На его лицо падает тень, и ярость разгорается темным пламенем в его глазах. Его большой палец проводит по черно-синей коже моего запястья, очерчивая контур синяка.

Он придвигается ко мне вплотную и возвышается надо мной, сжимая нежно-фиолетовое пятно.

— Что случилось? — спрашивает он, его тон такой же грубый, как и пальцы, впивающиеся в мою кожу.

Я качаю головой, и любой разумный ответ на мгновение выбивает меня из колеи. Обычно я стараюсь не травмировать себя во время тренировок с канном, чтобы не оставлять улик, но после инцидента в бассейне я была... обеспокоена, и сегодня я была невнимательной.

Ник поднимает мою руку, его взгляд пылает, когда он смотрит на меня.

— Кто это с тобой сделал? — требует он.

— Это был несчастный случай, — это все, что я успеваю сказать, прежде чем он отпускает мою руку и выбегает из комнаты.

Черт. Я одергиваю рукав и следую за ним, его решительные шаги гулко разносятся по коридору.

Ник находит Вито возле кухни и в считанные секунды прижимает его к стене.

Вцепившись руками в воротник моего телохранителя, Ник выпытывает у него ответы, и двое мужчин борются друг с другом. В моих жилах разгорается паника, и я судорожно оглядываюсь по сторонам в поисках Данте.

Где он?

Черт. Черт.

Я достаю телефон, руки дрожат, когда я пытаюсь отправить Данте сообщение с просьбой о помощи. Звук ударов плоти о плоть громче моего хаотичного дыхания, и я бросаю телефон и решаю взять канну из своей комнаты, чтобы показать Нику, как произошла травма. Как я сглупила и ударилась запястьем, занимаясь таким глупым делом, как обучение бою с оружием, чтобы лучше защищаться в брачную ночь... Что угодно, лишь бы он прекратил нападать на Вито.

— Он ничего не сделал, Ник. — Я бегу к нему, пытаясь найти путь между двумя ссорящимися мужчинами. Ник наносит еще один удар по лицу Вито, и кровь застилает воздух. Я хватаюсь за волосы. — Прекрати. Я могу доказать...

В комнату входит Данте и направляется к потасовке, чтобы вмешаться.

Один вздох облегчения останавливает мое колотящееся сердце, а затем я вижу блестящую вспышку стали.

Воздух задерживается в легких. Все звуки поглощаются бешеным темпом сердцебиения, заполняющим мои уши, когда я наблюдаю, как Ник вгоняет лезвие в шею Вито.

Ник поворачивает нож, перерезая спинной мозг Вито, а затем одним движением вынимает его. Мой телохранитель сползает на пол. Его руки бесполезно болтаются, глаза открыты и ничего не видят, так как смерть быстро настигает его.

Время ускоряется, и Данте хватает Ника, поворачивает его лицом вперед и ловко уклоняется от удара крючковатого ножа Ника.

В тот же миг Ника выбивает из рук пистолет Данте. Я наблюдаю, как тот катится по мраморному полу.

Ник хватает Данте за горло.

— Ты причинил ей боль? — Данте вцепился в руку Ника и застонал.

— Какого черта? Нет... — Пылающий взгляд Ника задевает меня, когда он смотрит в мою сторону.

— Он, блять, трогал тебя? — прорычал он.

Я качаю головой.

— Боже, нет. Ник... прекрати это...

Рычание вырывается из Ника, когда он впечатывает кулак в бок Данте, а затем наносит еще один безжалостный удар по лицу, отправляя Данте на пол. Он стоит над ним, вздымая грудь, перебинтованные руки сжаты в кулаки, готовые выбить жизнь из его тела.

Я делаю шаг к пистолету и замираю на месте, когда на меня устремляются огненные глаза Ника. Я перестаю двигаться.

— Пожалуйста, Ник... Никто не причинит мне вреда.

Когда его разум, кажется, очищается от убийственной дымки, он возвращает свое внимание к моему телохранителю.

— Мне все равно, что ты не прикоснулся к ней, ты не смог ее защитить. — Он перешагивает через него и останавливается перед безжизненным телом Вито. Вытащив из куртки оружие, он встает и приставляет ствол пистолета ко лбу Данте. — Кассатто назначил меня ответственным за тебя, — он смотрит на меня, прежде чем снова прицелиться в Данте, — так что услуги твоего телохранителя больше не требуются. — Он выпускает патрон, и звук эхом разносится по дому с призрачной законченностью.

— Подожди... — успеваю я и подхожу ближе. Я смотрю на Вито, на охранника, который был со мной с тех пор, как я себя помню. Я сглатываю, встретившись взглядом с черными глазами Ника. — Ладно. Ладно. Я признаю правду.

Ник поднимает подбородок, черты лица сведены жестокостью.

— Расскажи мне, как у тебя появился этот синяк, Бриа.

Переведя взгляд на мертвое тело Вито, я делаю выбор в пользу спасения Данте.

— Это был Вито, — говорю я, найдя взгляд Ника. — Но он не хотел этого. Это было в бильярдной. Смутившись после случившегося, я споткнулась. — Я качаю головой, чертовски надеясь, что моя история хоть немного правдоподобна. — Он просто поймал меня, его хватка была слишком сильной.

Данте ничего не говорит. Упираясь в ствол пистолета, он смотрит прямо на Ника. Он знает, что я лгу, но ничего не говорит.

