ГЛАВА 28

ГЛАВА 28

Второй день был самым тяжелым. Когда я понял, что попал в ловушку, но понятия не имел, как Корделия держится дома. Петя забрал мой телефон и связал меня по видеосвязи с одним из своих людей, просто чтобы показать мне, что он сидит в машине с прекрасным видом на дом Корделии и "Глоком"³ на коленях.

Даже если Ирина, вероятно, смогла бы справиться с этим, я не собирался рисковать жизнью Корделии только потому, что Петя хотел, чтобы я остался у него. Они даже забрали мой брелок. В любую дверь, в которую я захочу войти, мне понадобится гребаная нянька.

Я должен был догадаться, что мой дядя выкинет что-нибудь подобное. Он не собирался позволить нескольким заголовкам лишить его власти надо мной.

На третий день, когда моя концентрация на ринге была запредельной, Лука наконец ответил на сообщения Ирины. Если бы его отец узнал об этом, ему бы повезло отделаться несколькими сломанными пальцами. Он всё равно отправил ей краткую информацию, просто чтобы сообщить ей – и Корделии – что я не пострадал.

На пятый день воцарилась тревожная рутина. Я спал в своей старой кровати. Я сидел в своём старом кресле за обеденным столом. Я слушал всё те же истории о славных днях Пети.

Мне нужно было убираться к чертовой матери из этого места.

К счастью, такая возможность представилась на шестой день.

– Ты дерешься в эти выходные, – сказал Лука, когда забирал меня из спортзала, чтобы проводить на ужин.

– Это срочное уведомление, – ответил я, пытаясь вспомнить расписание боев. Бой на этих выходных был назначен в Торонто. Это было недалеко от границы. Если бы у меня была хоть минута побыть одному после боя, я мог бы ускользнуть.

– Это последний матч перед Парижем, так что тебе придется победить.

– Конечно, – ответил я, едва слушая. После окончания боя Петя обычно не заботился обо мне в течение нескольких дней, пока порезы и ушибы не заживали достаточно, чтобы я мог красиво выглядеть на фотографиях и продолжать тренироваться к следующему бою.

Когда матчи были просто драками, без интриг, он просто хотел выставочную пони. А не истекающий кровью, черно-синий, испорченный кусок мяса. Даже если бы я выскользнул из его рук, ему было бы наплевать, не тогда, когда я был слишком ранен, чтобы продолжать борьбу, и слишком избит для победоносных фотографий.

Он хотел победы? Прекрасно. Я просто должен был сделать её кровавой.

Все столпились вокруг меня, когда я вышел из октагона. Юрий, Лука, какой-то врач у ринга, которого я не узнал, мой дядя, его люди, какой-то парень, который взял у меня перчатки. Люди тыкали меня, терли, прикладывали салфетки и разговаривали. Всё это смешалось с адреналином от боя, всё ещё бурлившим в моих венах.

Единственная кристально ясная мысль, которая у меня была, была о том, что я должен выбраться отсюда.

Мои глаза блуждали по арене, коридорам, выискивая знаки выхода и открытые двери.

Кто-то попытался отвести меня в комнату первой помощи, но я продолжал нестись к раздевалкам. Душ. Они оставляли меня в покое только пока я в душе.

Я вытер что-то с лица, и моя рука снова оказалась в крови и вазелине. Прежде чем я успел вытереться снова, кто-то намазал мне на скулу новый слой вазелина, чтобы остановить кровотечение.

– Душ, – пробормотал я, когда наконец показалась моя раздевалка, затем повторил громче. – Душ.

– Я думаю, больница была бы более уместна, – прошипел Лука достаточно тихо, чтобы не привлекать внимания.

Я протиснулся плечом в дверь своей раздевалки – и остановился как вкопанный. Множество людей врезались мне в спину, и тот факт, что я даже не споткнулся, должен был сказать им всем, насколько поверхностными были эти раны. Не то чтобы всё это имело значение. Ни кровь, ни люди, ни их беспорядочные комментарии, ни их руки на мне.

Мои глаза встретились с бурным взглядом голубых глаз Корделии через всю комнату, когда она повернулась ко мне от большого экрана в углу.

Корделия.

Её руки были в волосах, она накручивала их на пальцы, накручивала и расчесывала, в то время как сама она застыла на месте, часто моргая. Она старалась не смотреть на остальных. Люди. Было слишком много людей.

– Убирайтесь, – рявкнул я, не сводя с неё глаз.

– Витя, где твои манеры? – мой дядя переместился рядом со мной, его широкая фигура попала в поле моего периферийного зрения.

– Пожалуйста, – выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. – Убирайтесь к чертовой матери.

– Ты должен представить нас своей знаменитой девушке, – сказал он и сделал шаг вперед.

Моя рука взметнулась, заставляя его грудь столкнуться с моей рукой.

– Сделай ещё шаг, и он будет твоим последним.

Это, наконец, заставило всех заткнуться, и взгляд Корделии остановился на мне. Мои слова повисли в воздухе. Меня, блядь, не волновало, насколько глупо было угрожать моему дяде на глазах у всех. Я бы собственными руками свернул ему чертову шею, если бы он сделал ещё один шаг к моей девушке.

– Очень хорошо, – наконец сказал он и прищелкнул языком. – В другой раз.

Этого было достаточно, чтобы все они пошевелили задницами. Я оторвал взгляд от Корделии лишь на время, чтобы закрыть дверь и повернуть замок.

