– Я понимаю, – Виктор подошел ко мне сзади и, обняв меня за талию, притянул к своей груди. То, как его тело обвилось вокруг меня, было совершенно другим видом комфорта. – Именно так я привык относиться к дракам. Как будто остального мира не существовало. Я просто сосредоточился на ограничениях октагона.

– А теперь?

– Теперь я чувствую это, когда я с тобой, – он поцеловал меня в затылок. – Жизнь моя.

Жизнь моя.

– Тебе не кажется, что мы слишком зависимы друг от друга?

– Нет.

– Ты даже не подумал об этом.

– Мне и не нужно, – он поцеловал меня в шею. – Я не буду сомневаться в наших отношениях только потому, что они необычные. Ты сказала, что наш мозг меняется в результате травмы, верно?

– Технически, мой психотерапевт сказал это, но да.

– Мы оба превратились в людей, которые действуют по-другому. Мы зависим друг от друга, потому что должны и потому что можем. Я думаю, это делает нас счастливчиками.

– Счастливчиками, – я улыбнулась и повернулась в его объятиях. – Мне невероятно повезло, что у меня есть ты, Виктор. Никогда не забывай об этом.

Звонок в дверь прервал любой ответ, который у него был для меня, его тело тут же напряглось.

– Ты кого-нибудь ждешь?

Я покачала головой. У всех, кому нужен был ключ, он был, а с Сайласом мне ещё предстояло встретиться.

Виктор затащил меня на кухню и плотно закрыл дверь в зимний сад, прежде чем сказал оставаться на месте. Я ждала и прислушивалась к короткому разговору у входной двери. Я не узнала другой голос. Затем дверь захлопнулась, и в доме воцарилась тишина, прежде чем я успела что-либо спросить.

– Велокурьер, – сказал Виктор, возвращаясь с маленькой картонной коробкой в руках. – Мне нужно, чтобы ты села спиной ко мне.

– Почему?

– Потому что это прислал Петя, и я не знаю, что в там, – его глаза сузились, а голова повернулась. – Где Ирина?

– Я не знаю, – страх скрутил мой желудок. Мне хватило одного или двух старых фильмов о мафии, чтобы догадаться об ужасном содержимом этой коробки. – Она остановилась у тебя. Возможно, она просто по соседству, – я подошла к Виктору сзади, обвила руками его талию и уткнулась лицом ему между лопаток. – Я не буду смотреть. Открой.

Я слушала шелест картона и тихое дыхание Виктора и почувствовала, как расслабились его напряженные мышцы в моих объятиях.

– Всё в порядке, – сказал он. – Это приглашение.

Не отпуская его, я нырнула под его руку, чтобы встать рядом, пока он доставал из коробки карточку в серебряной фольге. Конверта не было.

– Зачем присылать пригласительную открытку в... – я вскрикнула и зажмурилась, прежде чем смогла полностью осознать кровавый вид под открыткой.

– Чёрт, – прошипел Виктор и снова спрятал меня за спину.

Отрезанный палец.

Это был палец. Отрезанный. Кровь уже засохла и покрылась коркой, но её было достаточно, чтобы понять, что палец был только что отделен от руки, когда его упаковывали.

Виктор снова закрыл коробку и повернулся, обхватив моё лицо руками.

– Прости, Корделия. Мне очень жаль. Ты в порядке? Посмотри на меня.

Я моргнула, глядя на него, и беспокойства в его ярко-зеленых глазах было достаточно, чтобы вызвать дрожащую улыбку.

– Я в порядке, – я ждала, когда подступит тошнота, но её не было. Я предположила, что это было преимуществом видеть брызги крови каждый раз, когда я закрывала глаза. – Ты думаешь, это Ирины?

– Я не знаю. Я должен взглянуть ещё раз, – он убрал волосы с моего лица, глаза всё ещё искали в моих чертах намек на плохое состояние. – Расскажи мне, что происходит у тебя в голове.

– Я всё жду, что почувствую ужас. Или тошноту. Это ужасная, тошнотворная вещь, – я скрестила руки на груди. – Должно быть, со мной что-то очень не так, раз я не чувствую ничего хуже, чем испуг.

– Жизнь моя, – он усмехнулся и нежно поцеловал меня. – Мой дядя отрезает чей-то палец и отправляет его нам курьером на велосипеде, а ты думаешь, что с тобой?

– Я чувствую, что меня сейчас вырвет. Это была бы нормальная реакция.

– Я должен ещё раз взглянуть.

Я кивнула и взглянула на коробку.

– Я хочу посмотреть.

– Ты уверена?

– Я многим обязана тому, кому принадлежит этот палец. Его прислали нам в качестве послания. Они…они заслуживают того, чтобы эта жертва была почитаема.

Рука Виктора обвилась вокруг моей шеи, и он притянул меня к себе только для того, чтобы поцеловать в лоб.

– Я люблю тебя.

– Я люблю тебя, – ответила я и поцеловала его бицепс. – Теперь покажи мне палец.

Он снова открыл коробку. Карточка уже лежала отброшенная в сторону, так что палец был прямо там, на виду. Белая кожа, черный лак, маленький и достаточно тонкий, чтобы принадлежать женщине. Тонкое серебряное колечко покоилось между костяшкой и тупым и окровавленным краем пальца.

– Это Ирина, – подтвердил Виктор.

– Откуда ты знаешь? – спросила я.

Он указал на завиток, выгравированный на кольце.

– Это Y – фамильная печать. Семья отрекается от неё, – он протянул карточку через стойку. – И мы приглашены.