Глава 15. Соблазнение

«Тоша», - пододвинувшись к парнишке ближе, прошептал я. Началась новая пара занятий, и мы с товарищем, усевшись на задних партах лекционного зала, пытались поглотить знания предмета. Большинство теории, что нам давали, я давно изучил, поэтому ходил на лекции только для закрепления пройденного материала. Иногда преподы рассказывали истории из жизни и применение многих методов работы на практике, что особенно меня интересовало.

Но сейчас я думал о другом. Уже долгое время Ричи вел себя как-то отстраненно, не показывая особого влечения ко мне. Я был профаном в любовных делах и такое поведение человека, недавно признавшегося в своей симпатии ко мне, совсем не понимал. Конечно, имея безбашенный характер, я мог оставить все как есть, плюнуть и спокойно двигаться дальше. Но… почему-то не хотел. Сердце отчего-то начинало безумно биться, стоило лишь подумать о безумно сексуальном лице этого придурка в момент его одержимости мной. Неужели, мне так нравиться, как он сходит по мне с ума, или все же мне нравиться, что сходит с ума именно Ричи? Тогда что я должен делать?

«Тоша, скажи, что можно сделать, если один человек сначала признался тебе в симпатии, а потом внезапно стал вести себя отстраненно? Но ты не хочешь этого человека терять, однако и понять его тоже не можешь, а спросить не хватает смелости. Как можно узнать, нравишься ли ты все еще ему или он действительно остыл к тебе?»

Тоша взглянул на меня удивленно, и на его красивом омежьем личике расплылась загадочная улыбка: «Неужели, мой дружочек влюбился? И кто же этот несчастный человечишка?»

Мой товарищ действительно обладает непонятной мне логикой. Иногда его выводы приводят меня в ступор. В обычном мире бет он слыл бы настоящей «блондинкой в розовых очках». Но произносимое его очаровательным ротиком было настолько милым, что я даже иногда удивлялся, как такой нежный цветочек дожил до стольких лет и до сих пор остался нетронутым этим пропахшим гнилью миром.

Тоша некоторое время смотрел на меня, словно в его красивой головке в данный момент началась революция, а потом широко округлил глаза и как заорет на всю аудиторию: «Не может быть!»

Хочу заметить, что после такого внезапного крика, большими глаза стали не только у меня. Препод даже от неожиданности подпрыгнул и стал истерично поворачивать голову от того, что написал на доске, к тому, что начеркано на бумагах, лежащих на его столе, и на перепуганное лицо Тоши, вскочившего со своего места. 

Благо, до этого мальчишки быстро дошло, что он натворил. Склонившись в поклоне и высказав слова извинения, он снова уселся на свое место.

Но как только привычная обстановка вернулась в лекционный зал, Тоша придвинулся ко мне и зашептал: «Ты, конечно, мне нравишься, но не обижайся, мы не можем быть вместе».

Есть в народе такое интересное выражение – лопнуть от смеха. У меня после слов Тоши было именно такое чувство, потому что я, закрыв рот рукой и сотрясаясь в конвульсиях, бился в истерике от смеха с особой выдержкой делать все это беззвучно, чтобы не выдать себя.

«Тоша, можешь не волноваться, это – не ты!» - прошептал я, немного успокоившись.

«Как не я? Почему не я? Кто тогда, если не я?» - возмутился обиженно парнишка.

Я дал ему легкого щелбана по лбу, подшучивая над ним: «Сказал не ты, значит, не ты. Почему же ворчишь? Сам же заявил, что не можем быть вместе».

«Ладно. Помогу тебе. Не зря же я ходил в школу омег до универа. Ты – бета и не можешь высказывать свои намерения с помощью феромонов. Остается только одно! У нас был офигенный предмет «Методы соблазнения» и, хочу заметить, я был лучшим на нем. Так вот, к чему я, …тебе нужно попытаться соблазнить этого человека. Если уж и такое не поможет, значит, он действительно остыл. Тогда будем думать о других методах завоевания его сердца».

Я реально профан в любовных делах. Такие вещи меня никогда не интересовали, я в них не верил. Но то, с каким воодушевлением об этом рассказывал Тоша, придало мне какой-то непонятной уверенности. Может, действительно попробовать?

Прибыв в родительский дом ранним субботним утром, я прошмыгнул в свою комнату и заперся там. По словам товарища, мне нужно было надеть рубашку на голое тело и пройтись в таком виде перед своим избранником. Конечно же, такой вещи не было в моем гардеробе, поэтому Тоша с радостью предоставил мне свою, которую ему пошили на вырост, но так как он больше не вытянулся, она так и осталась валяться в его шкафу нетронутой. Эксклюзивная рубашка Розеров!

Пока в холле не началось движение, я занимался своей творческой медицинской деятельностью, периодически поглядывая через скрытое стекло двери наружу. Двое мужчин уже позавтракали и с характерной для обоих холодностью и аристократическим поведением уселись на диване, развернув утренние газеты. Конечно, можно было в этот современный мир технологий приобрести телевизор и каждое утро наслаждаться новостями по нему, но почему-то такого не случилось. Однако мне нравилось, как красиво и мужественно выглядели эти мужчины, важно вглядываясь в бумажные листы и перелистывая их.

