Просто не должен.
— Ава… почему ты плачешь? — Сеси вытирает мне щеки рукавом.
— Потому что я хочу забыть, что он заставил меня выйти за него замуж. Черт, какая-то часть меня уже забыла об этом. А другой части нравится, что он заставил меня, потому что у меня есть упрямая гордость, которая не позволяет мне признать, что я хотела этого. Сеси… кажется, я влюблена в него. Нет. Почти уверена, что люблю его, и именно поэтому я сломалась, когда все вспомнила, и поняла, что он врал мне. Я не могла справиться с предательством или с тем, что все могло быть ложью.
— Наконец-то. Пора бы тебе осознать то, что мы все знали уже много лет, — она улыбается. — Ты собираешься с ним поговорить?
Я отчаянно качаю головой.
— Ава… Возможно, ты не увидишь его в течение нескольких месяцев или лет после того, как тебя положат в больницу.
— Ничего страшного. Не думаю, что не развалюсь на кусочки и не превращусь в эмоциональный беспорядок, если увижу его лицо. Я позволила себе поверить в невозможную сказку, где мы вместе создадим счастливую семью, но все это оказалось иллюзией.
— Если кто-то и может воплотить это в реальность, так это ты.
— Не в моем нынешнем состоянии. Я ударила его ножом, Сеси. Даже если он сможет это забыть, я не смогу. Меня пугает мысль о том, что я могу снова причинить ему боль – даже непреднамеренно. Именно поэтому мой мозг выбрал амнезию. Мысль о том, что я причинила ему боль, сломала меня настолько, что я не смогла бы жить дальше, сохранив эти воспоминания.
— Так ты сдашься? Вот так просто?
— Вот так просто. Если только не буду уверена, что больше не представляю угрозы для него и, самое главное, для себя, чтобы ему не пришлось иметь дело с инвалидом.
— Ты не инвалид. И ты можешь сказать ему все, что думаешь. Если то нечестивое количество звонков, которое он делает Ари и мне, о чем-то говорит, я уверена, что он будет ждать столько, сколько потребуется.
— Я не хочу, чтобы он ждал. Будет лучше, если он уйдет.
— Это практически невозможно.
— На его плечах лежит большая ответственность. Он переживет эту мрачную главу в своей жизни.
— И ты позволишь ему?
— А почему бы и нет?
— Ава… в университете ты превращалась в разъяренную ведьму всякий раз, когда видела рядом с ним женщину. Ты делала своей миссией отгонять их, словно ядовитых мух, и мы обе знаем, что ты делала это, потому что не могла смириться с тем, что он мог быть с кем-то еще. Ты и сейчас не можешь, учитывая все те убийственные планы, которые ты вынашивала о других женщинах, флиртующих с ним в последние несколько месяцев. И теперь ты говоришь мне, что с готовностью будешь наблюдать за тем, как он живет дальше?
— Я должна. Я должна быть достаточно зрелой, чтобы отпустить то, что никогда не было моим, — мои следующие слова вырываются сдавленным тоном. — Даже если это причинит боль.
— О-о-ох, иди сюда.
Сесили обнимает меня, и я тихонько плачу, прижимаясь к ней.
Хотелось бы, чтобы я в последний раз плакала из-за Илая Кинга.
Но мои слезы, кажется, считают, что они принадлежат ему.
Как и все остальное во мне.