Я не был до конца уверен, что это значило, но по её тону догадался, что она выбыла из игры.

– Мне очень жаль.

– О, ну что ж, всё в порядке, – вздохнула она и подошла ко мне, каждый шаг был приглушен её широкими пушистыми носками, что почему-то не отменяло того факта, что я хотел, чтобы эти лодыжки были скрещены у меня за спиной. – Что ты делаешь?

– Ты хочешь, чтобы я солгал?

– Да, – кивнула она, стоя передо мной в этом дурацком коротком платье, дразнящем мой взгляд. – Ты можешь сказать мне правду завтра.

– Вообще-то я купил тебе музыкальный чайник, но я его разбил, поэтому искал другой, – я даже не рассказал ей о её новой машине и о том, почему пропала старая. Но я заметил, как слегка дрогнул её лоб, когда я преподнес ей подарок на день рождения, слишком маленький, чтобы вместить чайник. – Мне очень жаль.

– Спасибо, но тогда тебе действительно не следовало покупать мне чайную чашку, – сказала она, обнимая меня за плечи нежными пальцами. – Ты мог бы просто рассказать мне о чайнике. Может, я смогла бы его починить. Знаешь, я отлично справляюсь с суперклеем.

– Да, я не буду стричь тебе волосы в следующий раз, когда ты будешь экспериментировать с суперклеем, – сказал я, слишком хорошо осознавая, как её большой палец кружит по моей ключице.

– Эй, я всё ещё думаю, что челка мне идет, – она ухмыльнулась и тряхнула волосами из стороны в сторону – и этого было достаточно, чтобы вызвать в памяти образ того, как я наматываю их на кулак, обнажая её горло.

Ради всего святого.

Эта текила действительно действовала на меня. В сочетании с её нежными прикосновениями. И крошечное платье тоже не помогло. Мне всегда чертовски нравились эти ноги. Они были одной из первых вещей, которые я заметил в ней. Но теперь, когда я стоял между ними, прижавшись губами к её губам, мне становилось всё труднее подавлять всё навязчивые мысли, которые раньше я счел бы неуместными.

– Сядь, – выдохнул я и закрыл глаза, потому что было ясно, что мне больше нельзя доверять при виде её бедер.

– Прошу прощения?

– Сядь, чёрт возьми, на место, Корделия.

– Вы сейчас отдаёте приказ, мистер Ельчин?

– Ты хочешь, чтобы я это сделал?

Чёрт. Мой голос упал слишком низко, чтобы этот вопрос не был наполнен ещё дюжиной значений.

– Да, – ответила она без промедления. – Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделала.

Чёёёёрт.

Я поднял глаза, чтобы встретиться с ней взглядом. Она смотрела на меня из-под опущенных ресниц, её грозово-голубые глаза были полностью сосредоточены на мне, мягкие губы приоткрылись в предвкушении. Того, что я мог бы сделать с этими губами.

– Я хочу, чтобы ты, – вернулась в дом, легла в постель, надела какие-нибудь брюки. – Села, – слова были те же, но я обхватил рукой её запястье, удерживая её прикосновение к себе, и откинулся назад, раздвигая для неё свои колени.

Корделия бросила быстрый взгляд через плечо, но, несмотря на то, что мы находились в стеклянной коробке, мы были так же невидимы для остальных, как если бы стены были сплошными. Они все еще были увлечены игрой. Удовлетворенная этим, Корделия снова повернулась ко мне, её ногти впились в мою рубашку, когда она опустилась ко мне на колени. Её губы дрожали при каждом вздохе, но какими бы красивыми они ни были, мой взгляд сразу же упал на её ноги, обрамляющие мои бедра. Это крошечное платье задралось. От одного взгляда на шелковистую белую ткань у меня в крови разлился жар.

Она могла погубить меня, но мне было всё равно. Позволю себе утонуть в ней. Позволь ей сжечь меня заживо. Я бы задохнулся от одного прикосновения. Я хотел, чтобы она была так близко, как только это возможно. А завтра я мог бы обвинить алкоголь в том, что сегодня вечером мне было наплевать на последствия.

– Ты в порядке? – спросил я, сжимая и разжимая ладони, сжимавшие только воздух, в то время как её талия была совсем рядом. Я должен получить чертову награду за свою сдержанность.

– Ты не мог бы немного отодвинуться назад?

Я откинулся на спинку дивана, и с этими словами её бедра обвились вокруг моих, платье полностью задралось, обнажив её очень тонкое нижнее белье, ягодицы прижались к моим ногам, и она...она издала гребаный стон, когда прижалась ко мне.

– Насколько ты пьяна? – спросил я.

– Я выпила маленький глоток шампанского, съела три кусочка торта, одну порцию текилы, а потом съела остаток твоего торта. Я очень трезвая, если не считать большого количества сахара, – она провела большим пальцем по изгибу моей щеки, смотря мне в глаза. – А как насчет тебя?

– Достаточно трезв, чтобы понимать, что это плохая идея, – ответил я.

– Ты хочешь остановиться?

– Нет, – сказал я и, наконец, позволил своим рукам опуститься к её ногам. Боже, мне нравилось, какой мягкой была её кожа. Она вздрогнула и издала ещё один стон, когда мои пальцы коснулись шелкового края её трусиков. – Я хочу услышать все звуки, которые ты издаешь своим прелестным маленьким ротиком.

