Глава Десятая.

Глава Десятая.

Рыба была фантастической. Её подавали с тремя соусами, но мне больше всего понравился насыщенный, пряный матлот. Было легко сосредоточиться на вкусной еде, потому что каждый раз, когда я настраивалась на голос Стефана с греческим акцентом, я ловила себя на том, что думаю о другом акценте, о другом мужчине. Я задавалась вопросом, толкая по тарелке облупленный кусок марлина, что же это за дело, которое ему приходится делать так поздно ночью?

— Я знаю, что начал с тупого спорта, — говорил Стефан громче, пытаясь привлечь мое внимание. — Но я переключился на мир искусства только ради тебя, Жизель, а твой взгляд все еще проходит сквозь меня. Если бы я был менее красивым мужчиной, меня бы оскорбило это.

Я улыбнулась ему, благодарная за его легкое обаяние.

— Прости, Стефан, у меня был утомительный день. С моей стороны было невежливо пригласить тебя на обед, на котором я едва в состоянии не уснуть.

Его коричневые пальцы барабанили по скатерти, пока он изучал меня. — Нет, я не думаю, что тебе нужен сон. Может быть, это как-то связано с мужчиной у бассейна вчера днем?

Я уставилась на свой пустой бокал из-под вина, как будто это было завораживающе.

Он усмехнулся, когда подошел официант, чтобы наполнить наши бокалы и забрать тарелки. Я еще не закончила есть, но желудок у меня скрутило от размышлений о том, что я могла сделать, чтобы отослать Синклера прочь.

— Ты здесь одна, Жизель. — Стефан потянулся вперед, взял мою холодную руку в свою и тепло сжал ее. — Я могу быть для тебя только другом, если он тебе нужен.

Напряжение, которое накапливалось в моей груди, ослабло, и мои плечи слегка опустились от облегчения. До этого момента я почти ничего не знала о греке, но это мало что говорило, я почти ничего не знала о французе, с которым спала. Но Стефан был добрым и приятно тщеславным, я знала, что он предложит мне понимание, а не осуждение, и, вероятно, получит искреннее удовольствие от моей ситуации.

— У меня курортный роман.

Он кивнул и откинулся на спинку стула, его поза была прямой, но царственной, как у короля, развалившегося на троне.

— Как здорово.

— Да. — Я кивнула, притворяясь кем-то уверенным, опытным, кем-то, более похожим на мою сестру, чем на меня, но по проницательному блеску его глаз я могла сказать, что Стефан мне не поверил. — Это сложнее, чем я думала.

— Так бывает, — размышлял он. — Он женат?

Мои плечи ссутулились возле ушей, когда он забил гвоздь в опасной близости от моей головы.

— У него давний партнер.

Он слегка нахмурился и поднял стакан, но пить из него не стал.

— Я понимаю. Но это не то, что ты обычно делаешь. Почему сейчас? Почему он?

А не я, казалось, подразумевал его вопрос. Я знала, что я ему нравлюсь, но у меня так же сложилось впечатление, что его мог привлечь любой симпатичный человек, будь то мужчина или женщина. У Стефана была такая подвижная сексуальность, которая была одновременно привлекательной и пугающей для мужчины. Я хотела бы быть такой же свободной, как он.

— Я покажусь незрелой, если скажу, что это были чувства? — Когда Стефан закатил глаза с нежной насмешкой, я засмеялась. — Отлично. Ну, во-первых, он был невероятно красив. И я думаю, подобные вещи, — я рассеянно махнула рукой, — были следующим шагом в моей эволюции от застенчивой грубиянки до несколько искушенной женщины.

— Из утенка в лебедя?

Я сразу подумала о Синклере, уверяющем меня, что самолет — это нечто прекрасное и полное силы — лебедь.

— Думаю, да, — пробормотала я.

— Как у вас пока обстоят дела? Должен сказать, у тебя румяные щеки, и если бы не напряжение в плечах, я бы сказал, что ты выглядишь замечательно.

— Мы не говорим ни о чем конкретном, таковы правила. Но он взял меня на деловую вечеринку и на рыбалку. Я чувствую, что в каком-то смысле знакомлюсь с ним, но когда мы вернулись на курорт, он был холоден и так легко отмахнулся от меня.

Я так отчетливо помнила чувство стыда, когда он оставил меня у входа, другой человек, разочаровавшийся во мне.

Стефан смотрел на меня прищуренными глазами, его губы беспокойно скривились.

— Я мог бы ударить его, если захочешь? — Когда я засмеялась, он укоризненно посмотрел на меня. — Ты бы не смеялась, если бы знала, как сильно я ценю свои руки.

Я вытерла слезу, выступившую из глаза, и проглотила смех, все еще застрявший у меня в горле.

— Прости, Стефан, это было очень галантное предложение. Но я думаю, я откажусь.

— Что же ты тогда хочешь делать? Ты рада, что он отверг тебя? — Он наклонился вперед, его обнаженные зубы блестели в тусклом свете. Его лицо сморщилось, и я почувствовала в нем внезапную враждебность. — Может быть, ты наскучила ему в постели, Жизель, а может быть, ты разрушила его ожидания. Ты счастлива никогда не узнать? Это проблема женщин, понимаешь? Они думают, что мужчины знают все, что нас не трогает их обаяние. Правда, моя франко-итальянская красавица, в том, что вы бомбардируете нас желаниями. И такую женщину, как ты, никогда нельзя сбрасывать со счетов, даже если мужчина, о котором идет речь, «невероятно красив».

