Мое сердце колотится о мои ребра, пока я меряю шагами гостиную.

Мое сердце колотится о мои ребра, пока я меряю шагами гостиную.

Стелла беременна. Я стану отцом. Я резко останавливаюсь, мои носки скользят по полированному паркету.

Был ли у нее незащищенный секс с кем-нибудь до меня? Мог ли это быть чей-то другой ребенок?

Нет. Она сказала, что всегда предохранялась и принимала таблетки. И она чертовски перепугалась, когда я кончил в нее в первый раз. И что я сказал ей, когда она сказала, что принимает таблетки? Я сказал: «Пока».

Но она все еще на них, и я чувствую себя немного нервозно.

Направляясь по коридору в свой кабинет, я роюсь в нижнем ящике своего стола.

— Где, черт возьми, это? — я ворчу про себя, паникуя, когда не могу найти то, что ищу. Наконец, мои пальцы соприкасаются. — Попался.

Не раздумывая больше, я иду прямо в свою спальню и широко распахиваю дверь, ручка, без сомнения, оставляет вмятину в стене за ней. Мой взгляд устремляется к пустой кровати, простыни смяты и перепачканы.

Я зову Стеллу, но ответа нет. Знакомое беспокойство скручивается у меня внутри. Лучше бы она снова не убегала, не предупредив меня. Я выслежу ее и буду шлепать по этой идеальной заднице до тех пор, пока она неделю не сможет нормально сидеть.

Звук льющейся воды в ванной прогоняет это беспокойство, но оно быстро сменяется другим чувством.

Нервозность? Беспокойство?

Подкрадываясь к двери ванной, я осторожно стучу, затем медленно открываю ее. Стелла перегибается через стойку, ее ладони лежат по обе стороны раковины. Мои глаза встречаются с ее в зеркале.

Если бы взгляды могли убивать.

— Ты сделал это со мной, — горько говорит она.

Я хихикаю.

— Рад, что ты уверена, что это был я.

Ее хмурый взгляд становится еще мрачнее.

— А ты думал, что это не так?

Мой рот открывается, но потом я передумываю и захлопываю челюсть. Если я чему-то и научился в своей жизни, так это не трахаться с беременной женщиной. Они извергают пламя, более горячее, чем любой дракон.

— Ни на секунду, — лгу я, обходя эту подлую ловушку. Сокращая расстояние между нами, я останавливаюсь позади нее и кладу подбородок ей на макушку. Глядя в ее усталые глаза, я шепчу: — Ты прекрасна.

Она вздыхает и опускает плечи на дюйм.

— А ты полон дерьма.

— Нет, детка. Ты великолепна.

Целуя ее в макушку, я лезу в задний карман и достаю крошечную бархатную коробочку. Ставя ее на стол рядом с рукой Стеллы, я наблюдаю в зеркале, как ее глаза отслеживают движение, затем останавливаются на коробке.

Она прикрывает рот рукой и в шоке смотрит на меня.

Схватив ее за талию, я разворачиваю ее и сажаю на стойку, затем протискиваюсь между ее бедер. Где мне, блядь, самое место. Затем я обхватываю ее подбородок руками и прижимаюсь своим лбом к ее лбу.

— Джоэл, — выдыхает она, затем ее челюсть сжата, и она бросает на меня извиняющийся взгляд. Каждый раз, когда ее тошнит, ей приходит в голову глупая мысль, что меня отталкивает ее рот или что-то в этом роде.

Я провожу большим пальцем по ее нижней губе, затем целую ее.

— Тебя могло бы стошнить прямо мне в рот, принцесса, и я бы и глазом не моргнул, черт возьми. Насколько я чувствую, твоя блевотина — сплошные радуги и единороги. Я люблю каждую частичку тебя. Даже раздражающие части.

Она морщится и закрывает глаза.

