17

ГЛЕБ

Боль пронзает мою грудную клетку, когда Мико бьет меня в бок. Я чувствую, как липкая кровь прилипает к моей рубашке. Но я так зол на себя за то, что потерял бдительность, пока спорил с Мэл, что мне почти все равно. Не могу поверить, что позволил этому засранцу войти в мою парадную дверь.

Я должен был быть готов.

Мышцы напряжены, рука зафиксирована на боку, и я пытаюсь одержать верх. Мико - не шутка. Если честно, он чертов ублюдок, и не собирается ни на секунду успокаиваться. А еще он чертовски хорош в рукопашном бою. И убил бы меня без раздумий. Если бы у меня были ножи, я бы его одолел.

Но кулаками? У него преимущество. А значит, мне придется рискнуть, если я хочу выбраться из этой ситуации.

Приготовившись к боли, которая обязательно последует, я жду своего узкого окна. И когда его кулак снова врезается в мои ребра, я не смягчаю удар. Я тянусь назад, чтобы схватить его пальцы, которые держат мою голову в тисках. И когда я отделяю его мизинец от своей кожи, я выкручиваю его назад с такой силой, на какую только способен. Агония прокатывается по моему боку, и в тот же момент я слышу треск. Мико завывает, его хватка ослабевает, и я опускаюсь ниже, освобождаясь от его хватки.

Я не жду, чтобы узнать, достаточно ли сломанного пальца, чтобы заставить его остановиться. Мои ребра протестующе вскрикивают, когда я подаюсь вперед, упираясь плечом в его тазобедренный сустав. И в то же время я с силой поднимаюсь вверх, перебрасывая Мико через плечо.

Стекло разлетается вдребезги, когда он приземляется на спину на мой журнальный столик. Под его весом все рушится. Судя по звуку, удар выбил воздух из его легких. Схватившись одной рукой за пульсирующий бок, я приседаю, следя глазами за любым его движением.

— Сволочь, — хрипит Мико, поднимаясь на ноги. — Я убью тебя ублюдок.

Я фыркнул.

— Я - ублюдок? Ты такой же незаконнорожденный, как и я, выродок. Так что не думай, что это оскорбление. Это просто факт жизни. Давай. Убей меня, — дразню я. — Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься.

— Глеб.

Сердце замирает от тихого голоса Мэл. Мой взгляд устремляется вправо, и я вижу, что она приседает в ближнем конце коридора. Мои ножи лежат на полу, зажатые между ее кончиками пальцев. Готовые к тому, чтобы она их перебросила.

Господи, я мог бы расцеловать эту девушку. Ее ониксовые глаза круглы от беспокойства, и она ждет моего сигнала. Краем глаза я замечаю, что Мико тоже ее заметил. Я быстро киваю Мэл, молча приказывая ей передать мне мои клинки.

Как только я двигаюсь, Мико ныряет вперед и тянется к острым лезвиям, которые с шипением проносятся по деревянному полу. Я бросаюсь вперед, чтобы успеть схватить их раньше него. Уверенность переполняет мои вены, когда пальцы обхватывают рукояти уже открытых клинков. И в мгновение ока я снова приседаю, рассекая воздух, пока тонкий металлический наконечник не сталкивается с плотью.

Мико проклинает меня по-русски, поток ругательств не сравнится даже с матроским ртом Мэл. Он отшатывается назад, прижимая ладонь к груди, чтобы остановить вытекающую кровь. Но она не настолько глубока, чтобы убить его. Несмотря на то, что Мико не колеблется, я более против убийства брата, чем мог бы быть в прошлом.

Тем не менее, это единственный способ обеспечить безопасность Мэл и ее дочери.

— Похоже, мой младший брат готов поиграть, — говорит Мико, отводя руку, чтобы посмотреть, сколько на ней крови. На его лице появляется злобная ухмылка, и он роется в карманах в поисках своих ножей.

— Не делай этого, Мико. Ты же знаешь, что не победишь, — предупреждаю я, не опускаясь на землю и медленно обходя его по кругу. Мой путь пролегает между ним и Мэл, заставляя его отдаляться от нее. А поскольку Мико не идиот, он теперь воспринимает меня всерьез.

Зеркально отражая мою позицию, он поправляет хватку своего оружия и пританцовывает взад-вперед на носочках.

— Тебе придется убить меня, если ты хочешь спасти их, малыш. — Насмехается он.

— Или ты можешь умереть, — категорично заявляю я.

— Нет. Ты не сделаешь этого. Ты никогда не мог. Вот почему ты ушел из семьи, помнишь? Ты не хотел больше быть таким бессердечным. — Яд Мико хлещет по пространству между нами, как хлыст, и я понимаю, что он собирается оставить меня без выбора.

— Мико. Не надо, — снова предупреждаю я, смещаясь в соответствии с его движениями.

Издав яростное рычание, мой брат вскакивает с места, сокращая расстояние между нами с такой скоростью, что у меня не остается времени на раздумья. Все, что я могу сделать, это среагировать. Можно подумать, что в подобной схватке преимущество в размерах и силе дает человеку преимущество. Но когда речь идет о ножах, скорость и ловкость гораздо важнее.

И как бы ни был быстр Мико, он не так быстр, как я.

Я опускаюсь ниже, и мои ножи оказываются у его ахиллова сухожилия. Я режу, вращаясь, открывая раны на его икрах, бедрах и спине. Он тяжело падает на землю, его подкосило так быстро, что он даже не успел отпрянуть от удара. Но это его не останавливает. Развернувшись, он направляет нож прямо мне в горло. Я отбиваю его одним из своих. И прежде, чем он успевает воспользоваться вторым, я перерезаю ему пальцы.

