– Значит, я даже кольца не получу?

– Хочешь кольцо? Я куплю тебе кольцо. Но я не прошу тебя выйти за меня замуж. Я не сделаю предложения. Нет никаких сомнений в том, будешь ты моей женой или нет. Нас невозможно отрицать.

– Мармеладного мишку на указательный палец, – сказала я. – И обручальное кольцо на безымянный.

– Хорошо.

– Я действительно хочу кольцо. Такое, которое можно носить.

– Хорошо.

– Моё свадебное платье будет розовым.

– Хорошо.

– Ты возьмешь мою фамилию, – сказала я. Губы Виктора приоткрылись, но с них не сорвалось ни звука, поэтому я продолжила. – Ты станешь частью моей семьи. Моим. К чёрту твоего дядю. К чёрту всех, кто думает, что имеет на тебя какие-то права. Ты мой.

Он слегка улыбнулся мне и кивнул.

– Хорошо, – прошептал он и снял с меня топ, прежде чем накрыть моё тело своим. Кожа к коже, любое пространство между нами уменьшилось, когда он, наконец, снова накрыл мой рот своим. Он так идеально прилегал ко мне, наши тела соединились во всех отношениях. Я хотела чувствовать его больше. Всего его. Но когда я попыталась дотянуться до его пояса, Виктор схватил мои руки и вдавил их поглубже в матрас рядом с моей головой.

– Попробуй раздеть меня ещё раз, и ты не выйдешь отсюда девственницей, – предупредил он и впился зубами в мою нижнюю губу.

Я захныкала от его слов и укуса.

– Я просто хочу чувствовать тебя.

Без предупреждения он яростно прижался своими бедрами к моим. Я могла чувствовать его. Каждый дюйм его тела, твердого и шершавого напротив моего центра. Между нами был только тонкий слой ткани. Новый электрический разряд пробежал по моей коже, и я прижалась к нему бедрами, добиваясь большего трения.

– Чёрт возьми, Корделия, как ты можешь... – он сжал губы, не давая себе закончить фразу.

– Что?

– Ничего.

– Что? – спросила я, не в силах сдержать смех, вырвавшийся из-под его глубоко нахмуренных бровей. Я протянула руку, чтобы разгладить маленькую морщинку над его носом. – Что случилось? У тебя такой вид, будто ты пытаешься выиграть в шахматы без жульничества.

– Мило, – он фыркнул и игриво цапнул меня за руку, ухитрившись прикусить зубами мою ладонь. – На самом деле ничего особенного. Просто я веду себя как идиот.

– Расскажи мне.

– Ты знаешь, чего хочешь. Я не удивлен, что ты не стесняешься в постели.

Я издала смешок.

– Прости, – выдохнула я. – Боже мой, ты можешь себе представить? О нет, Виктор, пожалуйста, твой эрегированный пенис так пугает. Не подходи ближе, а то я могу упасть в обморок.

Он рассмеялся. Я обнаружила, что единственное, что может быть лучше смеха Виктора, – это смех Виктора, исходящий из его груди в мою.

– Ты права. К чёрту это, – он всё ещё ухмылялся, когда наклонился, чтобы поцеловать меня.

– О нет, я теряю сознание, – пробормотала я сквозь поцелуй. – Моя бедная девственная душа развращается.

Прерывистое дыхание Корделии вывело меня из полудремотного оцепенения. Мои руки тут же крепче сжались вокруг неё. После нескольких часов разговоров, поцелуев, дремоты и наслаждения тем, как её тело прижимается ко мне, нервная дрожь в её груди прорвалась сквозь теплый уют её постели.

– Что случилось? – спросил я.

– Ничего. Возвращайся ко сну.

– Ты дерьмовая лгунья.

Она усмехнулась и уткнулась лицом в изгиб моей шеи.

– Кампания только что закончилась, – пробормотала она едва слышно.

Чёрт. Я совершенно упустил это из виду. Это объясняло её панические воспоминания о прошлой ночи. Конечно, её нервы взяли верх в ночь перед тем, как она стала официальным лицом своего фонда. Она провела слишком много лет, скрываясь, чтобы это не повлияло на неё.

Я взглянул на время. Чуть больше 10 утра. Она выбилась из графика, и это была моя гребаная вина. Я не только уложил её в постель, но и не позаботился о том, чтобы вовремя подать ей завтрак.

– Пойду принесу твой компьютер, – сказал я, но прежде чем успел пошевелиться, руки Корделии на моей талии окаменели.

– У меня есть телефон на всякий случай, но я взяла выходной.

– Завтрак?

– Мы можем просто остаться здесь ненадолго?

– Конечно.

– Есть кое-что, о чём тебе следует знать. – Корделия высвободила свои ноги из моих и села. Она оседлала одно из моих бедер, и я вспомнил её день рождения, когда она оседлала мою ногу и кончила прямо на мои джинсы. За исключением того, что это было лучше, потому что она всё ещё была обнаженной, и я никогда не устану от этого. У неё были мягкие изгибы тела, гладкая кожа и тонкие светлые волосы, которые заставляли её светиться на солнце, как чертов ангел. – Это насчет Сайласа.

Моё настроение резко упало.

– Не говори мне.

– Что?

– Ты голая в постели со мной, и тебе нужно рассказать мне о другом мужчине? Не думаю, что это то, что я хотел бы услышать.

– Я не...это не...Я имею в виду, мы с Сайласом не...

