Я оглянулась вокруг и заметила большой камень размером с коробку для ланча на краю поляны. Я под ...

Я оглянулась вокруг и заметила большой камень размером с коробку для ланча на краю поляны. Я подбегаю к нему и опускаюсь на колени, просунув под него кончики пальцев и вытаскивая его из отверстия. Шероховатая поверхность обжигает подушечки моих пальцев, пока я пытаюсь поднять его. Во влажной почве под ним извиваются дождевые черви.

— Извините, ребята, — бормочу я и накрываю их разорванной розовой ватой, кладя камень на место.

Я еще раз оглядываюсь по сторонам, замечаю след из сбитых листьев с того места, где мы вошли в лес, и решаю, что лучше всего вернуться к шоссе.

Сквозь шелест листьев доносится звук текущей воды. Я смотрю вниз на свои грязные, окровавленные руки. Сначала я должна привести себя в порядок.

Я обхожу периметр и замечаю вдалеке крошечный ручей, затем бегу к нему. Сначала я смываю кровь с рук, затем снимаю обувь и осторожно ступаю в холодную текущую воду. Холод заглушает боль у меня между ног, когда я ополаскиваю свое дрожащее тело.

Я знаю, Харриет будет винить себя за это. Я знаю, ее сердце будет разбито, когда она узнает, что мужчина, которого она любила, был злым. Мужчина, с которым она работала бок о бок много лет. Мужчина, который должен был помочь мне. А не причинить мне боль.

Поэтому я придумываю историю. Такую, которая защитит не только меня, но и Харриет.

Это должно сработать. Я должна убедиться, что это сработает.

Я вырываюсь из воспоминаний и открываю глаза. Похороны Джулии вскрывают слишком многое. Тревожащие, иногда подавляемые воспоминания выходят из глубокой, темной пещеры, в которую я загоняла их годами, и греются в свете.

Я не уверена, сколько я здесь нахожусь, но этого достаточно, чтобы я успокоилась и обуздала свое безумие.

Вцепившись в металлические перила, я смотрю на вид за балконом. Между старыми каменными зданиями солнце отбрасывает тени на темные переулки. Яркие сады разбросаны по всему пейзажу, добавляя красок серому городскому пейзажу. Теплое, затянутое дымкой небо окрашивается в розово-оранжевые тона по мере того, как солнце садится ближе к вечеру.

Кто-то прочищает горло, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть Джоэла, маячащего в дверном проеме, его губы сжаты в твердую линию. Мы стоим там, уставившись друг на друга, призывая другого заговорить первым.

Когда он понимает, что я не собираюсь нарушать тишину, он говорит:

— Пойдем прогуляемся.

— Единственная прогулка, которую я хочу совершить — это уйти от обрыва, с которого я тебя столкну.

Ладно. Возможно, я не полностью обуздала это. Джоэл делает шаг вперед, и я поднимаю ладонь в воздух.

— Нет, Джоэл. Мне действительно нужно немного пространства прямо сейчас.

— Что тебе нужно, так это что-нибудь поесть, — возражает он.

Как по команде, у меня урчит в животе.

— Что мне нужно, так это чтобы ты исчез с лица планеты.

Мускул на его челюсти напрягается.

— Я наслаждаюсь этим так же, как и ты, Стелла.

Он делает еще один шаг вперед.

— Отлично. Так почему бы тебе и твоим приспешникам не собрать вещи и не уехать. Я выживу без тебя.

Еще шаг.

— Извини, но у меня приказ.

Он не собирается принимать простое "нет" в качестве ответа, поэтому я придумываю отговорку.

— Харпер внутри. Я не могу уйти без неё.

— Я думаю, с твоей подругой все в порядке.

Я бросаю взгляд мимо Джоэла и вижу Харпер, которая смеется, запрокинув голову. Затем я замечаю Зака в ближайшем углу, его глаза потемнели, а руки сгибаются, когда он наблюдает за моей подругой.

Возвращая свое внимание к Джоэлу, я спрашиваю:

— Обещаешь, что нас не будет долго?

— Если ты пообещаешь не тыкать мне вилкой в глаз в ресторане.

Я фыркаю.

— Никаких гарантий.

У Джоэла дергается губа, затем он хватает меня за руку и ведет вниз по лестнице сбоку от балкона.

Когда мы ступаем на мощеный тротуар, я спрашиваю:

— Куда мы идем?

— Я знаю одно местечко.

Конечно, знает.

Джоэл прижимает меня к себе и ведет по тротуару, не выпуская моей руки. Мы идем молча, не обменявшись ни единым словом за все десять минут, которые нам требуются, чтобы добраться до симпатичного бистро в центре города, скрытого за каскадом свисающей зелени. Мы сидим в открытом патио в тени выгоревшего на солнце зонтика. Официант приносит свежеиспеченный хлеб и воду со льдом. Я смотрю на кубики льда, плавающие в моем бокале, и чувствую, как жар приливает к моим щекам, когда вспоминаю, на что это было похоже, когда Джоэл использовал кубик льда, чтобы...

— Ты слишком много думаешь, — говорит Джоэл с другого конца стола, его глаза устремлены на меня поверх своего меню.

Я прогоняю это воспоминание вместе с остальными своими грязными мыслями.

— Я не думаю, — отвечаю я, затем иду на попятную, потому что это прозвучало глупо. — Я имею в виду слишком жестко.

Я краснею при слове "жестко".

Боже мой, Стелла. С таким же успехом ты могла бы просто заползти к нему на колени и лизнуть его в лицо, рогатая собачонка!

