Глава 8

Приоритетом номер два было выяснить, почему отец Айк покончил с собой. Первым приоритетом было отвлечь Паулину от отца Айка до тех пор, пока это не сможет сделать Сайрус. И он знал, что делать. Он заказал еду на вынос — гондурасскую еду из Лос-Катрачос — налил коктейли, включил «PLAY» на своем любимом джазовом альбоме и усадил Паулину на диванчик. Хотя труба Кристиана Скотта ¹не была лекарством от печали, она была весьма эффективным средством лечения. А если и это не сработает, то поцелуй, два или десять тысяч. Столько, сколько Сайрусу могло сойти с рук.

Он скользнул ладонью по животу Паулины, мягкому и дрожащему под тонким льном ее блузки, и сжал ее бедро. Она повернула лицо, чтобы встретиться с ним глазами. В мире не было женщины с такими глазами, как у Паулины. Они напоминали ему фотографии в стиле сепии, светло-коричневые, из другого времени и места, с ресницами, почти такими длинными, что щекотали ему щеки. Но более того, это были честные глаза, которые ничего, совсем ничего не скрывали от него и просили его ничего, совсем ничего не скрывать от нее. Так что он ничего от нее не скрывал. Он позволил ей увидеть, как сильно он ее любит, обожает, дорожит ею, хочет ее, а затем поцеловал ее в мягкие полные губы, чтобы убедиться, что она поняла послание.

Поцелуй, который она подарила ему в ответ, был поцелуем, которого он хотел – сначала скромным, постепенно становившимся все смелее, и к тому времени, когда одна песня сменила другую, они оба дышали дыханием друг друга. Он осторожно толкнул ее на спину на шикарный диван и обвил ее ноги вокруг своей талии. Он не просил многого в этом мире… но если бы он прямо в эту секунду не почувствовал ее пятки на своей пояснице, его сердце разбилось бы прямо надвое. Когда он сказал это Паулине, она засмеялась, и он почувствовал, как ее груди прижались к его груди.

- Ну, мне не хотелось бы разбивать тебе сердце, — сказала она. - Особенно, когда так легко сохранить его в целости и сохранности. - Она позволила своим пяткам опереться о его спину. Этого было достаточно, чтобы заставить взрослого мужчину заплакать. - Лучше?

- Гораздо лучше.

Ее язык был сладким на вкус, как черничное вино, которое она выпила после ужина. Сладким и пикантным, и он не мог насытиться им. Он знал, что брак не будет таким все время. Он был бы дураком, если бы думал, что все это был приглушенный свет, джаз и обжимания на диване, словно подростки. Но тем не менее, он бы женился на ней в той же комнате в ту же секунду, если бы мог уговорить ее на это. Тем более, что он знал, что в любую минуту… в любую секунду… она скажет…

— Достаточно, веди себя прилично, Сайрус. - Она сказала это сразу, когда он засунул руку ей под блухку и начал медленно двигаться выше и выше.

- Я и веду, - ответил он.

- Ведешь себя плохо.

- Вести себя плохо это все равно вести. - Он прикусил мочку уха. Она рассмеялась, но положила руки ему на грудь.

- Достаточно, - сказала Паулина. Сайрус зарычал и сел.

- Уже?

- Уже. - Паулина медленно поднялась, поправила одежду и волосы. Ему было приятно видеть, что она хотя бы тяжело дышит. Возможно, он мог бы тешить себя мыслью, что она остановилась, потому что собиралась потерять контроль, а не он.

- Ты выйдешь за меня? - Спросил он,

- Да. Я сказала "да" полгода назад. И скажу "да" сегодня.

- Нет, сейчас. Прямой сейчас.

Он взял свой бурбон сауэр и допил его до дна. У него было искушение взять лед в руку и положить его в штаны.

- Я выйду за тебя 7 ноября, как мы и планировали, и ни днем раньше.

- Я могу умереть до 7 ноября.

- Тогда я устрою тебе самые роскошные похороны, которые видел этот город.

- Вторая линия²?

- Вторая линия, Тромбон Шорти ³во главе процессии.

- Не често, что я пропущу собственные похороны.

- Тогда не умирай, - ответила она.

- Тогда не умру.

Она хотела было встать, но он схватил ее за талию и посадил к себе на колени. Она была раем в его объятиях: все ее формы, теплая кожа и аромат полевых цветов.

— Ты сегодня неугомонный, — сказала она, зажимая ему нос. — Что на тебя нашло?

Он откинулся на диване, положив голову на спинку.

- День был странным.

- Знаю. Ты поговорил с той леди?

- Леди? Да, я поговорил с леди.

- Какой она была?

- Другой, - ответил он. - Не то, что я ожидал. Я думаю, кто-то с ее работой не дежурит 24 часа в сутки, 7 дней в неделю. Судя по всему, даже доминанты берут выходные по субботам.

- Она помогла тебе?

- Она клянется, что не знает отца Айка. Но я не знаю. Я просто не знаю…

- Думаешь, он лжет? - Спросила Паулина.

- Не об этом. Но она что-то скрывает. Она даже сказала мне, что что-то скрывает, прежде чем закрыть дверь перед моим носом.

- Вот это бесстыдство.

- Еще какое.

- Она красивая? - Спросила Паулина. Он знал, что она спрашивает из любопытства, а не из ревности. У Паулины было слишком много самоуважения для чего-то подобного.

