15

ГЛЕБ

Чувство покоя поселяется в моей груди, когда я тихонько иду по коридору своей квартиры. Я останавливаюсь у двери Габби, чтобы прислушаться. Она все еще крепко спит, и ее мягкое сопение уверяет меня, что ее сны приятны. Уголки моих губ бессознательно кривятся в улыбке. Это чувство удовлетворения - то, чего я жаждал всю свою жизнь. Но в какой-то момент я перестал верить, что это может быть реальностью. По крайней мере, не моей реальностью.

Но сейчас, в этот момент, когда я вхожу в свою чистую белую кухню, мне кажется, что мой мир вдруг пришел в равновесие. Я знаю, что за пределами нашего счастливого пузыря все еще есть проблемы, с которыми нам рано или поздно придется столкнуться. И как бы мне ни не хотелось выходить за пределы этого идеального пространства, я знаю, что именно от меня зависит завершение конфликта с Винни. Но мысль о том, чтобы остаться в этом доме и впитать лучезарную энергию девочек, звучит гораздо привлекательнее.

Прежде чем я успеваю себя отговорить, я отправляю быстрое сообщение Льву и Дэну. Затем я обращаюсь к холодильнику, достаю ингредиенты, чтобы приготовить нам.

Руки сами выстраивают овощи в ряд и начинают нарезать их кубиками, а я мысленно возвращаюсь к разговору, который мы с Мэл вели прошлой ночью. Я пролежал без сна почти час после того, как Мэл заснула. И только после того, как я повернулся, чтобы обнять ее - убедившись, что она не сможет убежать, пока я сплю, я наконец смог расслабиться настолько, чтобы заснуть.

Я хочу преодолеть это ноющее сомнение, и впервые у меня появилась надежда, что мы действительно сможем это сделать. Просто нужно время. И терпение, которого у меня обычно не в избытке. Но для Мэл я найду в себе силы сдержать нетерпение.

Картофель уже жарится, и я как раз собираюсь начать обжаривать овощи, когда из-за двери ее спальни доносится тоненький голосок Габби. Она достаточно тихая, и я не могу понять, волнуется ли она или просто зовет маму, потому что проснулась. Но я все еще слышу, как работает душ в ванной. Поэтому я вытираю руки, убавляю огонь и иду на голос Габби, пока Мэл не забеспокоилась.

— Привет, Рыбка, — говорю я, открывая дверь и обнаруживая, что Габби сидит в кровати.

Ее волосы взъерошены, глаза сонные, она трет их кулачками, а губы складываются в крошечную букву "о", когда она зевает. Насколько я могу судить, она ничем не расстроена. Она все еще просыпается.

— Ты в порядке? — Спрашиваю я, открывая дверь чуть шире, чтобы она могла меня видеть.

— А где мама? — Спрашивает она, растерянно оглядываясь по сторонам.

— Она в душе. Скоро выйдет. Хочешь приготовить завтрак вместе со мной? — Мэл уже задавала Габби такой же вопрос, так что я думаю, можно предположить, что она не будет против, если я возьму Габби с собой на кухню.

— Да! — Габби сияет, ее сонная энергия мгновенно тает. Она сползает с кровати, прилагая при этом неимоверные усилия. Она достаточно осторожна, я подумываю помочь ей, но не хочу посягать на ее независимость.

Ее крошечные ножки касаются земли прежде, чем я успеваю сделать шаг к ней, и она поворачивается и скачет ко мне, балансируя на носочках. Через минуту ее рука обхватывает мой мизинец, и она смотрит на меня снизу вверх, как бы говоря: "Ну вот, я готова".

Моя грудь сжимается, и я беззащитен перед ней, когда маленькая девочка Мэл прокладывает себе путь в мое сердце.

— Ты когда-нибудь готовила и ела блюда на сковородках? — Спрашиваю я, медленно шагая, чтобы она могла идти рядом со мной.

— А что такое сководка? — Спрашивает она, отвечая на мой вопрос своим собственным.

Стараясь не рассмеяться, я наклоняюсь, чтобы подхватить ее под мышки, и сажу ее на прилавок в пределах досягаемости, но не слишком близко к плите. Она обращает внимание на три сковородки, ожидающие меня, и, кажется, удовлетворенно наблюдает, как я снова включаю огонь и обжариваю овощи в масле.

— Мы обжариваем овощи и картофель, затем кладем сверху пару яиц на каждую сковороду и посыпаем их сыром, — объясняю я. Надеюсь, Габби не привередливый ребенок. Я добавил понемногу всего.

— Я люблю сыр! — С энтузиазмом говорит она, стуча каблучками по шкафам от волнения.

Дочь Мэл просто очаровательна. Я не могу не радоваться, ее счастью, и восхищаться ее любопытству и смелости, даже когда ей страшно. Когда Мэл потеряла сознание, и мне нужно было, чтобы Габби оставалась рядом и не шумела, чтобы мы могли проскользнуть мимо людей Винни за пределами Нью-Хейвена, эта крошечная девочка просто снесла мне крышу. А забота о ней, пока Мэл была в больнице? Обычно я держусь на расстоянии от детей. Конечно, у Петра и Сильвии двое очень милых детей, но я не чувствую необходимости общаться с ними. А вот Габби? Меня тянет к ней. У меня есть желание защитить ее и общаться с ней. И я не знаю, связано ли это с моей необычной связью с Мэл или ее девочка просто особенная. Но мне искренне нравится проводить с ней время.