– Что ты здесь делаешь? – спросил я, смущение и беспокойство смешались с безумным облегчением от того, что я увидел её лицо.

– Я была…Я просто... – она выдавливала каждое слово сквозь затрудненное дыхание. Её щеки так раскраснелись, как будто это она наносила по ним бесконечные удары. – Я пришла…Я имею в виду, я хотела... – каждый раз, когда она начинала предложение, её взгляд метался туда-сюда между мной и дверью. Чёрт.

– Посмотри на меня, – я пересек комнату в несколько шагов и обхватил её нежное лицо обеими руками. Проводя большими пальцами по её вискам успокаивающими кругами, я понизил голос, заставляя себя звучать спокойнее, чем я себя чувствовал. – Здесь только ты и я, жизнь моя. Только мы. Одна комната, два человека. То, что снаружи – неважно. Мы внутри. Мы в безопасности.

Её глаза встретились с моими, ресницы быстро затрепетали.

– Только мы, – повторил я. – Хорошо?

Она сделала прерывистый вдох, прежде чем сглотнуть.

– Хорошо.

– Что ты здесь делаешь? – спросил я.

– Поддержка, – прошептала она и опустила взгляд. Я даже не взглянул на её одежду раньше. Она была в облегающем зеленом платье, подчеркивающем каждый изгиб её тела и спущенном достаточно низко, так что из-за прерывистого дыхания половина её груди выглядывала из-за воротника. На нем был большой черный бант, прикрепленный прямо к центру её груди, как будто декольте само по себе не привлекало достаточного внимания. Потребовалась секунда, чтобы обработать цвета. Зеленый и черный, такие же, как мои шорты. Она выставляла напоказ своё тело, надев мои цвета. Мои.

– Чёрт, – выдохнул я.

– Сюрприз.

– Чёрт, – я сглотнул, порыв борьбы превратился в более сильный, горячий инстинкт. – Да.

– Так это был твой дядя?

– Не упоминай о нем прямо сейчас, – я провел руками по её бокам к талии, её тело было таким мягким и теплым.

– Виктор, – её голос сорвался, и я вскинул голову, мои руки замерли. Губы Корделии дрожали, и она покачала головой, крепко зажмурив глаза. – Меня не должно было здесь быть.

– Я знаю. Я знаю, – я откинул её спутанные волосы назад и поцеловал в щеку. Всё её тело содрогнулось, и я обнял её. Она растаяла на моей груди, мышцы обмякли и дрожали, только её ногти впивались в мои бока, словно когти. – Я держу тебя. Ты в порядке.

– Это твоя кровь, – захныкала она.

– Хм?

Она едва заметно кивнула в сторону зеркала на стене, но я проследил за её взглядом на полоску крови, которую оставил на её щеке своим поцелуем.

– Прости. Мне нужно привести себя в порядок, а потом я заберу тебя отсюда.

Её ногти впились глубже, ещё один прерывистый вдох сотряс её тело.

– Ладно, не волнуйся, – прошептал я, лёгкая усмешка тронула мои губы, когда я поняла, что она имела в виду. Вместо того, чтобы отпустить её, я крепко обнял её и повел в душевую. Её хватка на мне не ослабевала, пока я не потянулся к ручке душа.

– Только не платье, – она нащупала молнию на шее. – Только химчисткой.

– Вот, – я развернул её за бедра и расстегнул молнию, на ней даже не было гребаного лифчика. Чёрт возьми. Я сосредоточил взгляд на крошащемся растворе между плитками, пока она снимала свою одежду и уносила её. Она была в нескольких дюймах от того, чтобы перейти грань психического срыва. Даже когда каждая клеточка моего тела всё ещё была в режиме борьбы, всё еще искала физической разрядки от всего этого напряжения, я не мог зацикливаться на её раздетом состоянии.

Я отбросил свою одежду в сторону, наплевав, где она упадет и промокнет ли.

– Кстати, ты выглядишь ужасно, – прошептала Корделия, вернувшись и обхватив меня руками за талию. Я чувствовал каждый дюйм её кожи, прижатой ко мне, но я не смотрел на неё снова, пока не полилась горячая вода, ещё больше затуманив зрение и немного ослабив накопившееся напряжение.

– Видела бы ты другого парня, – усмехнулся я и провел руками вверх-вниз по её спине.

Она замурлыкала, и я не был уверен, из-за воды это или из-за моих прикосновений, но её напряжение, казалось, тоже ослабло.

– Я видела. Я наблюдала за всем боем. Почему ты был с ним мягок?

Не нужно ничего отрицать. Корделия, вероятно, провела последние несколько дней, отслеживая каждый из моих боев, прочитав свод правил UFC вдоль и поперек и проведя бесчисленное количество часов в социальных сетях, чтобы выяснить все аспекты того, кто и что было задействовано в fight nights. Корделия не делала ничего наполовину.

– Я знал, что у меня было больше шансов вернуться домой к тебе, если бы меня избили до полусмерти.

Она вскинула голову, нахмурив брови.

– Ты идиот. Ты мог погибнуть.

– Оно того стоило.

– Нет, – она толкнула меня в грудь, увеличив расстояние между нами на несколько дюймов. Вся неуверенность в её глазах сменилась горячей яростью. – Ты не должен так рисковать своей жизнью. Особенно ради временного решения. Не тогда, когда твой дядя мог бы просто отпустить тебя сейчас, а потом снова держать взаперти, как только ты оправишься от этой драки.