Она поднимает руку и молча прерывает меня.

— Наша общая кровь не имела значения для моей семьи, когда они добровольно продали меня Богдану Козлову. Наша общая кровь не имела значения все те годы, когда я молча умоляла их посмотреть на меня и увидеть во мне человека. Как члена своей семьи. И уж точно наша общая кровь не имела значения для Тирнана, когда он помогал похитить меня и позволил кому-то приставить заряженный пистолет к моему виску, — дрожь страха, затаившаяся в ее глазах, превратилась в расплавленную ярость.

— Ты права, — гордость раздувается в моей груди, когда я провожу большим пальцем по ее скуле, где кожа покраснела.

— Я теперь Бейнс. Я ничем ему не обязана, — она говорит об этом тихо, но от того, с какой силой она это заявляет, я не могу оторваться. — И мир будет лучше без Богдана Козлова, свободно разгуливающего по нему. Я не потеряю сон из-за его смерти.

— Аминь, — бормочет Нова под нос.

Она смотрит на Нову.

— Из-за них же погиб Камден. Он этого не заслужил.

Завтра мне придется лично звонить его матери и сообщать ей о смерти сына. Вместе с оплатой его похорон я также выплачу ей трехлетнюю зарплату Кэмдена. Это не вернет ей жизнь, которую она потеряла, но это все, что я могу предложить. Ну, это и обещание, что убийцы ее сына предстанут перед судом. Это если то, что я планирую сделать, вообще считается "правосудием".

Зашив переднюю часть плеча, Нова перекладывается на кровать, чтобы доктор мог начать работу над выходной раной на его спине. Впервые с тех пор, как он вошел в эту комнату, я вижу, как он поморщился от боли. Слава богу. Я уже начал беспокоиться, что он не такой уж и веселый Зеленый Великан - робот.

— Я все еще не понимаю, — бормочет он так тихо, что мне кажется, он разговаривает сам с собой, пока он не поворачивает голову, чтобы встретиться с моими глазами. — Камден был хорошим. Я сам его тренировал. В здании было полно свидетелей, и он знал, как выглядят оба этих ублюдка. Он должен был быть начеку. Как Козлову и однорукому Морану удалось наброситься на него и свернуть ему шею?

Та же мысль уже пришла мне в голову.

Мы оба поворачиваем головы в сторону жены, когда она переминается с ноги на ногу и говорит:

— Я тоже об этом думала.

— Правда? — от изумленного взгляда Новы у меня сводит зубы.

От взгляда, который оседает на лице Рионы, кто-то может превратиться в соляной столб, и мне нравится на это смотреть.

—Я знаю, что женщины в нашем мире обычно просто красивые украшения для газона, на которые мужчины смотрят, и их держат рядом, потому что они падают на колени и сосут член так, будто их жизнь поставлена на кон, — Впервые за сегодняшний вечер внимание доброго доктора отвлекается от его задачи. За маленькими очками, которые сидят на кончике его старого, кривого носа, он смотрит на мою жену. — Но у меня действительно есть мозг. Мозг, который я иногда люблю использовать. Так что, если бы ты мог стереть это выражение со своего лица, викинг, я была бы тебе очень признательна.

Выражение лица Новы становится еще более растерянным, когда он открыто смотрит на мою невесту.

— Что теперь? — огрызается она.

— Как ты это сделала? — спрашивает он.

— Что?

— Так долго притворялась той, кем ты не являешься? Как твоя семья пропустила… это?

Они не пропустили это. Они просто предпочли проигнорировать это, как и все остальное, связанное с ней.

Риона заметно расслабляется рядом со мной.

— Я стояла на краю крыш, пока снова не почувствовала себя собой, а потом спихнула все обратно. Повторяла по мере необходимости, — Нова уже знает о ее склонности к крышам, но я не думаю, что кто-то из нас ожидал, что она так открыто признается ему в этом. Я горжусь ею за то, что она так поступила. Это значит, что она учится свободно и без лишних слов быть собой. Она владеет собой. — Но неважно, вернемся к Камдену. Я думаю, что в том, что с ним случилось, есть что-то большее. Может, там был третий парень, которого никто не видел? В любом случае, тебе стоит разобраться в этом.