– Виктор, – выдохнула она.

– Прикоснись к себе, жизнь моя.

– Обычно я бы...

– Это был приказ.

Она бросила последний взгляд на вечеринку внутри, прежде чем убрала руку от моего лица и опустила её себе между ног. Она потерла свои трусики, но не издала больше ни звука, пока не покачала бедрами взад-вперед, прижимаясь ко мне. Мой член дернулся в штанах, но, по крайней мере, она не терлась об него, иначе это стало бы очень больно, очень быстро.

– Ты можешь сделать что-нибудь получше, – сказал я. – Покажи мне.

Её брови нахмурились с решительным видом, но вместо того, чтобы запустить пальцы в нижнее белье, как я ожидал, она ухватилась за спинку сиденья позади меня для опоры. Она покачала бедрами, прежде чем начала скользить взад-вперед, её щеки пылали, когда она выдыхала горячий воздух. Чёрт, даже сквозь атлас я мог видеть, как её половые губы приоткрылись вокруг изгиба моей ноги. Она терлась об меня своим клитором. И её трусики начали темнеть.

Мой голос низким рокотом вырвался из моей груди:

– Ты устраиваешь такой беспорядок со своей мокрой киской, жизнь моя.

– Это…это так...приятно, – её слова растворились в тихом стоне, когда я схватил её за бедра и сильнее прижал к себе.

Она, блядь, сияла. Её щеки порозовели, глаза блестели, волосы развевались, и она выглядела как чертов ангел, окруженная сиянием изнутри.

– Двигайся быстрее, – скомандовал я, и она последовала моему примеру, запрокинув голову. Я прижался ртом к её длинной нежной шее, покусывая и целуя, впитывая сладкий вкус её кожи. Тем временем мои руки работали в соответствии с её темпом, чтобы помочь ей получить то, в чем она нуждалась.

Её стоны становились всё громче, и я заглушил их, прижавшись губами к её губам. Для этого мне не нужны были зрители. Нет, этот ангел был полностью моим.

Корделия, задыхаясь, прижалась к моему рту и упала навзничь, дергая ногами и хватаясь пальцами за мои плечи, чтобы удержаться в вертикальном положении. Наконец она резко подалась вперед со сдавленным звуком, который запечатлелся в моей памяти на всю оставшуюся жизнь.

Мои руки сомкнулись у нее на спине, и мне потребовалось мгновение, чтобы ощутить влажное тепло, проникающее сквозь плотную ткань моих джинсов. Корделия всё ещё дрожала, переводя дыхание, но её трусики промокли, и на моих джинсах расплылось такое же большое темное пятно.

– Прости, – пробормотала она. – Иногда такое случается, но это совершенно нормально.

Я не смог сдержать оглушительный стон, пока до меня доходило, когда понял, что она имела в виду. Как будто моё самообладание было недостаточно натянуто. Как я вообще могу забыть о таком? Что трение о мою ногу заставило её кончить достаточно сильно для этого? Я пошевелился под ней, мои джинсы внезапно стали слишком тесными.

– Это не то, что ты думаешь, – поспешно произнесла она, совершенно неправильно истолковав мою реакцию, и я крепче обнял её, чтобы не дать ей встать.

– Я знаю, что это такое, – я поцеловал её в висок. – И это так чертовски возбуждает, что я изо всех сил стараюсь не наклонить тебя и не трахнуть прямо здесь, просто чтобы посмотреть, смогу ли я снова заставить тебя кончить.

Её позвоночник напрягся. Чёрт. Гребаная текила и мой распущенный язык.

– Виктор...

– Да? – я ослабил хватку, и она откинулась назад, стеклянные глаза встретились с моими, кожа покраснела и засияла. Так чертовски идеально.

– Я всё ещё, – её прервали громкие возгласы внутри, и она обернулась, чтобы взглянуть на Табиту, которая стояла на столе и рассыпала карты Uno. – Всё ещё голодна. Я вернусь в дом.

У меня было чувство, что это не то, что она хотела сказать, но я уже достаточно облажался, поэтому позволил ей слезть с моих колен. Она поправила платье, пока оно не скрыло её промокшие трусики, но её взгляд зацепился за мои джинсы.

– Не волнуйся, – сказал я. – Возьми себе ещё торта. У меня внизу есть сменная одежды.

– Хорошо, – прошептала она, слишком сжав плечи, чтобы это было правдой.

Она не должна была так использовать это слово. Наше слово. Она не должна была так лгать мне. И она не должна была так лгать после того, как только что так красиво кончила у меня на коленях.

Я встал и подошел к ней, обхватив её нежное лицо обеими руками и заставляя посмотреть на меня. Я имел в виду именно это, когда сказал, что собираюсь соглашаться со всеми её идеями. Она была творческой, яркой и страстной, и чаще всего начинала сомневаться в этих импульсивных идеях, как только они воплощались в жизнь. Я не дам ей шанса пересмотреть идею о нас.

– Более чем хорошо, – сказал я. – Идеально.

И будь прокляты последствия, я поцеловал её, потому что хотел этого – и потому что она нуждалась в поцелуе.