ГЛАВА 16

ГЛАВА 16

– Последний вопрос, а потом мы закончим со всем этим, – Сайлас щелкнул фотоаппаратом.

– Всё готово? – мы занимались этим целую неделю, и блеск черных линз больше не заставлял мой пульс учащаться. В основном благодаря Сайласу. Возможно, раньше я судила о нем несправедливо.

Да, он был полностью расчетлив. В некотором смысле, он казался моей полной противоположностью. Всё, что он делал, имело цель, включая его внешность. Он представлял собой образ человека, который выглядел достаточно беспечным, чтобы люди ему доверяли, но он был помешан на контроле. А я? Я пыталась заставить людей поверить, что у меня все под контролем, хотя чаще всего чувствовала себя Алисой, падающей в кроличью нору.

Как только я поняла это о Сайласе, я поняла, как с ним работать.

– Да, самый последний вопрос, – подтвердил он с ободряющей улыбкой. Эта улыбка сказала мне, что он не собирался спрашивать о деловой стороне фонда. Это была его мне нужен откровенный ответ с улыбкой. – Фонд был назван в честь вашей покойной матери. Можете ли вы рассказать нам что-нибудь о её жизни? Есть ли какое-нибудь воспоминание, которое тебе особенно дорого?

– Мне дороги все воспоминания, которые у меня остались о моей матери. Хотела бы я, чтобы у меня был шанс создать с ней больше воспоминаний, – мои пальцы так и чесались вцепиться в щеки, чтобы сосредоточиться и перестать погружаться в поток воспоминаний. Однако я предвидела подобный вопрос, поэтому улыбнулась и дала ему заранее подготовленный ответ:

– Моя мама была художницей. Она рисовала. Каждая картина, которую вы видите в этом доме, принадлежит ей. Каждую субботу она брала меня к себе в студию, и мы вместе рисовали. В течение часа или двух она показывала мне свои большие книги на журнальном столике, полные шедевров, рассказывала мне о свете, композиции и цвете, и каждую неделю обязательно говорила: «А теперь забудь всё, что я тебе только что сказала, и получай удовольствие, создавая что-нибудь. Это просто должно быть твоим». Боже, я была ужасна. Я несколько месяцев просто наносила блески на мокрую краску, что даже не было видно цвета под ними. Но нам было так весело. Она соглашалась с каждой безумной идеей. Я имею в виду, она постоянно пополняла запасы блесток. И она никогда не сказала ничего плохого о моих рисунках. Она просто спросила, нравится ли мне это, – мой голос дрогнул. Вся подготовка к собеседованию в мире не смогла унять эту оль. – Прости.

– Спасибо, что поделилась этим, Корделия.

Я закрыла глаза, чтобы сосредоточиться, но пятно её крови ждало меня за закрытыми веками. Ярко-красная кровь впитывалось в белый холст. Моё дыхание застучало в легких, когда я поднялась со стула.

– Мне нужна минутка.

– Конечно.

Я отстегнула микрофон от воротника и протянула его Сайласу, проскользнув мимо него в коридор.

– Иди сюда, – чья-то рука обхватила моё запястье, и я оттащила в сторону, оказавшись лицом к лицу с воротником Виктора.

– Мне просто нужна минутка, пожалуйста, – повторила я те же бесполезные слова, горло горело, когда я смотрела на чернильный след на его шее.

– Не торопись. Всё в порядке, – он притянул меня к своей груди и завел мои руки за свою спину. Как только я устроилась, Виктор заключил меня в крепкие объятия. Его мышцы напряглись и сомкнулись вокруг меня. Его большая рука легла мне на затылок, прижимая моё лицо к его плечу. Тихий голос в глубине моего сознания напомнил мне, что мы не должны были вот так прикасаться друг к другу, но затем всё стихло – даже этот голос. Даже постоянное гудение во мне. Виктор поддерживал меня, когда мое тело было на грани того, чтобы развалиться на части.

– Спасибо, – пробормотала я через некоторое время. Возможно, прошли секунды. Возможно, часы. Виктор без дальнейших подсказок ослабил хватку, и я моргнула, увидев его обеспокоенный взгляд, зелень его глаз была темной, как сосна. – Мне нужно закончить дела с Сайласом.

– Вот, – он провел большими пальцами по моим щекам и осторожно провел по изгибу под глазами. – Так лучше.

– Я просто... – дрожащим голосом выдохнула я, ещё не совсем придя в себя.

– У тебя всё получится, – когда Виктор это сказал, это прозвучало скорее как факт, чем как поощрение. Неоспоримая правда. Я справлюсь.

– Хорошо, – я кивнула и отступил на шаг назад. Каждая клеточка моего тела дрожала, страстно желая вернуться к его теплу.

Виктор открыл рот, как будто хотел что-то сказать, но в конце концов просто кивнул на дверь моего кабинета.

Я справлюсь. Я справлюсь.

– У тебя есть всё, что тебе нужно? – спросила я Сайласа, вернувшись в комнату, даже не дав ему возможности выразить свои соболезнования. Если он мог притворяться, что работает, то и я смогу.

– Да. Я возьму своё оборудование и не буду тебе мешать.

– Не мог бы ты прислать мне по электронной почте следующие шаги, чтобы я изложила их в письменном виде? И сколько времени потребуется на редактирование?

– Я отправлю тебе видеоролики для кампании через несколько дней. Черновая обработка других материалов займет немного больше времени.

– Мне нужны точные временные рамки, Сайлас.

В противном случае я войду в режим бесконечного ожидания, в течение которого ничего не будет сделано.

– Конечно, – кивнул Сайлас. – Ты получишь видеоролики для кампании к пятнице. Моё видео примерно через две недели.

– Идеально.

– Я оставляю это на случай, если ты вспомнишь, что хочешь добавить к видео, – он положил маленькую портативную камеру на мой стол. – Даже если это всего лишь голос за кадром.

– Не думаю, что в этом есть необходимость, – я прищурилась, глядя на маленькое устройство.

– Независимо от того, решишь ли ты продолжать работу над этим или нет, мне было приятно познакомиться с тобой. Ты очень впечатляющий человек.

– Спасибо. Хотелось бы мне, чтобы это не впечатляло.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы живем в запутанном мире, который так трудно улучшить, что это впечатляет, когда богатая белая женщина пытается сделать это в довольно незначительных масштабах.

– Это был бы хороший слоган. Тебе следует записать это, – он подмигнул и снова указал на маленькую камеру.

Этого не будет.

Я не могла дождаться, когда попрощаюсь с ним вместе со всеми его камерами и прожекторами.