Пистолет исчезает, и я опускаю руки, мое тело охватывает дрожь, адреналин начинает выходить, и меня трясет.

Ник убирает пистолет за пояс брюк, а затем обходит Данте и подбирает выброшенный револьвер.

— Убирайся из моего дома, — приказывает он Данте.

Неуверенно взглянув в мою сторону, телохранитель, поклявшийся пожертвовать своей жизнью ради моей, спрашивает, что мне сейчас нужно. По одной команде Данте выйдет против Ника — но это не то, чего я хочу.

— Я в порядке, — заверяю я его.

Данте встает и достает свой телефон. Он бросает на меня последний обеспокоенный взгляд, после чего поворачивается и направляется к выходу из особняка, чтобы позвонить моему отцу.

Шок пронизывает меня насквозь и бьет в каждую артерию, я смотрю на Вито, и низкий рев моей крови заглушает все звуки.

— Ты убил его, — слышу я от себя.

— Надо было убить их обоих.

— Ты чертов монстр.

— Не понимаю, почему ты в этом сомневаешься. — Во мне поднимается негодование.

— Неужели мой отец действительно поручил тебе командовать мной? – Требую я ответа.

— Да. — Его одно слово, произнесенное глубоким баритоном, повисает в плотном воздухе, пока он отправляет сообщение с телефона. Я предполагаю, что он прикажет кому-то из своих парней убрать тело, и эта мысль с тошнотворным чувством гложет мой желудок, когда мой взгляд снова падает на безжизненное тело Вито.

Затем Ник делает шаг ко мне и указывает подбородком на лестницу.

— Наверх, Бриа.

Я смотрю в его жестокое красивое лицо и уже открываю рот, чтобы возразить, как он берет меня за руку и тащит к лестнице. Он заставляет меня подняться на верхнюю площадку, где направляет меня в спальню и ставит перед книжным шкафом.

Вырвавшись, я обхватываю себя руками. Мое тело дрожит, а в голове еще хуже. В этот момент ничто не кажется реальным. Я еще не до конца осознала, что Вито мертв, и, когда Ник движется к книжному шкафу, ледяной поток морозит мою кровь.

Он стоит перед запертой дверью.

Я укрепляю свою решимость и стою на месте.

— Ты убил человека...

— Я убил много людей.

— Без всякой причины.

Без рубашки, вся его покрытая татуировками кожа выставлена на всеобщее обозрение, Ник облизывает губы. В его прищуренных глазах загорается дьявольский блеск.

— Ты сказала мне, что твои телохранители будут трахать тебя, Бриа. Ты говоришь мне это, а потом раздеваешься догола перед одним из них, и теперь ты в шоке, когда он мертв. — Он медленно кивает в подтверждение своих слов, а затем поворачивается к моему туалетному зеркалу. — Только за это я должен был испачкать драгоценный мраморный пол моей матери внутренностями Данте. Я оставил его в живых, и Вито повезло, что он умер так быстро, ангел.

Образы предстают перед моим взором в идеальной, ужасающей ясности. Ник сделал бы именно это, если бы я не солгала, чтобы остановить его. И все потому, что я сделала бессмысленно опрометчивое замечание о том, что найду любого мужчину, который лишит меня девственности.

В истинно неандертальской мафиозной форме Доминик Эрасто предъявил на меня права в ту ночь, когда впервые пролил кровь, и эти права связывали меня только с его клинком. Ни один другой мужчина не прикоснется ко мне... не раньше, чем он отомстит.

Игрушка мужчины — только его игрушка.

Несмотря на бурлящий адреналин, побуждающий меня броситься к оружию под кроватью, я борюсь с рефлекторным импульсом и страхом и поднимаю подбородок.

— Это мое тело...

— Тебя кто-нибудь трогал? — требует он, прерывая меня.

Я сглатываю.

— Нет.

Он смотрит на книжный шкаф, потом на меня.

— Так, блять, и останется.

Он поднимает небольшой деревянный табурет на ножках, стоящий перед моим туалетным зеркалом, и отламывает ножку, как веточку. Затем он бросается к книжному шкафу и отодвигает панель, открывая потайную дверь.

— Один из моих людей будет находиться возле твоей комнаты в любое время суток, — говорит он напряженным тоном, просовывая деревянную ножку в шов дверной коробки. Рама трещит, поддаваясь под рычагом, который с силой заклинивает дверь.

Заманивая меня внутрь.

Огненное негодование кипит в моих жилах, и пока он тянется ко мне с выкованной стальной решимостью, я смотрю вниз, на кровь, заляпавшую мою белую рубашку. В тот момент я этого не осознавала, но на мне кровь Вито.

Я хватаюсь за подол и срываю рубашку через голову, позволяя испорченной одежде упасть на пол.

Смелость.

Вызов.

Прохладный воздух обжигает мою разгоряченную кожу. На мне нет бюстгальтера, и я стою перед Ником в зеркальном вызове, моя обнаженная кожа — вызов его дикому зверю.

Прикоснись ко мне. Я осмелюсь.

Он пригрозил оставить отпечатки ладоней на моих щеках, если я еще раз осмелюсь снять одежду перед любым мужчиной. И вот я здесь, осмеливаюсь перед ним.

Он шумно сглатывает, когда его темный взгляд пробегает по моему обнаженному телу. Я хватаюсь за пуговицу брюк, но, прежде чем я успеваю расстегнуть застежку, Ник преодолевает расстояние между нами и обхватывает мою руку своей большой перевязанной рукой.