— Посмотри на меня, детка, — мягко приказываю я, и она поднимает веко. Нежно поглаживая ее по щекам, я шепчу ей в губы: — Я люблю тебя, Стелла Кларк слэш Эмма Романо.

Я чувствую, как ее губы прижимаются к моим.

— В ту секунду, когда я увидел тебя, я понял, что мне крышка. Ты пробуждаешь во мне все лучшее, даже когда ты огромная заноза в моей заднице. Если бы я мог взять каждую каплю боли, которую ты когда-либо испытывала, и каким-то образом поглотить ее, заставить ее исчезнуть для тебя, я бы сделал это. Миллион раз.

Ее глаза начинают наполняться слезами, и я знаю, что следующие восемнадцать лет она будет эмоционально подавлена.

Я опускаюсь перед ней на колени. Не на одно колено, а на два. Потому что я полностью готов умолять ее об этом. Она смотрит на меня сверху вниз, ее губы приоткрыты, пульс на горле бьется быстро и сильно. Я сжимаю ее крошечные дрожащие ручки в своих.

— У тебя будет мой ребенок, Стелла. Ты делаешь меня самым счастливым человеком на этой забытой богом земле. Я был бы глупцом, если бы позволил тебе думать, что не хочу подарить тебе весь мир. Итак, ты будешь моей женой. Матерью моих детей. Ты — единственная ниточка, которая держит меня вместе.

Я сглатываю комок в горле.

— Я думал, что потерял тебя девять недель назад, и весь мой мир рассыпался в прах у моих ног. Я отказываюсь продолжать, пока ты не будешь полностью привязана ко мне. Всеми возможными способами. Навсегда, детка. Ты моя навсегда.

Секунды тянутся. Может быть, минуты. Я не уверен. Но с каждым ударом моего сердца чувство полной обреченности нарастает внутри меня. Разочарование тянется следом.

Но потом Стелла улыбается, и все в моем мире встает на свои места.

— Да, — шепчет она, а затем произносит более отчетливо: — Да.

— О, черт возьми, спасибо, — выдыхаю я, затем встаю и беру коробочку, открываю ее и надеваю сделанный на заказ бриллиант в виде слезинки ей на палец.

Руки Стеллы обвиваются вокруг моей шеи, а я обвиваю ее талию, крепко прижимая к себе. Наши рты встречаются в столкновении зубов и языков. Она неряшливая, мокрая и полна любви, которой я не заслуживаю.

Она прерывает поцелуй, и я громко стону. Прошло слишком много времени с тех пор, как я был внутри нее, а она нажимает чертову кнопку паузы.

— При одном условии, — замечает она, указывая пальцем.

— Все, что угодно, — ворчу я, желая поскорее закончить этот разговор и увидеть ее обнаженной подо мной.

— У тебя будут подножки для этого твоего нелепого грузовика. Я ни за что не влезу своей жирной беременной задницей в эту штуку без чьей-либо помощи.

Я хихикаю.

— Однажды принцесса — принцесса навсегда.

Она хлопает меня по груди.

— Я куплю тебе все, что, черт возьми, тебе нужно, детка. Все, что ты захочешь — твое.

Она приподнимает бровь, постукивает пальцем по губам и смотрит вверх, в угол.

— Хм, — напевает она, вероятно, составляя мысленный список.

Я убираю ее руку ото рта и накрываю своими губами ее губы. Черт возьми, она такая милая и нежная.

Она хнычет, и я отстраняюсь, обеспокоенный тем, что веду себя с ней слишком грубо.

— О боже мой, — выдыхает она. — Не будь сейчас таким мягким со мной, Стоун.

Я слегка обижен тем, что она считает меня мягким, но потом понимаю истинный смысл ее обвинения. Я слишком нежен. Слишком внимателен.

— У тебя не было секса со мной больше двух месяцев.

— Потому что ты...

— Да, да, да. Я понимаю. Но я хочу тебя. Тебя всего. Если ты хочешь, чтобы это кольцо осталось у меня на пальце, тогда тебе лучше привести себя в порядок, солдат. Мамочку нужно как следует трахнуть.

