Звонок поступает по Bluetooth как раз в тот момент, когда я завожу грузовик. Я нажимаю кнопку ответа и отрывисто спрашиваю:

— Что?

Это Слоан.

— Всегда такой милый, — она громко хлопает жвачкой.

— Ты позвонила, чтобы разозлить меня? Или у тебя есть для меня что-нибудь полезное?

— Ну... — Слоан растягивает единственный слог. — Раз ты так любезно попросил, думаю, у меня кое-что есть, — еще один раздражающий хлопок. — Уайатт Дэнверс... тридцать один год...

Я уже знаю это.

— Просто переходи к сути, Слоун, черт возьми.

Она вздыхает.

— Уайатта Дэнверса не существовало, пока ему не исполнилось восемнадцать. Появился из воздуха.

Стелла выпрямляет спину и сердито смотрит на меня. Она все еще кипит от злости, но за ее прелестными глазами скрывается неуверенность.

— С тех пор он так и не пустил настоящих корней. Своего рода бродяга. Неудивительно, что он околачивается в Детройте.

Тишина затягивается, пока Слоан стучит по клавиатуре.

— Нашел что-нибудь на этой помойке? — спрашивает она между щелчками жвачки.

Я думаю о маленькой фотографии, которую засунул сзади в карман джинсов, на которой изображена юная Стелла, сидящая в полицейском участке. Где, черт возьми, Уайатт Дэнверс взял эту фотографию? Он был там в тот день? Он украл ее у кого-то другого?

— Прямо сейчас ничего, — отвечаю я, решив не вселять еще больший страх в горячее месиво, сидящее рядом со мной.

— Отлично, пока. Держите нас с боссом в курсе, если что-нибудь всплывет. Я продолжу охотиться на Дэнверса и дам тебе знать, когда найду его.

Я выезжаю на шоссе и мчусь, как летучая мышь из ада. Стелла сидит тихо, слишком тихо, обдумывая новую информацию, которую мы получили об Уайатте Дэнверсе.

Но то, что она говорит дальше, заставляет напрячься каждый мускул в моем теле. Она думает не об Уайатте Дэнверсе. Ее больше всего беспокоит не ее преследователь-психопат. Это Роджер Донован и травма, которую он ей нанес. Она все еще живет своим прошлым, несмотря на то, что сменила имя и начала новую жизнь.

— Я застукала его, когда он причинял боль другой девушке, — признается Стелла, как будто она должна нести хоть каплю вины за то, что сделал этот больной ублюдок.

Я бросаю на нее быстрый взгляд и вижу, что ее глаза снова наполняются слезами.

— Мне было одиннадцать, и я думаю, что она была на год или два младше меня, — тихо объясняет она, глядя на свои пальцы, сцепленные на коленях.

Прямо сейчас она выглядит точно так же, как та маленькая девочка на фотографии. Длинные темные волосы развеваются на ветру, пальцы сцеплены на коленях, на лице — отчаяние.

Когда она переводит взгляд на меня, я не могу сдержать нахлынувшую на меня печаль.

— Он прижал ее к стене. Он... прикасался к ней. Я не знала, что делать, поэтому просто спряталась и наблюдала.

Я кладу руку ей на бедро и нежно сжимаю.

— Это не в твоей власти, Стелла. Ты должна поверить мне, когда я говорю, что ты ни в чем из этого не виновата.

Она шмыгает носом.

— Эта девушка пропала несколько недель спустя.

—Это не...

Она перебивает меня:

— Нет. Это не моя вина, но я должна была рассказать копам, что произошло. Я думаю, что Роджер был ответственен за ее исчезновение, и я могла бы помочь. Я могла бы дать им какую-нибудь зацепку. Но вместо этого я предпочла сбежать и спрятаться, как трусиха. И даже сейчас, став взрослой женщиной, я не могу найти в себе сил рассказать им. Что это говорит обо мне, Джоэл?

— Это говорит о том, что ты была слишком чертовски молода, чтобы знать, что делать. Ты была ребенком и была напугана.

