты занята?

— Нет. Просто немного гуляю. Еще не готова заходить внутрь.

— Я тоже, — он улыбается мне. — Может, мы могли бы прогуляться вместе.

Я соглашаюсь, так как рада компании. Мы прогуливаемся по лагерю, непринужденно болтая обо всем, что приходит нам в голову.

Мы уже близко к воротам, когда я вижу, что они открываются. Солнце начинает садиться, так что я почти уверена, кем будет новоприбывший, и мое сердце учащенно бьется в предвкушении.

Это. Грант. Он заезжает внутрь и паркует квадроцикл.

По какой-то причине это снова раздражает меня. Что его не было весь день. Снова. И он отказывается говорить мне, что делает.

Что за работа, черт возьми, могла так надолго оторвать его от лагеря и бункера?

Поскольку я раздражена, я поворачиваюсь спиной, сосредотачиваясь на Бене и не глядя туда, где, как я знаю, Грант спешивается и хватает рюкзак, который он брал с собой.

Мне не нужно бежать туда и приветствовать его так, словно я весь день, затаив дыхание, ждала его возвращения. Он может сам притащить свою задницу сюда, если хочет поговорить со мной.

— Твой парень вернулся, — говорит Бен, заглядывая мне через плечо.

— Я знаю, — я не оборачиваюсь.

— Вы, ребята, поссорились?

— Не совсем.

— Ты выглядишь немного разозленной. Надеюсь, не на меня.

— Не на тебя. Дело в нем. Я просто… — я абсолютно не представляю, как это объяснить. Затем я внезапно вспоминаю совет Трэвиса, и на меня наконец-то снисходит та искра вдохновения, в которой я так нуждалась. — Эй, не мог бы ты оказать мне услугу?

— Конечно, — отвечает Бен. — Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Я собираюсь кое-что сделать прямо сейчас, и я не хочу, чтобы ты воспринимал это всерьез или думал, что я к тебе подкатываю.

Он на мгновение хмурится в замешательстве, но он всегда был умным. Проходит совсем немного времени, и он начинает улыбаться.

— Ты пытаешься заставить его немного приревновать?