— Уайатт. — Голос Питера, прозвучавший прямо у нее над ухом, заставил ее подпрыгнуть. Позади них дверь со скрипом открылась. — Внутрь. Сейчас же.
С проворством, не свойственным ее возрасту, пожилая женщина поднесла руку к горлу. Серебристая вспышка, красный отблеск и алые капли потекли по светлому, в цветочек, нагруднику ее платья. Она разинула рот, как рыба, хватая ртом воздух, кровь все лилась и лилась из нее.
А затем она начала смеяться.
Ужасный, пронзительный звук, от которого куры вспорхнули и скрылись из виду.
— Уайатт!
Питер рукой обхватил ее за талию и наполовину потащил, наполовину унес ее с ослепительного утреннего солнца в темноту кухни. Дверь захлопнулась. Уайатт стояла неподвижно, чувствуя, как сердце бьется о наковальню ее костей.
— Что, черт возьми, это было? — Она провела руками по своим спутанным волосам и спросила снова, повторяя свой вопрос:
— Что, черт возьми, это было?
Питер, прижавшийся к оконной раме, не выглядел таким встревоженным, каким, по ее мнению, должен был.
— А как ты думаешь?
— Зверь? — Она подумала о воющих волках, о скрытом предупреждении, исходящем от людей в капюшонах на улице. — Как он мог быть похож на нее? Как такое вообще возможно?
— Существа, живущие в темноте, имеют тенденцию принимать формы, недоступные человеческому пониманию. — Питер отошел от окна. По ту сторону стекла двор погрузился в тишину.
— Если оно надело ее, то она, вероятно, мертва уже некоторое время.
Надело ее. Как кожу. Уайатт опустилась на ближайший стул и согнулась пополам, уткнувшись лбом в колени. Она сосредоточилась на том, чтобы сделать один прерывистый вдох за раз. Когда Питер заговорил снова, его голос раздавался прямо у нее над головой.
— Что ты делаешь?
Она не подняла головы.
— От всего, что ты только что сказал, меня чуть не стошнило.
— Ну, не надо, — сказал он. — Это непродуктивно.
Она выпрямилась и сердито посмотрела на него.
— Я оставила топор снаружи.
— Он тебе не поможет. — Он оглянулся на окно. — Она перестала сопротивляться. Я пойду и похороню ее завтра.
При мысли о том, что старая миссис Джермен пролежит там весь день, отдавшись на милость стервятников, у нее снова скрутило живот.
— Почему не сейчас?
— Ты видела, как близко она подошла к дому? Меня не застанут на опушке рощи, когда зайдет солнце. Я похороню ее утром.
— А потом?
— Потом приступим к работе. — Взгляд его голубых глаз встретился с ее в тусклом свете кухни. — Я не самое худшее, что есть на свете, Уайатт. Если падет последняя защита, за деревьями нас ждет судьба похуже смерти.