Тянется долгое молчание, прежде чем Стелла спрашивает:

— Могу я позвонить Харпер? Я ничего не слышала о ней с тех пор, как мы приземлились.

— Конечно, детка. Тебе никогда не нужно спрашивать разрешения, чтобы позвонить своей подруге. Может, я иногда и мудак, но я никогда не буду разлучать тебя с людьми, которые тебе небезразличны.

Она слабо улыбается мне, и не прошло и минуты, как она уже разговаривает по телефону с Харпер, а игривая блондинка откусывает ей ухо. Стелла хихикает несколько раз, ее настроение меняется, что также означает, что с Харпер все в порядке. Что означает, что Зак ведет себя прилично.

Приходит сообщение. Кстати, о дьяволе.

Шеп: Забери меня отсюда нахуй, Стоун. Она сводит меня с ума.

Стелла смотрит на сообщение, появившееся на экране приборной панели, и уголок ее рта приподнимается в усмешке.

— Ага. Послушай, Харпер. Мне пора идти, но я позвоню тебе позже, хорошо?

Я слышу протест Харпер как раз в тот момент, когда Стелла заканчивает разговор и поворачивается ко мне.

Одаривая ее тысячеваттной улыбкой, я спрашиваю:

— Проблема, принцесса?

— Твой хороший приятель Зак позвонил Харпер в службу поддержки, а затем запер ее в спальне. Очевидно, он не очень умен, если решил затеять с ней ссору. Она прожует его и выплюнет, как и любого другого мужчину, который посмеет встать у нее на пути.

— Это правда? — я отвечаю с любопытством. Мысль о том, что дерзкая блондинка надерет Заку Шепарду задницу — это больше, чем просто небольшое развлечение. Чего бы я только не отдал, чтобы стать мухой на стене.

— Да, это так. У нее есть... — Стелла хмурит брови. — Специальные инструменты, я думаю. Волшебные инструменты, которые превращают взрослых мужчин в лепечущих младенцев, — капризно говорит она.

— Ну, очевидно, что ее инструменты на Шепе не действуют. Но даже при том, что Зак не лепечущий младенец, я никогда не видел, чтобы женщина трепала его по перьям так, как это делает Харпер. Шеп — джентльмен из нас троих — хладнокровный, спокойный, собранный, который расстилает пальто по лужам и помогает пожилым леди с продуктами.

— Тебе лучше предупредить его, чтобы он спал с одним открытым глазом, — язвительно замечает Стелла, и я не совсем уверен, шутит она или нет.

— Зак может постоять за себя. Он большой мальчик. Скажи Харпер, чтобы она пока вела себя хорошо. Я не буду отстранять Зака от дежурства, пока у нас не будет на руках Дэнверс, так что она вполне может привыкнуть к его присутствию.

Качая головой, она говорит:

— Я ей этого не скажу. Я ценю свою жизнь. Но не стесняйся передать ей это сообщение самостоятельно. Это будут твои похороны.

Разговор становится легче с каждой минутой. Осмелюсь сказать, что обратная дорога ко мне домой приятна. Я никогда не наслаждался обществом женщины больше, чем тем временем, которое требуется, чтобы намочить мой член. Но со Стеллой это... естественно.

Но рано или поздно все рухнет. Она снова воздвигнет эти стены и оттолкнет меня, как делает всегда. И я останусь стоять там, как идиот, со своим членом в руке, ожидая следующей возможности добраться до нее.

Я играю в какую-то нездоровую игру. Один из способов заставить ее ослушаться или заставить ее расколоться, просто чтобы у меня был предлог снова прикоснуться к ней, собрать ее обратно воедино. Но я боюсь, что каждый раз, когда она ломается, нужно собирать все больше и больше осколков. В конце концов, она устанет ломаться и займется тем, что у нее получается лучше всего.

Она сбежит. И в следующий раз, я думаю, она сделает все, чтобы ее не нашли.