Лезвие улетает в сторону, оставляя Мико без оружия. Рыча от боли, он сжимает окровавленные обрубки и смотрит на меня.

Медленно опускаюсь на уровень его глаз, одной рукой хватаю его за волосы, а другой приставляю клинок к его горлу. Мико издает холодный, полубезумный смех, заглядывая мне в душу.

— Ты такой же айсберг, как и всегда, младший брат. Ты ничуть не изменился.

Сжав челюсть до стона, я с силой дергаю ее. И наблюдаю, как жизнь вытекает из глаз брата, а его кровь пропитывает мой пол. Я отпускаю его волосы, как только убеждаюсь, что он мертв, и его тело падает на пол.

— Глеб, — задыхается Мэл, бросаясь вперед. — Ты ранен.

Мой взгляд задерживается на безжизненной фигуре Мико, его последние слова преследуют меня. И только когда Мэл начинает натягивать мою рубашку на ребра, я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на нее.

Снимая повязку, Мэл говорит:

— Он разодрал тебе швы.

Я киваю, борясь с волной отвращения, к которому не привык после убийства.

— Что он имел в виду? — Спрашивает Мэл, продолжая обрабатывать мою свежевскрытую рану.

Когда повязка снимается, я вижу, что зрелище не из приятных. Мел слегка бледнеет, а я опускаю взгляд. Темно-фиолетовый синяк уже начал расползаться по моим ребрам, и по крайней мере четыре идеально наложенных шва прорвали мою кожу. Рана теперь смутно напоминает гротескную версию кривоватой зубастой улыбки.

Отвлекаясь от уродливого зрелища, я смотрю на обеспокоенное лицо Мэл.

— Мико - мой сводный брат. Мы росли вместе, хотя никогда не ладили. В те времена я был... жестоким человеком. Поэтому, когда мы ссорились, это могло привести к очень страшным последствиям.

Я вздыхаю, вспоминая всю боль, которую я причинил, все страдания и смерть. Я никогда не задумывался о том, почему я делал то, что делал тогда.

— Мой брат Костя, тот, кто показал мне лучший путь. Что мне не обязательно быть бессердечным убийцей, как того ожидал от нас отец. — Я качаю головой. — Я не хотел быть таким.

— Ты... убил своего родного брата, чтобы защитить меня?

Ужас в ее голосе режет меня, как нож. Делает ли это меня чудовищем? Возможно. Но я все равно сделал бы тот же выбор каждый раз.

— Брат...

— Блядь, — шипит Дэн, следуя за Львом через мою входную дверь.

Они быстро закрывают ее за собой, изучая тело, окрасившее мои деревянные полы в красный цвет.

— Что, черт возьми, произошло? — Спрашивает Лев, его глаза блуждают по месту происшествия, обращая внимание на мой разбитый кофейный столик и руки Мэл на моем окровавленном боку.

Избегая его вопроса, я перевожу взгляд на Мэл.

— Ты должна пойти и позаботиться о Габби. Подержи ее в комнате, пока мы будем наводить здесь порядок.

— Но у тебя кровь...

— Мэл. Я сам справлюсь.

Она прикусывает губу, ее подбородок опускается в нехарактерном для нее проявлении покорности, затем она кивает и поворачивается в сторону коридора. Закрыв глаза и с трудом сглотнув, чтобы вернуть контроль над эмоциями, я выдерживаю паузу, а затем обращаю внимание на своих людей.

— Давайте затащим Мико в машину и избавимся от улик. Затем, Дэн, я хочу, чтобы ты отвез Мэл и Габби куда-нибудь, где люди Винни не смогут вас найти. Держи ее там, пока я не дам добро на иное.

Дэн отрывисто кивает.

— Лев, мы с тобой едем в Бостон...

— Глеб, ты не можешь, — снова возражает Мэл, поворачиваясь к двери гостевой комнаты.

— Это не обсуждается, — заявляю я. — Твой план не обсуждается. Я и близко не подпущу тебя к Винни. И очевидно, что с этим сумасшедшим ирландцем нужно разобраться. — Я жестом показываю на Мико, если у кого-то возникнут вопросы, что я имею в виду.

Я вижу, как обида промелькнула на лице Мэл из-за моего резкого тона. И я знаю... знаю... я сказал ей, что буду лучше. Но от одной мысли о том, что она попытается поговорить с Винни, у меня стынет кровь.

Он не в себе. Он точно блядь не в себе. И если он однажды наложил на нее руки, я знаю, что он сделает это снова. В ее глазах блестят слезы, но Мэл не пытается спорить. Вместо этого она поворачивается ко мне спиной и тихо пробирается в свою спальню.

Я слышу ее успокаивающий шепот, когда она уговаривает Габби вылезти из-под кровати. И у меня замирает сердце при мысли о том, как, должно быть, напугана ее девочка.

Тяжело вздыхая, я прижимаю пальцы к вискам и опускаю глаза, пытаясь ослабить давление.

— Ты прав, босс — говорит Дэн, и я опускаю руки, глядя на него. — Пришло время разобраться с ним. — Он дергает подбородком в сторону Мико. — Дальше будет только хуже.

Он прав.

Такие мужчины, как Винни, умеют урегулировать конфликты только одним способом. Именно поэтому мне нужно разобраться с этим без Мэл.

Если она вернется к Винсенту Келли, он ее убьет.