Я понял, это был тот момент, когда должен был действовать. Только вот их было двое. Некрасиво было трясти голой задницей перед Генри, поэтому кроме рубашки я все же оставил на себе трусы.

«Если же все же захочешь остаться в трусах, то это должны быть обязательно стринги!» - вспомнил я наставления Тоши, когда мы покупали мне кружевные полосочки, едва напоминающие трусики, в магазине нижнего белья, и волнительно сглотнул. Будь, что будет! Господи, ну почему я должен так страдать из-за этого придурка?

Скажу сразу, соблазнитель с меня… так себе! Говорят же, не умеешь – не берись!

Согласно придуманному плану, я должен был выйти из комнаты под красивую завораживающую песню, а ее-то у меня, увы, не оказалось. Оставалось либо самому петь, либо включать, что было в наличии. Певец с меня точно никудышный, а из подручных материалов были только старые пластинки моих родителей с классической музыкой, которую они очень любили, и кассета с непонятной надписью «сборка».

Личное пение я сразу же вычеркнул из списка. Классическая музыка не вписывалась в романтическую атмосферу, да и вообще, для меня было непонятно, как под нее можно соблазнять. Поэтому и остановился на кассете. Я даже прослушал первую песню, чтобы иметь хотя бы какое-то представление о ее содержании.

И вот настал решающий момент. Я включил магнитофон и распахнул двери. Двое мужчин, сидящих на диване, одновременно оторвались от своих газет и уставились на меня. Пошлепывая босыми ногами по полу в направлении кухни, я должен был, как и учил Тоша, вилять бедрами, ступая только носочками и, проходя мимо них, остановиться.

Я все так и сделал. Видя такие картины соблазнения в кино, мне казалось, что делал также, красиво, ненавязчиво и эротично. Но как это вышло в действительности, не знал, потому что, как только остановился напротив мужчин, они тут же одновременно испуганно вздрогнули и резко прикрыли свои лица газетами. Оторопев от такого, я расстроенным голосом поздоровался и сказал, что иду за водой на кухню. И как я должен был понять, правильно делаю или нет, если эти двое, как сидели молча, замерев на диване и вытянув свои спины в струнку, так и не проронили ни слова.

Охренеть! Мне стало так неловко от моих действий, что хотелось провалиться сквозь землю. А нужно было добраться до кухни и там уже выполнить вторую часть плана: необходимо было выпить стакан воды и пустить тоненькую струйку мимо рта так, чтобы она немного намочила рубашку.

Я видел в фильмах подобные сцены, они действительно заводили. Вот только я и эротичность - реально два несовместимых понятия.

Все дело в том, что как только я налил в стакан воды и поднес его ко рту, внезапно заиграла другая песня, записанная на злосчастной кассете. Ну как заиграла, разрывая воздух своими тяжелыми басами, она, скорее, заревела. От неожиданности, я дернулся, и стакан, подскочив в моих руках, выплеснул все свое содержимое на меня. Вода стекала по моему лицу и волосам, наполовину намочила рубашку, и даже спине досталось. Поэтому тоненькие ручейки стекали, в основном, не по шее, а по моим ногам, образовав рядом со мной лужицы.

Пережив второй раз за это утро угнетающее чувство стыда, я обернулся и с ужасом посмотрел на сидящих в холле мужчин. Скорее всего, от их взора не ускользнули эти позорные моменты, потому что газеты мужчин снова дернулись вверх, прикрыв им лица. Господи, какой кошмар! Они все видели!

Мокрая рубашка настойчиво липла к коже, словно специально показывая, что скрывается под ней. Задняя часть стрингов неприятно терла и давила своими кружевами между ягодицами. Тело, соприкасаясь с холодным воздухом помещения, покрылось мурашками, а соски предательски высунулись вперед, особо выделяясь на мокрой поверхности.

А еще эти позорные трусы! Да почему вообще согласился на эту авантюру с подобными трусами, которых никогда в жизни не носил? Я ведь не планировал их выставлять напоказ, но сейчас они из-за прозрачности намокшей и прилипшей к телу ткани были у всех на виду.

Скорее всего, мое лицо покраснело, так как тело бросило в жар. Мне хотелось поскорее вернуться в комнату, прекратив эту комедию как можно скорее.

Я резко развернулся. То ли ноги ослабли от ужаса, то ли пол был слишком скользкий, но, потеряв равновесие, я упал. Поза, в которой оказался, была не из лучших. Стопы и ладони удерживали мое тело от падения, опершись о пол, ноги и руки разведены чуть в стороны и выпрямлены, а задница завершала всю эту пирамиду, оказавшись наверху.

Но самым ужасным в этот момент стало для меня то, что я стоял к своим зрителям спиной. В итоге, сейчас они лицезрели мои обнаженные ноги и округлые ягодицы, разделённые полосочкой стринг, во всей своей красе.