— У меня новая камера. — Я подняла ее, как будто ей нужно было об этом напомнить. Клара на это сморщила нос.

— Дело не в этом. Это что-то другое.

Мне только удалось не поднять руку, чтобы потрогать шею, внезапно забеспокоившись, что у меня засос или еще что-то заметное. Но я четко помню, что Габриэль не целовал мою шею этим утром. На самом деле, единственное место, кроме моего рта, которое он целовал достаточно сильно, чтобы оставить след, была моя грудь.

Мое лицо пылает от воспоминаний, а Клара разражается смехом.

— Попалась! — Ворчит она. — Ты краснеешь как помидор. Рассказывай, что происходит.

Я тяжело сглатываю и смотрю вперед, чтобы оценить, сколько места осталось между нами и детьми.

— Я расскажу тебе после пикника, — наконец уступаю я. — Пока они играют и не подслушивают.

Клара присвистывает.

— О, горячо. Ладно.

Мы делаем круг по участку парка, и я не спускаю глаз с детей, с некоторой помощью Клары, фотографируя все, что вижу. Частично я просто работаю над тем, чтобы настроить освещение и сделать все параметры такими, как мне нужно, но мне также просто нравится делать фотографии ради них самих. Некоторые из них будут абсолютным мусором, но, щелкая, я также знаю, что некоторые из них будут действительно хорошими. Среди них будут такие, которые проскользнут в кадр, и именно их я пытаюсь запечатлеть все это время. Так всегда бывает.

Когда мы находим хорошее открытое место на траве, я расстилаю принесенное с собой одеяло и раскладываю на нем сыр, фрукты, оливки и буханку домашнего хлеба, которую принесла Агнес.

— Я помогала печь его, — с гордостью говорит Сесилия, указывая на буханку, и Клара поднимает бровь.

— Честно говоря, это впечатляет. Я как-то пыталась испечь хлеб, и у меня ничего не получилось.

— Ты можешь приехать к нам, и Агнес научит тебя. Она может научить любого печь.

Клара усмехается.

— Ну, Белле придется поговорить об этом с твоим папой. Но может быть. — Она поднимает на меня бровь, и я стараюсь не покраснеть. Это предложение звучит намного интимнее, чем просто няня и ее работодатель, как будто мы с Габриэлем действительно вместе, но может быть, я не слишком много в этом понимаю.

— Я упомяну об этом, — обещаю я, доставая остатки обеда, в то время как Дэнни достает свои фигурки, а Сесилия усаживает свою куклу рядом с нами.

Мы обедаем вчетвером, и с нами Лола, Бэтмен и Росомаха, и это гораздо веселее, чем я могла себе представить, что пикник с детьми может быть таким. Дэнни умоляет меня разрезать одну из оливок на шесть частей, чтобы он мог нанизать их на когти Росомахи, ходит с фигуркой туда-сюда и «кормит» кусочками оливок другие игрушки. Когда он закончил, мы с Кларой уже обе смеялись, и она откинулась на одеяло, когда Сесилия встала, чтобы пойти собирать цветы, а Дэнни побежал за ней.

Я наблюдаю за ними, собирая обед, и слежу, чтобы они не убежали слишком далеко.

— Ну так? — С нетерпением спрашивает Клара, и я прикусываю губу.

— Я рассказала тебе о предложении моего психиатра. О плавании.

Клара кивает.

— Я решила сделать это вчера вечером.

— Быстро. — Клара смеется. — Хотя я понимаю. Это как отрывать пластырь.

— Я просто не могла уснуть. Я нервничала из-за того, что снова принимаю таблетки, у меня много всего было в голове, и я просто подумала, может быть, пришло время. Может, мне стоит попробовать? Так я и сделала, но я не рассчитывала, что Габриэль будет на ногах и увидит меня снаружи.

Клара села чуть прямее, ее глаза расширились.

— Он видел тебя?

Я киваю.

— Я не виню его за то, что он вышел туда, — быстро добавляю я. — Он не пытался быть гадом или что-то в этом роде. Он просто увидел, что кто-то ходит снаружи, и решил проверить. А потом он увидел, что это я у бассейна, и...

— Наверное, он не мог оторвать от тебя глаз, — откровенно говорит Клара. — Что? — Добавляет она, заметив мой изумленный взгляд. — Я видела, как ты выглядишь, когда раздета. Ты чертовски великолепна, Бел. Любой мужчина, увидев тебя в бикини, с трудом бы поднял челюсть с земли.

— Ну... — Я пожевала губу. — Я пригласила его поплавать со мной.

— О, Боже! — Клара садится на четвереньки, явно полностью вовлеченная в происходящее. — Он тебя поцеловал? Переходи сразу к хорошей части.

— Не совсем. Он хотел. Но я вздрогнула, и он... — Я нервно облизнула губы. — Он хороший парень, Клара. Он не хотел давить на меня. Поэтому он спросил меня, может ли он попробовать что-то еще.

— И...

Я поморщилась.

— Ты собираешься заставить меня рассказать тебе все, не так ли?

Клара пожала плечами.

— Нет. Ты, конечно, не обязана рассказывать мне то, чего не хочешь. Но, очевидно, что-то случилось. Разве тебе не будет приятно поговорить об этом?

Я медленно выдохнула. Она не ошибалась. Я несколько месяцев скрывала от нее то, что со мной произошло, боясь рассказать ей правду, и как только я все рассказала, мне стало намного легче.

