Хорошая новость в том, что Мак согласился связаться с ИП, которого наняла Джулия. Плохая новость ...

Хорошая новость в том, что Мак согласился связаться с ИП, которого наняла Джулия. Плохая новость в том, что Слоун не может найти Дэнверса. Он попал в поле зрения уличной камеры четыре дня назад, но с тех пор пропал из поля зрения. А это значит, что на данный момент я надежно держу Стеллу рядом с собой.

Она почти ничего не съела в ресторане после того, как я сообщил ей, что ее преследуют, и по какой-то долбаной причине это беспокоит меня больше, чем мысль о том, что какой-то подонок преследует ее повсюду. Это почти так же, как если бы мне было наплевать на ее благополучие сверх того, что требуется от меня, когда я играю роль няни.

Схватив Стеллу за руку, я веду ее с патио на улицу. С каждым шагом, который мы делаем по направлению к отелю, у меня встают дыбом волосы, поскольку инстинктивное желание тянуть время переполняет меня. Чтобы сохранить каждое украденное мгновение, которое у меня есть наедине с ней.

В последнюю минуту я принимаю решение остановиться и притягиваю ее к себе, наши тела сталкиваются, когда она поворачивается ко мне. Она вскрикивает, когда весь воздух выбивается из ее легких при ударе. Она все еще инстинктивно вздрагивает, когда я прикасаюсь к ней, но я также заметил, что за несколько коротких дней она привыкла к моему грубому и резкому физическому контакту. На самом деле, я думаю, ей нравится терять контроль и позволять мне заигрывать. Я никогда не скрывал своих желаний. И я не начну сейчас. Она утверждает, что не доверяет мне, но в глубине души я вижу, что это так, и она просто не хочет в этом признаваться. Потому что признать это означало бы позволить себе быть уязвимой. И это было бы просто худшим поступком во всем чертовом мире для такой женщины, как она.

По ее мнению, уязвимость приравнивается к слабости. И что ж, это просто, блядь, неправда.

Еще одну минуту. Это все, что мне нужно.

Я убираю несколько прядей распущенных волос с ее плеча, провожу костяшками пальцев по ее ключице и выпуклости груди. Ее тело мгновенно реагирует, когда мурашки покрывают ее обнаженные руки. Ее карие глаза вспыхивают, радужки переливаются тем греховным оттенком зеленого, который, как я решил, является моим новым любимым цветом.

Она не ожидала этого. Черт, я тоже. Но я не могу оторваться от нее. Я никогда в жизни так сильно не хотел женщину. Все остальные были быстрыми трахами — вход и выход. Но со Стеллой... это загадка. Она загадка. В ней есть что-то необычное. Что-то, что заставляет эту темную пещеру в моей груди ожить. И будь я проклят, если мне не нравится это чувство.

Но у меня есть вопросы, на которые нужны ответы. А настойчивость — одно из моих лучших качеств.

— Я не хочу отпускать тебя обратно туда, — признаюсь я, проводя подушечкой большого пальца по ее щеке.

Она смотрит на меня из-под длинных темных ресниц.

— Я должна.

— Обещай, что будешь держаться поблизости.

— Почему? Не похоже, чтобы он...

Я обвиваю рукой ее талию и притягиваю к себе, прерывая ее. Утыкаясь носом в ее волосы, я шепчу ей на ухо:

— Просто делай, как тебе говорят, женщина.

Она ахает, когда я нежно прикусываю мочку ее уха, ее тело прижимается к моему. Я провожу носом по чувствительной стороне ее шеи, вдыхая ее сладкий, пряный аромат, к которому я пристрастился.

— Джоэл, — выдыхает она. И, черт возьми, я хочу слышать, как она произносит мое имя, когда мой член погружается глубоко в нее.

Я завожу ее в ближайший переулок и прижимаю к стене. Здесь мы можем притвориться, что внешнего мира не существует. Только она, я и призрачная тьма.

Она всхлипывает, когда я опускаю свои губы на расстояние дюйма от ее губ, останавливаясь как раз перед тем, как они соприкасаются. Она прямо здесь, так близко, что наше дыхание смешивается, когда мы вдыхаем рассеянный воздух друг друга. Я хочу попробовать ее на вкус. Мне нужно. Но я не буду целовать ее первым, по крайней мере, когда знаю, что ей уже причиняли боль раньше.

Ее взгляд перемещается на мой рот, затем обратно. Мяч на ее площадке.

Мы стоим, тяжело дыша, обмениваясь взглядами, которые говорят тысячу слов. Затем она приподнимается на цыпочки и прижимается своими губами к моим. Это мягко, сладко и так чертовски вкусно. Я издаю глубокое рычание, когда она мурлычет у моего рта, звук распространяется прямо к моему члену.

Я обхватываю ее рукой за талию и притягиваю ее тело к своему, отчаянно желая поглотить ее так же, как она поглощает меня — с ошеломляющей интенсивностью. Наши рты, тела и руки становятся безумными. Я сумасшедший мужчина и просто ничего не могу с собой поделать. Стелла превратила меня в обжору, жадного до большего. Ко всему этому. К ней.

Но этого недостаточно. Со Стеллой этого никогда не будет достаточно. Она прижимается своими бедрами к моим, и я знаю, что она чувствует мой пульсирующий член. Я провожу языком по ее нижней губе, смакуя ее вкус. Глубоко укоренившееся желание обладать ею на всех уровнях вызывает отвращение. Первобытное. Я уже решил, что она моя. Она просто еще не знает этого.

