Иван глянул на дверь, потом на сынка Воеводы: чёрная, окровавленная тварь в рванине совсем на него не походила. А вызывала скорее ужас, нежели желание помочь. Лежащий на полу в осколках стекла воин, боясь пошевелиться, попытался неприметно добраться до кобуры пистолета на боку, но тварь заметила движение. Митяй повернул голову и вперил страшные чёрные глаза в Ивана, из уголков рта капала кровавая слюна.

— Умри, тварь! — прошептал боец и, уже не таясь, метнул руку к кобуре. Чудовище сорвалось с места, лапой-клешней прижало человека к полу, выдавило воздух из груди. Подкинуло вверх, потом шмякнуло об шкаф и бросило в сторону. Уже мёртвое тело, вышибив дверь, сложилось у противоположной стены коридора в неестественной позе. Митяй шагнул наружу, намереваясь «поесть», но столкнулся с оторопевшим Воеводой.

— Ми-ми… Митяй? — поражённый отец взирал на сына, который медленно развернулся в его сторону. Чёрные глаза осматривали пристально на новую жертву, но не узнавали. Кровь, смешавшись со слюной, стекала по подбородку. Правая уродливая рука нервно подрагивала, чёрное пятно на груди разрослось до огромных размеров, поразив почти всю грудину. И он медленно направился к отцу, который попятился от страха. — Ми-ми… Митяй, это ты?

Монстр метнулося вперёд, схватил чудовищной безобра́зной рукой отца, впечатал в стену и поднял. Несколько секунд смотрел в глаза человека, пытаясь что-то вспомнить, но вдруг, зарычав, сжал пальцы. Невероятная сила отсекла голову, и она, упав, покатилась по коридору.

Дверь комнаты отдыха охранников открылась, и оттуда выглянул заспанный боец.

— Да, что за хрень у вас творится? — только и успел спросить он. Чудовище, отбросив тело Воеводы, быстро шагнуло к нему.

Часть вторая. Долиной смертной тени

Мужчина медленно опустился на колени. И потянул руку к ребенку, но девочка вдруг зарычала и прыгнула на клетку, отчего стальная сетка содрогнулась и зашаталась, жутко гремя. Игорь от неожиданности отшатнулся и распластался на полу. Задетый лекарем фонарь завертелся, подобно юле, выхватывая из темноты то испуганное лицо Потемкина, то клетки с чудовищами, сотворенными людьми из себе подобных. Девочка билась о прутья то ли от испуга, то ли от ярости. Ее полное животной ненависти лицо освещалось кружившимся по полу фонариком, черные глаза смотрели на Игоря с явным желанием убить. И мужчина сидел на полу и завороженно пялился на это зрелище, не в силах поверить в чудовищность деяний людей, совершивших такое зверство.

Глава 1. Бегство

На холме, что возвышался над почившим городом и через который перекинулась старая дорога, разлеглась стая серых падальщиков. Расположившись прямо на серой ленте меж трёх мёртвых автомобилей, несколько особей делили тушу большого животного, убитого на закате. Самки обустраивали лежбище, сгребая пожухлую траву и опавшую листву, и только вожак уселся на капоте ржавого, давно умершего монстра, и пристально глядел на фонари, освещающие клочок ненавистного, не сдавшегося пока оплота людей. За десять лет жизни падальщикам ещё ни разу не удавалось подобраться к этой богатой добычей территории. Смертоносные иглы убивали сородичей на подходе с воздуха, уничтожая адовых мопсов, лишая возможности отомстить за жизни сородичей. Поэтому животным приходилось довольствоваться редкими тварями, обитающими в окру́ге. И чем дольше оборонялись люди, тем сильней разгоралась ненависть падальщиков.

В груди вожака кипело бешенство: не так давно иглы смерти унесли жизни ещё троих сородичей, а стаю, что населяла северную окраину города, изрядно ополовинил, оставив в живых лишь слабых, какой-то новый человек, пришедший издалека. С одной стороны, хорошо: можно забрать себе новую территорию; но с другой, больше земли — больше врагов, старающихся посягнуть на охотничьи угодья, больше смертей, поэтому меньше возможности за всем уследить и меньше шансов выжить.

Справа затявкали. Молодые: лай неуверенный, нервный. Их оборвал грозный рык самки. Свои. Её вожак узнал бы издалека. Фигура мощная, поджарая, не уступающая самцам по размерам. Несмотря на полную темень, падальщики видели отлично. И эту самку, за которой ухлёстывали все самцы своры, но доставшуюся вожаку, трудно было не узнать. Пёс спрыгнул с остова автомобиля, выпрямился и стал ждать, когда выводок, наконец, воссоединится со стаей. Молодые, повинуясь матери, направились к логову. Спустя мгновение мимо вожака уверенно пробежали пять псов: три крупных самца и две крепкие самки. Стая разрасталась, крепла. Может, когда-нибудь они численностью возьмут людское поселение.