— Он попросил меня лечь. А потом он описал все, что сделает со мной. Пока я... — Я чувствую, как горячо вспыхивают мои щеки. — Пока я делала это с собой.

Глаза Клары стали такими круглыми, что мне кажется, они могут выскочить. Она издала тихий свист.

— Боже мой, Бел. Это очень сексуально.

Я тяжело сглатываю и киваю.

— Да.

— И это все?

Я смеюсь, бросая в нее пластиковый стаканчик.

— И все? Это был самый безумный поступок в моей жизни. Я даже не думала, что такое возможно. Но нет. Мы говорили об этом сегодня утром, и...

Я объясняю ей, что я предложила Габриэлю, и глаза Клары расширяются, если это вообще возможно.

— Экспозиционная терапия с помощью невероятно горячего мужчины. — Она смеется. — Это один из вариантов. — Она колеблется. — И он согласился?

— Он поцеловал меня сегодня утром. — Мой голос становится мягким, и я прикасаюсь к своему рту, вся я нагреваюсь от воспоминаний. — И я трогала его. Пока он не кончил. Это все, до чего мы дошли.

Клара делает глубокий вдох.

— Ничего себе.

Я хмуро смотрю на нее, поджав губы.

— Ты что-то хочешь сказать, но не говоришь.

— Я просто думаю, как лучше поступить. — Она распускает волосы, позволяя им упасть на спину, и проводит по ним пальцами.

Нервное чувство пробирается в мой желудок.

— Просто скажи это.

Ее рот кривится, когда она смотрит в мою сторону.

— Ладно. Я знаю, что до сих пор твой опыт общения с мужчинами был ужасен. Так что, возможно, дело в Габриэле, он должен знать лучше. Но, Бел, ты с ума сошла, если думаешь, что сможешь проделать с ним все это, вплоть до потери девственности, что ты сделаешь с ним все свои первые шаги, пройдешь через этот невероятно эмоциональный процесс... а потом вы двое просто уйдете друг от друга? — Клара качает головой. — Я люблю тебя, Бел, и знаю тебя, ну не может быть, чтобы все было именно так. Ты не можешь так думать.

— Могу, — настаиваю я, не обращая внимания на ее подозрения. — Это сработает.

Клара издала резкий смешок.

— Как бы не так, Белла?

— Габриэль - хороший человек. Он помог мне множеством способов, в которых не было необходимости. Он вникал в мои проблемы, когда это было не нужно, даже когда ему было бы проще просто отправить меня домой. И он хороший человек, который также не хочет влюбляться. Так что, пока мы будем оправдывать наши ожидания, а мы их оправдываем, он не причинит мне вреда, — настаиваю я. — Мы сделаем это вместе, как друзья, и вернемся к нормальной жизни, когда все закончится. Когда я буду чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы попробовать встречаться с кем-то еще.

Клара качает головой.

— Бел. Ты поставишь перед следующим парнем невероятно высокую планку. И как ты думаешь, что будет чувствовать Габриэль, если ты все еще будешь работать там, видя тебя с каким-то другим мужчиной? После того как вы двое разделите этот невероятно интимный опыт? Как ты думаешь, что будет чувствовать новый парень, зная, что ты все еще живешь с Габриэлем после этого?

Я об этом не подумала. Я вообще не думала о логистике после Габриэля.

— Габриэль - тот, кто сказал мне, что это не могут быть отношения, — настаиваю я. — Так что он, очевидно, не против того, чтобы я потом встречалась с кем-то еще.

Клара смотрит на меня так, будто у меня выросла вторая голова, и качает головой.

— Я всегда буду поддерживать тебя, что бы ты ни делала, Бел, — мягко говорит она. — Но все закончится не так, как ты думаешь.

Я прикусываю губу и смотрю туда, где Сесилия и Дэнни все еще играют.

— Посмотрим. — Я поднимаю фотоаппарат и наклоняюсь вперед, чтобы сделать серию снимков. Я знаю, что Габриэлю понравится иметь больше их фотографий. Я думаю, что именно поэтому он купил мне камеру.

Я также знаю, что то, что он так много думает обо мне, это симптом того, о чем говорит Клара. То, от чего я предостерегала себя сегодня утром, после того как вышла из спортзала. Она права: то, что мы делаем, - интимно и эмоционально, даже больше, чем обычные первые отношения.

Но я доверяю Габриэлю. И верю, что он не позволит мне пострадать.

Я поворачиваюсь, желая сфотографировать пейзаж парка на другой стороне. И тут я вижу, что кто-то сидит на скамейке в парке - мужчина в костюме, с низко надвинутой на лоб шляпой. У меня в животе что-то неприятно скручивается. Кажется, что он смотрит прямо на нас. Это не должно вызывать беспокойства, в парке принято смотреть на других людей, но я не могу отделаться от мысли, что он был здесь, когда мы только сели на пикник. И что он сидел там все это время.

Я делаю несколько снимков, а когда опускаю камеру, мужчины уже нет. Что-то сжимается у меня в груди, холодное, паническое чувство скользит по позвоночнику. Я оглядываюсь по сторонам, чтобы понять, куда он мог уйти, но никого нет. Как будто его и не было, хотя я его отчетливо видела.

— Бел? Ты в порядке? — Голос Клары возвращает меня в реальность, и я киваю, откладывая камеру.

Я просто параноик, говорю я себе. Это был просто человек, сидящий на скамейке. Ничего необычного для Центрального парка.