Я крепко сжимаю ее задницу и двигаюсь в ней, вызывая тихое мяуканье глубоко в ее горле. Она одобрительно прижимается ко мне и прикусывает мою нижнюю губу. Сильно.

Я отстраняюсь и смахиваю каплю крови с губы.

— Это тебе дорого обойдется, принцесса, — усмехаюсь я.

Ее карие глаза широко распахиваются. Она качает головой и пытается извиниться, но ее челюсть сжимается в ту же секунду, как я подношу большой палец к ее рту и размазываю кровь по нижней губе.

— Вылижи это дочиста, — резко требую я.

И она так и делает, ее розовый язычок высовывается и слизывает кровь с моего пальца и своих губ, ее глаза не отрываются от моих. Какой милой маленькой вампиршей она была бы. Затем мой рот снова оказывается на ее губах, на этот раз грубый и требовательный. Она раскрывается для меня, как распустившаяся роза, и мне хочется проникнуть в нее и высосать душу прямо из нее. Ее руки скользят по моей груди и плечам, обвиваются вокруг шеи. Когда я отрываю свои губы от ее губ и провожу ими вниз по ее шее, она откидывает голову назад, позволяя мне облегчить доступ.

Она податлива. Покорная. Ее пылкие, острые грани округлились, смягчились от желания.

Я посасываю и покрываю поцелуями ее шею и за ухом, лелея каждую каплю, как свою последнюю.

— Джоэл, — шепчет она, закрыв глаза и приоткрыв рот.

— Не говори этого, — рычу я ей в горло и продолжаю свою эскападу.

Я перекидываю бретельку ее платья через плечо и прикусываю выпуклость недавно обнаженной плоти.

— Ах, — вскрикивает она и впивается пальцами мне в спину.

Я не пустил кровь, но это оставит след. Я оставляю нежный поцелуй на вмятинах от моих зубов, успокаивая боль, затем перекидываю ткань через другое ее плечо и стягиваю ее вниз, чтобы она свободно прилегала к ее грудной клетке. Мой взгляд устремляется на ее черный бюстгальтер без бретелек, ее полные груди вздымаются над ним.

О, что я собираюсь с тобой сделать.

Она зацепляет пальцем мой ремень и притягивает меня ближе. Ее язык скользит по моей нижней губе, слизывая свежую каплю крови, пузырящуюся там, где она прикусила. Она одобрительно хмыкает. Я раздвигаю ее ноги и просовываю колено между ее ног, надавливая вверх, в ее лоно. Подол ее платья задирается, обнажая эти красивые, крепкие бедра.

Я опускаю руку к ее трусикам спереди и провожу средним пальцем по ее щелочке.

Убирая руку, я слизываю ее соки со своего пальца и рычу:

— Гребаная нирвана.

Мои пальцы скользят обратно в ее трусики, я нахожу ее клитор и тереблю его. Она издает тихий стон, когда ее тело выгибается навстречу моему.

— Такая мокрая. Это я сделал это с тобой?

Она кивает и выдыхает:

— Да.

Я размазываю ее соки по всему телу, затем осторожно провожу пальцем внутрь нее. Ее киска сжимается вокруг меня, тугая, горячая и влажная. Ее пальцы находят опору на моих плечах, и она всхлипывает.

— Ты собираешься оставить доказательство своего возбуждения у меня на бедре, детка?

На ее хорошеньком личике расцветает смущение. Ее рот открывается и закрывается, как будто она хочет что-то сказать. Но когда я касаюсь пальцем ее сладкого местечка, она хрипло выдыхает:

— О боже, да.

Я обхватываю свободной рукой ее горло, но не сжимаю. Ее зрачки расширяются от страха, дыхание учащается, но она не сопротивляется.

— Я не причиню тебе вреда, — напоминаю я ей. — Я никогда не причиню тебе вреда, Стелла. Не в том смысле, в каком ты этого не захочешь.

Я чувствую, как она сглатывает под моей ладонью, затем она выпускает струю воздуха и кивает. Она расцветает под давлением, как бриллиант, кристаллизующийся под тяжестью мира, который она несет на своих плечах. Но прямо сейчас она борется с охватившей ее паникой. Ей нужно уйти от всего дерьма, преследующего ее из прошлого. И для того, чтобы она смогла это сделать, ей нужно выйти за пределы своей зоны комфорта.

Или быть вырванной из него.

Двигая пальцем внутрь и наружу, я добавляю второй и содрогаюсь от того, как она растягивается вокруг меня.

Пользуясь возможностью, пока она уязвима и в моей власти, я приближаю губы к ее уху и шепчу:

— Эмма — такое красивое имя.

Ее тело напрягается, сердцебиение достигает крещендо. Ее руки взлетают к моему предплечью, когда она крепко сжимает его в попытке оторвать от себя. Ее реакцию следовало ожидать. Она знала, что я читал ее досье, но понятия не имеет, насколько глубока эта информация.

— Что… Как... — заикается она, не в силах произнести ни слова.

Посмеиваясь над ее очевидным шоком, я говорю ей:

— Я знаю, что ты сменила имя. Но чего я не могу понять, так это почему.

В ее глазах вспыхивает ужас.

— Нет. Как… Я думала...

Слегка сжимая свою хватку вокруг ее горла, я продолжаю.

— Ты ничего не сможешь скрыть от меня, принцесса.

Она яростно трясет головой.

— Нет. Я не могу...

— Нет, можешь.

Я подчеркиваю свое утверждение еще одним движением пальцев. Она хнычет и раскачивается в такт.