Следом, оскалясь, подошла самка, вожак довольно тявкнул и уткнулся носом в терпкую шкуру, а она позволила себе слегка укусить супруга за ухо в знак особого расположения.

Милование зверей прервали звуки далёких выстрелов — ненавистные знаки приближения людей, после которых стая обычно недосчитывалась кого-нибудь из своих. Самка быстро ушла к остальным, а вожак вернулся на капот автомобиля, тревожно вглядываясь в огни последнего оплота людей в этих землях. Нечто необычное и любопытное происходило там.

В следующую секунду что-то с треском выскочило из огороженного пространства и заскользило по развалинам в сторону, освещая перед собой путь. Вожак напрягся: ещё никто не смел по ночам покидать людское жилище. А тут… Два огромных глаза другого неведомого существа выскочили из каменного оплота людей, преследуя первое, которое, пропетляв по развалинам, направилось в сторону лежанки серых падальщиков.

Вожак взволнованно заёрзал на капоте и вдруг громко залаял, оповещая сородичей о добыче, что стремилась прямо в пасть адовых мопсов. Животные пришли в движение, выскакивая из-за остовов автомобилей. Темнота огласилась собачьим тявканьем, и звери бросились по полотну асфальта навстречу поднимающейся по склону холма добыче. У них появилась возможность отомстить за собратьев, которые пали под стенами Юрьева. Вожак удовлетворённо бежал следом за своей сворой, лишь редким тявканьем подгоняя сородичей: ненависть гнала их быстрее любой угрозы.

Свет приближался, разделился надвое, послышался странный рёв, издаваемый человеком… а человеком ли? Вожак замедлил бег. Что-то не так было с приближающимся существом, а именно — звук, который оно издавало. Обычно люди не шумят, когда находятся вне стен города, а этот… Рычание усилилось, а свет уже ослеплял, когда вожак вдруг осознал, что именно надвигается на стаю из темноты. Одно из тех чудовищ, чьи ржавые корпуса в качестве наблюдательных пунктов облюбовал себе пёс, — автомобиль. Вожак резко встал, попытался остановить своих предупреждающим лаем, но было поздно. Железный монстр, утыканный острыми железяками, ворвался в строй падальщиков, смял, сломал его, расшвыривая тела, сминая колёсами, протыкая штырями — пара молодых и особо ретивых псов остались висеть на корпусе чудовища. Оно промчалось дальше, разоряя их логово, раскидав старые, ржавые корпуса автомобилей, как щебень, в стороны.

Самка, потеряв двоих детей, с яростным рычанием набросилась на вожака, вцепилась в шею, рвала, пока голова не отделилась от тела. После этого она взвыла, и остатки стаи метнулись вниз по склону, горя местью и признавая за ней право сильного. К городу, обозначенному огнями в сердце развалин. К месту, где прятались омерзительные люди. Сегодня случится то, на что вожаки стаи не решались десятилетиями. Серые падальщики зубами вырвут из крепости всех до единого людишек, выгрызут, словно въедливых блох из больного тела.

Только Игорь умел управлять автомобилем. Это как научиться ходить — запоминается навсегда. Остальные были либо слишком маленькими, когда пришёл на землю Трындец, либо родились после Последней битвы, поэтому с опаской вжались в кресла, вцепились в них от страха и с благоговением смотрели, как Потёмкин уверенно управляется внутри мощного железного монстра.

Оля, съёжившись в соседнем с водителем кресле, расширившимися глазами смотрела сквозь лобовое стекло, туда, где свет фар выхватывал из темноты покинутые строения, причудливыми силуэтами тут и там возникающие по краям дороги. Девушке было страшно. И неудивительно: прожив жизнь в деревенском доме, она никогда не была в городе, не видела других строений, которые теперь таинственными гигантами мелькали в свете фар. Они мчались во тьму, в неизвестность. Куда — ведал только Игорь, ну, и немного — Жора, лишь благодаря детской памяти, знавший то место, в которое теперь, подскакивая на ямах, гнал автомобиль — невероятная металлическая повозка, созданная людьми прошлого. Начитанной девушке она казалась сказочной, почти живой, берущей силу где-то внутри, в странном и рычащем сердце, которое Игорь называет двигателем. Сколько бы она ни представляла себе по книжкам это чудо, у Ольги и в мыслях не было, что они такие… Необычные и грандиозные. И это — творение человека!

Тёмная лента дороги петляла меж домами, разветвлялась и исчезала среди строений и травы, местами полностью скрывающей асфальт. И лишь Игорь чётко представлял, куда и в какой момент нужно повернуть.

Сзади на пассажирских сиденьях молчаливо застыли Яр с Жорой и Лидой. Их тоже заворожила магия металлического животного, с уверенным рычанием пробивающего себе путь сквозь ночь. В кабине царила тьма, и только таинственные приборы отбрасывали на лица друзей слабый отсвет.

— Откуда, кстати, соляра у Воеводы? — спросил через плечо Потёмкин. — Ведь пять, максимум десять лет она может быть пригодной. Потом расслаивается, выдаёт осадок. На ней невозможно завести двигатель.