- Она не в моем вкусе, но она неплохая. Я заметил привлекательность. Ее привлекательность, а не привлекательность того, что она делает. Быть выпоротым. Это не весело. Но она может зарабатывать пару тысяч долларов в день, просто избивая мужчин. И именно они за это платят. Безумие.

-По-моему, это хорошее занятие. Снимаю перед ней шляпу, — сказала Паулина, приподнимая воображаемую шляпу.

- И кто сейчас неугомонный?

- Эй-эй, - сказала она, потянувшись за пультом на кофейном столике. - Архиепископ Данн в новостях.

Она включила звук телевизора. На экране был архиепископ Томас Данн. Это был высокий белый мужчина лет под шестьдесят, с широким улыбающимся румяным лицом и густыми седыми волосами с вдовьей макушкой.

Паулина наклонилась вперед и положила локти на колени. Сайрус откинулся на спинку стула, ожидая, что его это не впечатлит.

Молодая симпатичная репортерша поймала мужчину возле собора Святого Людовика.

- Ваше Превосходительство, можете ли вы подтвердить, что священник был найден мертвым на территории церкви?

- К сожалению, я могу это подтвердить. Из уважения к семье мы не даем дальнейших комментариев, хотя просим верующих Нового Орлеана помолиться в этот трудный час. И, пожалуйста, молитесь за своих пасторов. Даже призванное Богом, это занятие может оказаться напряженным и неблагодарным. Депрессия, выгорание — они могут сказаться на всех нас.

- Точная причина смерти полицией не названа, однако на месте происшествия было обнаружено огнестрельное оружие. Не могли бы вы…

- Спасибо, это все. - Архиепископ уже уходил обратно в собор.

- Бесполезно, - заметил Сайрус. Он взял пульт и выключил телевизор. Приятнул ее к себе. - Как ты себя чувствуешь, детка?

Она положила голову ему на грудь.

- Я просто продолжаю пытаться сосредоточиться на всем хорошем, что сделал отец Айк. Я ничего не могу сделать, кроме как молиться за него. И молиться за тебя.

Его телефон завибрировал на столе. Он проигнорировал первый звонок, но знал, что не может игнорировать второй. Паулина тоже знала. Она передала ему его телефон.

504 номер.

Он ответил.

- Тремон.

- Мистер Тремон, это сестра Маргарет из Пресвятого Валентина.

Он сел прямо.

- Спасибо, что перезвонили мне, сестра. Думаю, детектив Нейлор сказала вам, что я позвоню по поводу отца Айка.

- Да, сэр, сказала.

- Мне очень жаль отца Айка. Я знаю, что вы были старыми друзьями.

- Тридцать лет, - ответила она, он заметил в ее голосе дрожь. - Я надеялась, что вы приедете сегодня.

- Сегодня? - Уже было позже десяти. Паулина убрала их бокалы со стола.

- Да, я сделала кое-что, что не должна была, - сказала сестра Маргарет. - Я пошла в квартиру Айка, в доме для священников. В вашингтоне у него сестра, я хотела поговорить с ней. Много лет назад я видела ее, и подумала... думаю, вы понимаете.

- Вы что-то увидели в его квартире? - Сердце Сайруса начало стучать, сильно, словно каблуки Паулины стучали по паркету.

- Да, мистер Тремон. Я не знаю что это, и думаю вы должны приехать взглянуть.

- Сестра, я приеду. Сейчас же буду.

Сайрус поцеловал Паулину на ночь, и его сердце обрадовалось тому, что, когда он отошел от ее дома, она все еще стояла на крыльце, глядя, как он уходит, и махала ему рукой. Единственной женщиной, которая когда-либо видела, как уезжает его машина, была его мать. Он воспринял это как хороший знак того, что нашел женщину, которая могла бы любить его так сильно и не боялась это показать.

Он удерживал это видение в свете крыльца, она обняла себя руками, пока не поднесла пальцы к губам, чтобы послать ему прощальный поцелуй. Он держался за него всю дорогу до дня пресвятого Валентина.

Сама церковь была красивой — красивое кирпичное строение лет двухсот, — но на дом духовенства смотреть особо было не на что. По его мнению, построенный в конце 60-х или 70-х годов. Квадратное и приземистое. Его особо не отличить, если не считать двух передних окон по обе стороны крыльца. Это были витражи, но цвета были блеклыми и мутными.

Сайрус тихо постучал во входную дверь. Он ждал, готов был постучать еще раз, громче, когда услышал звон ключей и замков, и дверь открылась, и перед ней появилась маленькая пухлая женщина в сером одеянии и с усталой улыбкой на лице.

- Спасибо, что приехали, мистер Тремон, - сказала она. Когда он протянул руку, она обхватила ее обеими ладонями и на мгновение задержалась. Казалось, она была на грани срыва.

- Конечно, сестра, — сказал Сайрус, и она провела его в дом. Лестница в холле была устлана красным ковром и украшена перилами из темного дерева. – Вы с отцом Айком были хорошими друзьями?

- Я руковожу домом, — сказала она. - Он живет здесь с тех пор, как приехал в город, почти пятнадцать лет. Он был очень добр ко мне. Никогда не воспринимал меня как нечто само собой разумеющееся. - Она понизила голос. - Я не могу сказать того же о некоторых других, кто украсил эти залы своей святой и помазанной душой.- Саркастичная сестра. Ему это понравилось.

- Был ли он близок с другими священниками в доме?