— С чем? — спросил Вэнс.

— С этим. — Я обвела рукой вокруг.

Бу перестал смотреть на меня и начал умываться лапкой, вероятно, смывая огуречно-дынный лосьон.

— Тебе придется объясниться, принцесса.

— Я не могу объяснить. — И я действительно не могла, по крайней мере, не без того, чтобы не выглядеть дурой.

Видите ли, я никогда не думала, что у меня будет такое в жизни. Всегда полагала, что останусь одна. И была рада этому. Мне нравилось быть одной, пока Ник находился рядом, а Бу любил поболтать, и так все время.

Что, если у нас ничего не получится? Я привыкну принимать ванны с пеной в хижине Вэнса. Бу будет лежать на краю кровати, словно прожил там всю свою кошачью жизнь. Вэнс будет ночевать у меня, принимать душ и готовить нам ужин.

Что, если, в конце концов, я буду оставлять здесь свою одежду? Что, если куплю дополнительные туалетные принадлежности, кошачий лоток и миски для корма, чтобы мне не приходилось возить их взад и вперед?

Что, если джинсы Вэнса будут висеть у меня в шкафу, и мне придется потеснить ночнушки, чтобы выделить место для его футболок?

Что, если я к этому привыкну? Что, если мне это понравится, а потом все это исчезнет?

Мой милый мопс грыз мне пальцы, как игрушку для точки зубов.

Мопсы стали плохими?

Участившееся дыхание приблизило меня к грани гипервентиляции.

Дерьмо!

— Ох, ради всего святого, — пробормотал Вэнс. Все время, пока я раздумывала, он наблюдал за мной, и, очевидно, потерял терпение.

Отложив книгу, он перетащил меня на свою половину кровати, уложив прямо на себя и заключив в объятия.

Несмотря на такой любящий жест, и прозвучавшие далее слова, сказанные одновременно сладким и нежным тоном, которого я никогда раньше от него не слышала, и он мне очень понравился, даже если сами слова не были любящими, сладкими и нежными.

— Девочка, хорошо, что ты такая чертовски красивая, иначе была бы серьезной занозой в заднице.

Я оперлась руками о его грудь и резко вскинула голову, чтобы посмотреть на него.

— Что это значит?

— Думаю, ты не поняла. Успокоив свое тело, ты также должна успокоить и свой разум.

— А что, если не получится?

— Получится, — заверил Вэнс.

— Но что, если не получится?

— Получится.

Из глубины моего горла вырвалось: «ха».

Вэнс рассмеялся.

Ну и ладно.

Плевать.

Я стала сползать с Вэнса, но он обнял меня за талию, прижимая к себе. Я оставалась напряжена, решив держать обиду, даже когда опустилась щекой на его плечо.

Он взял книгу и продолжил чтение.

Я решила, что завтра расстанусь с ним, и начала перечислять в уме все причины. Он был слишком красив. Мне придется оттачивать навыки крутой мамы-джаммы, чтобы отбиваться от всех сучек, которые захотят урвать от него кусочек. Он был слишком заносчивым: лежал, не обращая никакого внимания на мой язык тела, выражающий недовольство (не важно, что я прижималась щекой к его плечу и обнимала его за талию), и читал, будто ему все равно. Он все время указывал мне своим мачо-тоном, что делать, и делал это на глазах у других людей.

Пока я занималась мысленными перечислениями, Вэнс потянул мою ночнушку вверх и скользнул рукой мне в трусики, прошелся по ягодице и замер на бедре.

Это было приятно.

Очень приятно.

Так приятно, что я расслабилась, отказавшись от обиды.

Ладно, расстанусь с ним послезавтра.

Или, может быть, где-то на следующей неделе.

И с этим решением я заснула.