— Мм, — рычу я. — Мамочку, да?

— Что ж, это то, кем я скоро стану. Так что... тебе лучше привыкнуть к этому, папочка.

В ее глазах появляется озорной блеск.

Рыча ей в шею, я поднимаю ее и несу в спальню. Осторожно укладывая ее на кровать, но не настолько осторожно, чтобы она снова завелась, я заползаю между ее бедер и опускаю свое лицо к ее лицу. Она извивается подо мной, из нее вырывается игривое хихиканье. Обхватив оба ее запястья одной рукой, я поднимаю их над ее головой и прижимаю к кровати.

— Назови меня так еще раз, — рычу я, затем покусываю мочку ее уха.

Она издает тихий стон, затем шепчет:

— Папочка.

Отпуская ее запястья, я снимаю с нее свитер, затем лифчик. Положив ладонь ей на грудь, я толкаю ее обратно на кровать и приникаю ртом к ее соску. Перекатывая другой между пальцами, я обвожу языком ее затвердевшую вершинку, наслаждаясь тем, как она извивается подо мной.

Затем я меняю сторону и повторяю тот же процесс, пока ее руки не запускаются в мои волосы, а бедра не приподнимаются навстречу моим.

— Джоэл, — выдыхает она, хватая меня за плечи и руки.

Я сажусь обратно на колени, снимаю с нее леггинсы и трусики, переворачиваю ее на живот и приподнимаю ее задницу в воздух. Ее руки сжимаются в кулаки на одеяле, когда она ложится щекой на кровать и смотрит на меня через плечо.

— Ты будешь хорошей девочкой и возьмешь этот член? Или мне нужно будет тебя наказать?

— Я... я буду хорошей. Обещаю, — уверяет она, но в ее глазах мелькает что-то дикое.

— Мм, — напеваю я, облизывая губы, когда провожу ладонью по мягкому изгибу ее задницы. — Эта задница.

Я легонько шлепаю ее по ягодице, заставляя ее тихонько взвизгнуть. Ее бедра раскачиваются из стороны в сторону. Ее зубы задевают нижнюю губу. Я уже заявлял на нее права большим количеством способов, чем я когда-либо считал возможным. Я забрал первый оргазм, который она когда-либо испытывала с мужчиной. Теперь ее левую руку украшает мое кольцо. И это мой ребенок в ее утробе.

Она моя.

Я расстегиваю ремень и сбрасываю джинсы и боксеры ровно настолько, чтобы освободить свой член. Схватившись за основание, я провожу толстым красным кончиком от передней части ее складочек вверх к ее влажной киске, выравнивая его с ее тугой дырочкой.

— Пожалуйста, Джоэл, — ее задница покачивается навстречу моему члену. — Ты нужен мне. Боже, это было так давно.

Схватив ее за бедро одной рукой, я напрявляюсь, шипя, когда погружаю свой член полностью в ее киску. Она сжимается вокруг меня, жадно втягивая меня еще глубже, пока мои яйца не прижимаются к ее набухшим половым губкам.

— Господи, детка. С тобой так хорошо.

Сжимая ее волосы одной рукой, я протягиваю руку и провожу пальцем по ее влажности, размазывая ее скользкие соки, затем обводю ее клитор.

— Ты слишком горячая, принцесса.

Стелла стонет и прижимается ко мне навстречу моим толчкам.

— Внутренняя температура повышается, когда ты беременна.

Что-то в осознании того, что она будет такой горячей и готовой для меня в ближайшие несколько месяцев, пока растет наш ребенок, подталкивает меня ближе к краю. Это полный пиздец, я знаю, но на самом деле мне насрать. Осознание того, что мы навсегда будем связаны не только юридически, но и узами, которые никогда не могут быть нарушены, делает что-то с моими внутренностями.