— О чём ты говоришь?

— Я говорю: если ты не готова положить конец своему курортному роману, не позволяй ему закончиться. Иди к нему, соблазни его снова. — Его глаза скользнули по моей фигуре в откровенном восхищении.

Идея соблазнить Синклера была очень привлекательной. Я могла представить его перед собой: его ослепительные голубые , глаза ,горящие желанием, его голова запрокинутая назад, когда он застонал от ощущения моего рта на нем.

— Вот ты где. — Стефан улыбнулся мне, наклонил бокал с вином и, наконец, сделал большой глоток. — Твоя смекалка вернулась.

Я сделала глоток вина, чтобы скрыть застенчивую улыбку.

— Есть идеи, как мне его удивить?

Стефан широко ухмыльнулся и радостно потер руки.

— Теперь мы переходим к хорошему.

Несколько часов спустя, когда луна светила в темном небе, а все посетители уже давно разошлись по своим кроватям или проспектам в центре города, я стояла у двери комнаты Синклера, сжав кулак и замерев над деревом.

Несмотря на воодушевляющую речь Стефана за несколькими бокалами вина, моя уверенность рассеивалась с каждым вздохом. Синклер отверг меня не без причины, напомнила я себе. Кого я ждала увидеть в его комнате посреди ночи? Что за женщина это сделала?

«Меня» – тихий, но удивительно сильный голос в моей голове крикнул: «Это я!» Та женщина, которой я хотела быть, всегда мечтала быть, без колебаний брала бы то, что хотела.

Кроме того, я провела больше получаса в своей комнате, готовясь к соблазнению. У меня не было красивого нижнего белья, поэтому я решила раздеться под тонким белым летним платьем, развевающимся на верхней части бедер и мои волосы были искусно уложены руками Стефана во что-то неопределимо сексуальное. Я вспомнила его слова поддержки и сделала последний глубокий вдох.

В комнате никто не шевелился. Я постучала еще раз, с большей силой, и обдумала вполне реальную возможность того, что Синклер все еще на работе или, что еще хуже, что он был с кемөто еще. Я была удивлена, что меня это вообще заботило. Конечно, он мог бы быть. Какие претензии я имела к нему как к незнакомцу, зная его три дня и ничего не зная ни о его происхождении, ни даже о его фамилии?

Собрав последнюю каплю храбрости, я постучала еще раз, прежде чем повернуться на одном из самых высоких каблуков и уйти. Я сделала всего несколько шагов, когда звук открывающейся двери позади меня побудил меня оглянуться через плечо.

Синклер стоял в проёме, одетый в растёгнутый костюм, белая рубашка была незаправленной и слегка помятой, а ноги босыми. Вид этих голых коричневых ног заставил меня проглотить волну неожиданного желания, но в тот момент, когда я поймала его взгляд, я почти задохнулась от выражения его лица. Его красивые голубые глаза были налиты кровью, а черты лица тщательно сдержаны, как будто я пришла выманить у него что-тодрагоценное. Он ничего не сказал, глядя на меня, его поза была жесткой, но не враждебной. Я на секунду усомнилась в своей цели, пока он ждал, пока я заговорю, но когда его густые брови смело поднялись, я выпрямила позвоночник и копнула глубже, чтобы обрести уверенность.

На слегка шатких ногах я медленно вернулась к нему, остановившись только тогда, когда мои туфли на высоких каблуках коснулись пальцев его ног. Мне пришлось вытянуть шею, чтобы посмотреть в его ничего не выражающие глаза.

— Ты поел?

Он нахмурился, и я была в восторге от того, что мой вопрос его сбил с толку.

Он резко кивнул.

Я прикусила губу в искреннем волнении и заметила, как его глаза задержались на этом движении.

— Осталось место для десерта?

Медленно, чтобы усилить предвкушение и успокоить свое тревожное сердце, я сняла с плеч тонкие бретельки белого сарафана. В зале никого не было, было уже слишком поздно для возвращающихся посетителей, а кто-то из клубов не мог вернуться домой еще несколько часов, но все же уязвимость моей почти наготы, когда мое платье легко соскользнуло с моих плеч и растеклось у моих ног, была сильной. Я все время смотрела на него, наблюдая, как в лазурных глубинах вспыхивает сначала шок, а затем волнение. Я старалась не ерзать, пока он смотрел на мою обнаженную грудь, слегка вздымающуюся под моим тревожным дыханием, и белое хлопчатобумажное нижнее белье, закрывающее меня от полной наготы.

Тонкое шипение вырвалось из его стиснутых зубов, и он неловко заерзал на ногах, но его глаза оставляли пылающие следы на моей коже.

— Иисус Христос.

Я подняла бровь и неуверенно пошутила:

— Не уверена, что он бы это одобрил.

Пораженная ухмылка тронула его губы, но он покачал головой. — Эль, мне не следует этого делать.

Я наблюдала, как кадык конвульсивно двигался на коричневом горле, и это отвлекло меня от зудящего чувства вины, пронзившего мой позвоночник.