Я медленно склонил голову и посмотрел на мужчин в холле между своих расставленных ног. Эти двое уже не сидели. Подскочив со своих мест, они почему-то остались стоять неподвижно у дивана, все также прикрываясь крепко сжимаемой руками газетой. Только вот сейчас сверху бумажных листов виднелись макушки их голов и округленные глаза. Они походили на мальчишек, тайно подсматривающих за «проказами» взрослых, думая при этом, что никто их не замечает.

Честно говоря, была и третья часть плана соблазнения. Я должен был, возвращаясь в свою комнату, как бы случайно нагнуться, сексуально выгнув спину. Однако после последнего происшествия понял, что я уже сделал все по третьему пункту придуманного плана, что мог. Вернее, как уж смог.

Кое-как поднявшись, я медленно пошлепал через холл, мокрый, раздосадованный, разбитый. Остановившись напротив мужчин, все также наблюдающих за мной из-за газеты, я робко произнес слова извинения. Но то, что увидел, взглянув на них, привело меня в замешательство. Нет, в их действиях не было ничего подозрительного. Но вот в районе паха у обоих вырисовывались ярко выраженные бугорки, настойчиво натягивающие брюки вперед.

Мотнув головой, я, отбросив всякие дурные мысли, прошлепал, провожаемый взглядами двух альф, обратно к себе в комнату, громко захлопнув за собой дверь.

Оставшись наедине, мне ничего не оставалось, кроме того, как проклинать на чем свет стоит, и Тошу с его сумасбродными планами, и его омежью школу, и тот дурацкий предмет «Методы соблазнения», который дрянной мальчишка наверняка либо проспал, либо прогулял, хотя и утверждал, что был на нем лучшим.

Не знаю, сколько времени я занимался самобичеванием, но пришел в себя только тогда, когда в мою дверь нервно постучали.

«Доктор, - говорил испуганный голос Генри. – С молодым господином что-то не так. У него внезапно пошла кровь из носа, и она никак не останавливается. Прошу, доктор, помогите ему!»

Я среагировал мгновенно. В чем был одет ранее, в том и выскочил. Даже не помню, как оказался в комнате Ричи.

Он сидел на кровати, задрав голову и удерживая белое, пропитанное кровью, полотенце у носа. Увидев меня, он вздрогнул и, отвернувшись, яростно прорычал: «Убирайся отсюда!»

Ощущая всем своим телом ауру, пропитавшую эту комнату, я инстинктивно чувствовал, как этому придурку сейчас было плохо. Казалось, он сгорал изнутри. Мокрые капли покрывали его кожу, нагло впитываясь в одежду на нем. Ричи тяжело дышал, словно после долгой и упорной тренировки. Его зрачки стали ярко-кровавого цвета, как у вампира, а на шее выступили тонкие ниточки вен.

Не понимая, что происходит, я медленно подбирался к нему маленькими шажками, естественно, не собираясь бросать его в такую минуту. А Ричи, поняв, что я не уйду, стал бросать в меня все, что попадало ему под руки.

Некоторое время я уворачивался, как мог, а потом мне это до чертиков надоело. Прыжок!.. И я, сбив рыжевласку с ног, ловко очутился на нем, прижав его горячее тело своим к полу.

«Ч-ч-ч, все хорошо, - шептал я ему на ухо, пытаясь успокоить. – Успокойся, я пришел помочь».

Он, яростно вцепившись в мою рубашку, пытался скинуть меня с себя. И даже, когда я слышал, как тонкая ткань трещит, разрываясь от его сильных рук, как его ногти до боли царапали мою спину и пальцы яростно впивались в мою кожу, я нашептывал: «Ричи, что бы ты сейчас не сделал, я все равно тебя не брошу, не уйду! Так что, можешь продолжать меня ненавидеть и дальше».

Он замер и устало посмотрел в мои глаза: «Я не ненавижу тебя! Разве ты не понимаешь этого? Я до сумасшествия тебя хочу. Но боюсь даже прикоснуться, сделать больно. Я же пообещал. Разве могу нарушить слово?»

И тут замер я: «Значит, я тебе нравлюсь до сих пор? Ты не остыл ко мне?»

На его лице вдруг расплылась коварная улыбка и, прищурив игриво глаза, он сексуальным голосом зашептал: «Ха! Хочешь сказать, что все те милые эротичные штучки, что ты вытворял недавно в холле, были сделаны ради меня?»

Я, вспомнив весь пережитый утренний кошмар, вспыхнул и… со всей силы впился зубами в его плечо. Придурок! Я так намучался из-за него, а он тут лежит и нагло мило улыбается!

Ричи зашипел от боли, но, похоже, мой поступок его нисколько не обидел, а, наоборот, сильнее завел. Крепко ухватив своей ладонью за мою шею, он ловко притянул меня к своему лицу и, жадно впившись губами, бесцеремонно ворвался в мой рот горячим языком.