Я схватил её за шею и притянул к себе, заглушая её слова своим ртом. Она попыталась отдернуться – и застонала в мои губы, когда поняла, что я держу её мертвой хваткой. Её язык растворился в моём, бедра отчаянно изогнулись в ожидании трения. Чёрт возьми. Моей девочке нравилась грубость. Неудивительно, что она не сдержалась на беговой дорожке. Я был слишком мил.

Без предупреждения я перевернул её. Она ударилась спиной о матрас, воздух вырвался из её легких. Расположившись над ней, я приподнял её колено и погрузил палец обратно в её теплую киску. Шелковистая, влажная, и пульсирующая для меня.

– Виктор, – захныкала она. – Пожалуйста, мне просто нужно, чтобы ты...о боже.

– Ещё раз упомяни другого мужчину, когда будешь со мной в постели, и я уничтожу тебя, Корделия. Я не делюсь.

– Пошел ты, – прошипела она, но, несмотря на свои резкие слова, вцепилась в мои плечи и прижалась бедрами к моей руке, глубже насаживаясь на мой палец.

– У тебя и так неплохо получается.

Какой бы ответ она ни придумала, он замер у неё на губах в тот момент, когда я провел большим пальцем по её клитору. Я зачарованно наблюдал за её раскрасневшимся лицом, отслеживая все те незначительные реакции, которые я мог вызвать у неё своей рукой. И как раз в тот момент, когда мне показалось, что у неё снова перехватило дыхание, я прикусил её сосок. Корделия изогнулась подо мной.

Она могла говорить со скоростью миля в минуту, и в её голове одновременно проносилось больше мыслей, чем я когда-либо мог себе представить, но когда она кончила, с ней все было в порядке. Ни слов, ни даже моего имени. Только тихие стоны и прерывистое дыхание. А когда дрожь прекратилась, в горле у нее что-то сжалось, как будто легкие пытались проглотить больше воздуха, чем могли вместить.

– Мы должны были заниматься этим последние шесть лет”, – сказал я, убирая волосы с её вспотевшего лба.

Она хихикнула, но замерла, наблюдая, как я засасываю палец в рот. Я не был уверен, что было лучше, её сладкий вкус или её румянец и широко раскрытые глаза.

– Виктор?

– Да, жизнь моя?

– Ты должен позволить мне высказать эту мысль, ладно? Будь терпелив со мной.

– Что?

– Я попросила Сайласа о помощи…перестань корчить такое лицо, – она сжала мою челюсть, и я заставил себя дышать и ждать. – Через несколько дней произойдет утечка, – она заключила это слово в воздушные кавычки. – Отснятого материала со съемок видео. О тебе и мне. Это немного, потому что я изначально просила его не снимать тебя. Но с моей рекламной кампанией и твоим возвращением в октагон, у нас достаточно узнаваемое имя, чтобы утечка привлекла внимание.

– Какого хрена? – я сел, запустив руки в волосы. – Это, должно быть, самая глупая вещь, которую ты когда-либо делала.

– Прошу прощения? – она подскочила и схватила подушку, чтобы прикрыть своё обнаженное тело, пока смотрела на меня сверху вниз.

– Люди будут в шоке. В лучшем случае они будут относиться к тебе как к гребаной новости. Ты уже рискуешь своей частной жизнью из-за этой кампании, а теперь ещё и публично свяжешься со мной вдобавок ко всему? Ты пытаешься повесить мишень себе на спину?

– Нет, – она сглотнула. – Я пытаюсь сохранить тебе жизнь. Если ты снова исчезнешь, это будет на их совести. Ты делал это раньше. Никто не посмотрит на твоего дядю дважды. Я знаю, что это немного. Но это история. Исчезнувшая наследница и исчезнувший спортсмен. Оказывается, они сожительствовали. Пока это привлечет достаточно внимания. Люди будут следить за тем, что ты делаешь, куда ходишь, с кем проводишь время.

– Чёрт возьми. Я не знаю, злиться на тебя или поцеловать, – вздохнул я. – Предполагается, что я должен обеспечивать твою безопасность. Моё имя рядом с твоим станет чем-то большим, чем просто сплетней, Корделия. Это обуза.

– Я знаю.

– Моя семья...

– Я знаю, Виктор, – она сглотнула. – Все сводилось к моей зоне комфорта или к тебе. Я выбрала тебя.

– Я никогда не хотел заставлять тебя выбирать. Я не хочу усложнять тебе жизнь.

– Ты этого не делал, и не собираешься. Твой дядя усложняет нашу жизнь. Мы с тобой в одной команде.

Я кивнул, потому что больше нечего было сказать. Она была права. Она была в моей команде. Просто я никогда раньше не занимался командными видами спорта. Она сделала шаг в пользу команды.

Что, вероятно, означало, что Сайлас получит серию документальных фильмов. Уайтекеры построили свою империю не на раздаче милостыни.

– А ещё, и то, и другое, – сказала она.

– И то, и другое?

– Ты можешь злиться на меня и целовать меня. Одновременно. Я чувствую, что мне бы это понравилось, – она улыбнулась и мило похлопала ресницами, глядя на меня. Эта гребаная женщина. – Я бы также с удовольствием приняла душ и съела французские тосты. Но не в одно и то же время.

– Ты сведешь меня в могилу.

– Как твой работодатель, я запрещаю тебе умирать.

– Да, босс, – я шлепнул её по заднице, когда она слезла с матраса. Она бросила на меня быстрый взгляд через плечо, прежде чем исчезнуть в ванной.