Джоэл откладывает меню, достает из кармана телефон и хмуро смотрит на него, затем снова убирает. Он оглядывает нас, словно ожидая увидеть кого-то знакомого.

— Что-то не так? — спрашиваю я, беспокойство внезапно пробирает меня до костей.

— Нет, — лаконично отвечает он.

Как мило. Очередная смена настроения.

— Зачем ты привел меня сюда, Джоэл?

Его взгляд встретился с моим.

— Ты выглядела так, будто тебе нужен перерыв.

— Как это тактично с твоей стороны, — говорю я прямо. — Но я не отношу тебя к тому типу парней, которые делают что-то по доброте душевной. Итак, что тебе от этого?

Он наклоняется вперед, ставит локти на стол, затем тихо отвечает:

— Я все еще пытаюсь понять это сам.

Я наклоняю голову и смотрю на него, удивленная таким ответом. Я облизываю губы, и его взгляд устремляется к моему рту. Его взгляд задерживается на нем на несколько секунд дольше, чем нужно, прежде чем он откидывается назад и вытягивает свои длинные ноги под столом, складывая руки на широкой груди. Его нога задевает мою ступню, и я отдергиваю ее.

— Я тут немного почитал, — говорит он ни с того ни с сего.

— Предполагается, что я должна быть впечатлена?

Он ухмыляется, затем задумчиво спрашивает, как бы про себя:

— Что ты скрываешь, Стелла Кларк?

Я расправляю плечи и смотрю ему прямо в лицо. Затем лгу сквозь свои долбаные зубы.

— Ничего. Я открытая книга. Если у тебя есть вопросы, просто задавай. В противном случае, я с радостью прекращу этот разговор. Навсегда.

Его глаза превращаются в щелочки, когда он разбирает меня на части, кусочек за кусочком.

— Где ты выросла?

Я пожимаю плечами.

— Повсюду.

— Ты когда-нибудь встречалась со своим отцом?

Качая головой, я честно отвечаю:

— Нет. Очевидно, ему нравилось избивать Джулию. Когда она забеременела, он начал угрожать ее и моей жизни. Она бежала из Италии, иммигрировала в США, а затем бросила меня на пожарной станции через несколько дней после моего рождения. Мой отец умер в тюрьме несколько лет спустя, когда другой заключенный ударил его ножом в яремную вену. Это все, что я о нем знаю, и все, что меня действительно волнует.

В глазах Джоэла вспыхивает что-то, но это быстро гаснет. Кажется, он удовлетворен таким ответом, поэтому продолжает.

— Ты знала, что Джулия наняла частного детектива?

Я испускаю долгий, протяжный вздох.

— До недавнего времени нет. Но я знаю, что она следила за мной довольно долго.

Губы Джоэла сжимаются в твердую линию. Он наклоняется ко мне, загибает палец. Я наклоняюсь вперед, подстраиваясь под его позу. Что-то вертится у него на кончике языка. Он хочет мне что-то сказать, и на короткую секунду мне кажется, что, возможно, он знает слишком много.

— Имя Уайатт Дэнверс тебе что-нибудь говорит? — тихо спрашивает он.

Отпрянув и совершенно ошеломленная, я честно отвечаю:

— Нет. А должно?

Джоэл снова откидывается назад и изучает меня, очевидно, пытаясь определить, честна я или нет. Так и есть. Это имя мне ничего не говорит. Я вижу, как решение Джоэла отражается на его лице. Он мне верит.

— Ты меня беспокоишь, — мягко говорю я ему.

Его брови сходятся на переносице.

— У тебя есть полное право волноваться. За тобой следят.

Мое сердце подпрыгивает в груди. Содержимое желудка становится кислым. В ушах начинает звенеть. Такое ощущение, что меня поместили в скороварку на сильный огонь. Я паникую и резко встаю. Мой стакан с водой опрокидывается на стол, а стул с громким стуком падает на камни патио позади меня. Джоэл встает и хватает меня за запястье, прежде чем я успеваю метнуться к выходу.

Поправляя мой стул, он приказывает:

— Сядь, — его тон требовательный, резкий. — У нас с тобой разговор.

Я смотрю на него затуманенным зрением. Мое сердце бьется так сильно, что я чувствую пульс в глазных яблоках.

— Сядь, Стелла, — повторяет он, на этот раз мягче.

Я подчиняюсь, несмотря на то, что каждый нерв в моем теле кричит мне бежать. Джоэл откидывается на спинку стула, когда подходит официант, разносит нам блюда и доливает воду. Когда он исчезает, Джоэл начинает говорить.

— Я просмотрел твое досье, — осторожно говорит он, вероятно, ожидая, что я взбешусь.

Я не злюсь. Я полагала, что он провел бы какое-то расследование, учитывая, что он допытывал меня, чтобы я рассказала ему, от чего я убегаю, что я скрываю, так что для меня это неудивительно. Я также знаю, что он задавал эти вопросы только для того, чтобы оценить, собираюсь ли я быть честной с ним или нет. Он уже знал ответы.

— Детектив, которого наняла Джулия, случайно сделал несколько фотографий человека по имени Уайатт Дэнверс. Он появлялся не в только на одной из них, так что у нас есть основания полагать, что он преследовал тебя.

Качая головой, я отчаянно пытаюсь пораскинуть мозгами, осмыслить то, что Джоэл говорит мне прямо сейчас.

— Я не знаю никакого Уайатта Дэнверса.

Джоэл достает свой телефон и кладет его на стол передо мной. Я смотрю на экран. Это фотография мужчины с песочно-белыми волосами и поразительными зелеными глазами. Что-то знакомое терзает меня изнутри. Я где-то видела его раньше, но не могу вспомнить, где.