Я вскидываю бровь.

— Ты только что сказала мне, что делать?

— Еще бы, — с ее ухмылки капает фальшивая сладость. — В любом случае, я пойду приму душ. Мне нужно вымыть запах одеколона русского из моих волос.

Мне приходится снова напомнить себе, что три дня систематического наказания, прежде чем я медленно и артистично покончу с его жизнью, - это то, что Богдан заслужил, потому что осознание того, что моя жена сейчас пахнет им, заставляет меня сдерживаться, чтобы не покончить с этим сейчас.

— Я присоединюсь к тебе, как только док закончит собирать Шалтая-Болтая.

Прежде чем отпустить руку, которая была в моей с тех пор, как мы вошли в запасную спальню, я наклоняю ее подбородок и прижимаюсь к ее губам в мимолетном поцелуе. Затем я делаю то же самое с ее виском, и мне приходится сдерживать рык, когда слабый аромат одеколона Козлова щекочет мои ноздри.

Она кивает, ее нижняя губа находится между белыми зубами.

— Ладно, постарайся не засиживаться допоздна. Тебе нужно поспать.

Если бы кто-то другой сказал мне это, я бы воспринял это как снисходительное замечание и оторвал бы ему голову. Вместо этого ее забота заставила мое черное сердце сжаться так, как это может сделать только она.

— Я ненадолго.

— Хорошо, — она отступает к открытой двери. — Ты же знаешь, что в последнее время я с трудом засыпаю без тебя.

Быть зависимым от кого-то - это то, что напугало бы меня до смерти двадцать лет назад. Сама мысль об этом заставила бы меня покрыться мурашками, а мои яйца превратиться в изюм. Это противоречило самой моей природе — нуждаться в ком-то подобном.

Но с Рионой мне было абсолютно наплевать, и я знаю, что теперь я не одинок в своих мыслях, потому что теперь мы нужны друг другу.

— Я знаю, принцесса.

Она улыбается мне, а затем машет Нове.

— Спасибо, что спас мне жизнь, викинг.

— В любое время, дорогая, — зовет он ее вслед.

Я жду, пока ее шаги не удалятся по коридору, и только после этого шлепаю рукой по бритому и татуированному затылку Новы.

— Назови мою жену дорогой еще раз. Я осмелюсь убить тебя.

Он смеется так сильно, что беловолосый врач, сидящий рядом с ним, раздраженно хмыкает.

— Она заботится о тебе, — замечает Нова, мягко улыбаясь.

Я поворачиваю голову в сторону двери, через которую она только что скрылась.

— Да, я думаю, она это делает, — когда я говорю это, во мне проскальзывают отголоски паники и страха из-за того, что я не мог найти ее сегодня вечером.

Когда дело с ее семьей и русскими будет окончательно улажено, я перестану быть единственным источником ее защиты. Мне придется наконец создать для нее команду, которой я смогу доверять. Хотя сегодняшние события не позволяют смириться с этой мыслью. Непрактично и несправедливо по отношению к ней думать, что я всегда смогу держать ее под прицелом. Будут времена, когда она будет жить вдали от меня той жизнью, которую я обещал ей обеспечить. Для собственного спокойствия я должен найти способ всегда знать, где она находится.

— Эй, док. Когда вы закончите с этим, я хочу кое о чем с вами поговорить.

Доктор смотрит на меня через проволочную оправу своих очков.

— Хорошо.

Я щелкнул пальцами, когда в памяти всплыл комментарий Рионы, сделанный ранее. За всем этим хаосом я почти забыл, как начался наш вечер.

— О, есть еще кое-что, что мне нужно, чтобы ты сделал. Мне нужно, чтобы ты поглубже изучил медицинскую карту твоей жены.

Он нахмурился.

— Кажется, я уже поручил своим людям передать эту информацию Нове несколько месяцев назад.

— Да, но я не думаю, что вы нашли все, — я не обращаю внимания на растерянное выражение лица моего второго командира. — Я уверен, что моя коварная невеста что-то скрывает от меня.

Кое-что, что поставит крест на моих планах, если мои подозрения окажутся верными.