— Ты любишь перец? — Спрашиваю я, отщипывая желтый болгарский перец от сковороды, на которой он уже приятно запекся.

Глаза Габби расширяются, становясь круглыми от любопытства. И она протягивает руки, чтобы принять маленький кусочек. Она задумчиво жует, а затем издает довольное "ммм", когда ее круглые щечки приподнимаются.

Я расцениваю это как да.

Когда овощи обжарились, а картофель стал почти хрустящим, я ставлю его на заднюю конфорку и переключаю внимание на яйца. Габби помогает, доставая их по отдельности из коробки, чтобы я мог разбить их на сковородку.

В качестве последнего шага я подаю три тарелки в виде керамических сковородок, а Габби посыпает их щедрой порцией измельченного сыра. Затем я ставлю их в духовку, чтобы сыр расплавился, пока Мэл завершает свой утренний ритуал.

— Пахнет потрясающе, — говорит она, заходя в главную комнату моей квартиры через несколько минут.

— У нас будет еда на сководах! — взволнованно говорит Габби, и я помогаю ей слезть с прилавка, пока она пытается переместиться вперед, чтобы подойти к маме.

— Сководы? — говорит Мэл, и ее глаза переходят на мои в немом вопросе, и когда Габби доходит до нее, Мэл поднимает дочь с пола и сажает к себе на бедро. — Я же обожаю сководы, правда, Глеб?

Я хихикаю.

— Очень на это надеюсь.

С помощью горячего полотенца я достаю из духовки две сковородки и ставлю их на кухонный стол. Затем возвращаюсь за своей.

— Кофе уже почти готов, — говорю я и, повернувшись, обнаруживаю Мэл гораздо ближе, чем предполагал.

Я убираю руку, чтобы не обжечь ее тарелкой, и мое сердце учащенно забилось, когда она легонько взяла меня за предплечье и приподнялась на носочки, чтобы поцеловать меня в щеку.

Она пахнет свежим душем, ее влажные волосы насыщены сладким ароматом шампуня, а кожа сияет насыщенным здоровым цветом. Когда она застенчиво улыбается, ее густые ресницы задевают верхушки щек. Боже, она так чертовски красива, что это постоянно поражает меня.

Момент между нами проходит быстро, когда она отпускает мою руку и проскальзывает мимо меня. Я продолжаю идти к столу и ставлю свою тарелку рядом с кружкой черного кофе, а затем оглядываюсь, чтобы посмотреть, как она готовит свою.

Мы садимся вместе, Мэл сажает Габби на колени, чтобы девочка была достаточно высокой и могла видеть через стол. Надо будет не забыть купить ей стульчик для кормления или кресло-бустер. Я не уверен, что подойдет для девочки ее возраста.

— Я должен был подумать о том, чтобы купить ей что-нибудь, что облегчит сидение за столом. Прости.

— Да нет, все в порядке, Глеб, — уверяет меня Мэл.

И у меня мелькает мимолетная мысль, что, возможно, она говорит так, потому что все еще думает, что это временно. Я стараюсь подавить эту возможность. Потому что не хочу портить этот момент. Но наступившая тишина кажется неожиданно напряженной.

— Похоже, вы двое неплохо ладите, а? — Говорит она, одной рукой расчесывая волосы Габби, а другой поддевая вилкой небольшой кусочек со сковороды.

Габби слишком увлечена едой, чтобы обращать внимание на вопрос Мэл.

— Она замечательный ребенок. Я счастлив, что она здесь.

Эмоции, промелькнувшие на лице Мэл, нелегко истолковать, но я могу сказать, что мои слова задели какой-то нерв.

— Спасибо, — пробормотала она. — Это очень много значит.

Думает ли она о Винни, когда говорит это? Сравнивает мою реакцию с его? Этот ублюдок хотел, чтобы Мэл отдала Габби на удочерение, именно поэтому она позвонила мне, умоляя привезти ее в Нью-Йорк после того, как согласилась выйти за него замуж. Меня бросает в дрожь при одной мысли об этом. И думаю, стоит ли мне что-то сказать. Но я не знаю, что я могу сказать.

Мэл задумчиво откусывает кусочек, прежде чем передать его Габби. И пока я молча ем, я могу сказать, что ее мысли находятся за миллион миль от меня.

— Ты в порядке? — Спрашиваю я, не в силах больше выносить молчание.

— Хм? О да. Абсолютно в порядке. Даже лучше, чем в порядке. Еда очень вкусная. Спасибо.

Ее слова вырываются из нее так, что это говорит о том, что она говорит не все, что думает. И я подозреваю, что это не имеет ничего общего с едой, которую я приготовил, а все связано с Габби и, возможно, их присутствием в моем доме.

Мэл о чем-то умалчивает, и снова срабатывают мои предупреждающие сигналы. Хотел бы я уметь читать ее лучше. Но эти темные глаза хранят столько тайн, что невозможно найти ту, которая мне нужна. По крайней мере, сейчас я знаю ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она не совсем откровенна со мной. И от этого, как ни от чего другого, у меня сводит живот. После того, как хорошо прошла наша вчерашняя ночь, я действительно думал, что мы сделали шаг вперед. Но теперь я думаю, не начинаем ли мы каждое утро с нуля? Добьемся ли мы когда-нибудь прогресса? Или моя жизнь с Мэл будет требовать от меня постоянного подтверждения того, что я заслуживаю доверия?

Я ищу ее глаза, пытаясь понять, что она от меня скрывает, и мое сердце учащенно забилось, когда ее губы разошлись, чтобы заговорить.