ГЛАВА 26

ГЛАВА 26

– Ты что, хочешь довести меня до сердечного приступа? – я чуть не уронил тарелки, когда Корделия плюхнулась за обеденный стол в крошечном топике и ещё более миниатюрных шортах с оборками. Шаровары. На ней были шаровары – как будто она собиралась сняться в каком-нибудь долбаном ^-ом порно 19-го века....

– Почему? – спросила она, хлопая ресницами с наигранной невинностью.

Вместо того, чтобы сказать ей, что эти чертовы шаровары делают с моим сердцебиением, я облокотился на спинку её стула и прижался губами к точке, где бьется её пульс. Её дыхание участилось, но оно ещё не совсем соответствовало биению в моих венах. Поэтому я провел зубами по маленькой впадинке прямо под её ухом.

– Что ты делаешь? – её голос дрогнул, когда я прикусил её кожу.

– Я подумываю о том, чтобы перекусить перед ужином.

– Ты знал, что некоторые акулы спариваются на всю жизнь? Они выглядят большими и злобными, но на самом деле они очень милые и романтичные.

Боже, мне это нравилось.

– Это твой способ сказать, что я выгляжу большим и злобным? – спросил я и откинулся назад, чтобы поднять на неё брови.

– А? О, нет, прости, – она сглотнула, не отрывая взгляда от моих губ. – Просто самцы акул кусают самку перед сексом. Так что просто...прости...продолжай.

Ради всего святого.

Между шароварами и акулами моё возбуждение становилось всё сильнее. Когда я укусил её, её мысли переключились на секс. Если она хочет сравнить меня с акулой, то я не буду против.

– Есть ещё какие-нибудь интересные истории о животных, которыми ты хочешь поделиться? – спросил я и снова приник ртом к её горлу. На этот раз я обвил рукой её шею с другой стороны. Я зажал её между пальцами и зубами. Под моими губами, прямо под её золотистой, нежной кожей, её вена пульсировала всё быстрее и быстрее. Интересно, какая животная мудрость пришла бы ей в голову, если бы я... Я позволил своему языку провести долгими, томными движениями по всей её вене. Смешно, какой сладкой была её кожа на вкус. Корделия вздрогнула и издала чертовски очаровательный писк.

– О боже, черт, простите! – взвизгнула Делайла. Один из её бесчисленных свадебных журналов упал на пол и проехал полпути к нам.

Корделия вздрогнула и вскочила со стула.

– Прости. Дел, останься, – она потерла шею, где мой язык только что оставил свой след. – Я думала, ты у Бэка. Я не знала, что ты дома.

– Я знал, – пробормотал я, заработав удар локтем под ребра. У Корделии не хватило сил даже на то, чтобы оставить синяк.

– Это происходит сейчас? Вы двое? – спросила Дел, беря журнал, и её взгляд метался между мной и Корделией.

Корделия дважды открыла и закрыла рот, прежде чем я ответил за неё:

– Да.

– Это здорово. Это потрясающе! – Дел быстро обняла Корделию, прежде чем раскрыть объятия для меня и приподняла брови в тихом предложении. Я вздохнул и поднял руку, чтобы она прижалась ко мне сбоку и сжала мою грудную клетку. Она тренировалась. Это на самом деле могло оставить синяк. Это было странно ободряющее объятие. Не то чтобы мы нуждались в её одобрении, но всё же. – Я так рада за вас, ребята. Нам нужно составить расписание? Мы могли бы создать приложение с общим календарем. Или мы вернемся к старому доброму носку на двери?

– Что за носок? – спросила Корделия.

– Она не хочет застать нас за сексом, – ответил я.

– О нет, Дел, нет. Если бы я знала, что ты дома, – она бросила на меня испепеляющий взгляд. – Этого бы не случилось.

– Вот именно. Носок на дверной ручке – это как универсальный символ соседа по комнате, означающий, что кто-то занимается сексом в этой комнате, – Дел пожала плечами. – Я имею в виду, это твой дом, так что ты можешь заниматься сексом во всех комнатах, и я думаю, что могла бы поделиться с вами своим расписанием. Было бы лучше, если бы вы знали, когда я буду дома.

– Картошка. В духовке, – сказал я, чтобы прекратить этот разговор, и высвободился из объятий Дел.

В ту секунду, когда девочки сочли, что я достаточно далеко, начался визг.