— Что это такое? — спрашивает Синтия, протягивая руку к моему всё ещё открытому ящику и хватая что-то блестящее.

Я смотрю на её руку и вижу незнакомый теннисный браслет, лежащий в её руке.

(Теннисный браслет — ювелирное украшение, состоящее из множества мелких драгоценных камней, часто бриллиантов, расположенных на узкой цепочке, — прим.)

— Без понятия, — честно говорю я ей, возвращаясь к своей сумке, чтобы взять блеск для губ и нанести на губы.

— Это мой браслет, — огрызается она, и её тон возвращает моё внимание к ней.

— Что?

— Тот, который Ванесса подарила мне на нашу годовщину. Тот, который я потеряла два месяца назад, — теперь её голос звучит пронзительно.

Я рассматриваю тонкий браслет повнимательнее, наконец-то вспоминая тот единственный раз, когда я его видела. Синтия показывала его нам с Авой. Я вспоминаю её притворное волнение по этому поводу, поскольку он ей совсем не идёт. Синтия никогда не носит украшений, так что броский браслет с бриллиантами определённо не в её стиле.

— О, верно, — наконец соглашаюсь я, колеблясь из-за того, что она бросает на меня гневные взгляды.

— Что он делает в твоём ящике? — требовательно спрашивает она.

— Понятия не имею, — я снова бросаю взгляд на свой открытый ящик и вижу кучу косметики, раскиданную на дне.

— Правда, что ли? Он просто волшебным образом появился здесь? — кричит она, упирая руки в бёдра и делая шаг ближе ко мне.

— Сдай назад, — рявкаю я на неё, мне не нравится эта её новая сторона.

— Ты украла его! Как ты могла так поступить? — кричит она, хлопая по краю моего стола.

— Я не крала твой чёртов браслет!

— Тогда что он делает у тебя на столе? Ты знаешь, что я его потеряла. Ты знаешь, как Ванесса была зла на меня! Как ты могла так поступить? Ты серьёзно так сильно её ненавидишь? — её голос срывается на последнем вопросе, и губы дрожат, как будто она изо всех сил старается не заплакать.

Я хочу огрызнуться на неё, что да, я абсолютно ненавижу Ванессу. Она огромная стерва, и нет такого сценария, при котором я не была бы рада увидеть, что она уходит из жизни Синтии. Но я бы никогда не украла браслет, чтобы намеренно создать проблемы.

Видимо, мне не нужно произносить ни слова — она и так читает мою ненависть к Ванессе.

— Вы с Авой никогда не поддерживали мои отношения. Ты всегда была против Ванессы. Ты знаешь, как тяжело мне из-за этого? Ты знаешь, как трудно всегда держать вас, девочек, порознь? И теперь я узнаю, что ты пытаешься саботировать наши с ней отношения? — в конце её голос срывается, и я мгновенно сдаюсь.

— Я не пытаюсь ничего саботировать! — быстро заверяю её, протягивая руку, чтобы дотронуться до неё, но Синтия отстраняется вне пределов моей досягаемости.

 — Да неужели? Потому что это… — она протягивает браслет так, чтобы он был на уровне глаз, — …довольно неоспоримое доказательство ты именно так и делаешь!

— Я не клала его в свой стол. Я понятия не имею, как он туда попал, — в моём голосе слышится раздражение, и я начинаю переживать, что меня обвиняют в том, чего я не делала.

— Ты каждый день пользуешься этим ящиком для хранения своей сумки; как ты не заметила, что он пролежал там два месяца?

— Раньше его там не было, — поспешно говорю я, возвращаясь мыслями ко вчерашнему дню и чувствуя уверенность, что браслета там не было. Вряд ли я бы не заметила сверкающий браслет с бриллиантами. С другой стороны, как я могла не увидеть его сегодня утром, когда пришла сюда? Я всё утро просидела за своим столом, так что он, наверное, уже был там.

— Почему, чёрт возьми, браслет появился там только сейчас? Кто его туда положил? — спрашивает Синтия с истерическими нотками в голосе.

Хороший вопрос, и у меня нет на него ответа.

— Вчера его здесь не было. Просмотри отснятый материал, и ты увидишь, что это не я его туда положила, — говорю я ей, полагая, что смогу попросить Деклана сделать то же самое.

— Итак, ты отрицаешь кражу моего браслета, но не отрицаешь, что ненавидишь Ванессу?

— Да ладно, Синтия, ты же знаешь, какая она. Дело не в том, что она нам с Авой не нравится; дело в том, что мы никогда не нравились ей. В начале мы старались ради тебя. Мы встретили её непредвзято, но она показала себя настоящей стервой. Мы пытались дать ей ещё один шанс. Мы давали ей полно шансов. Она ясно дала понять, что мы ей не нравимся, поэтому мы просто перестали пытаться.

— Ты сделала так, чтобы мы не смогли быть счастливы! — обвиняет меня Синтия, и я хмурюсь, глядя на неё.

— Ты знаешь, что это неправда. И милая, — я протягиваю руку и беру её ладонь, воспринимая как хороший знак то, что на сей раз она позволяет мне, — если ты несчастлива, тогда тебе нужно с этим разобраться. Ты заслуживаешь быть счастливой.

Она фыркает на меня, быстро убирая руку и отступая ещё на шаг.

— Ты так говоришь, как будто имеешь хоть какое-то представление о том, что значит быть в отношениях. Мы с Ванессой вместе уже два года. Какие у тебя самые продолжительные отношения? То, что вы с Декланом трахаетесь пару недель, не делает тебя экспертом.

Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, потому что я близка к тому, чтобы достичь своего предела и сорваться с катушек.

— Нет, это не делает меня экспертом. Но я знаю тебя, и я знаю, что ты долгое время не был счастлива. Ты терпела Ванессу, и я понятия не имею, почему. Ты изумительная женщина. Умная, забавная, добрая и такая красивая. Ты заслуживаешь того, кто будет ценить тебя, а не обижаться на тебя за все, что у тебя есть, — мягко говорю я, ненавидя то, что Синтия уже качает головой в знак отрицания.

— Дело не в том, чего, по-вашему, я хочу! Если я выберу Ванессу, то вы, ребята, должны меня поддержать! — сейчас её голос звучит слегка истерично. Я не могу не задаться вопросом, не таится ли за этой вспышкой что-то ещё.

— Мы поддерживаем тебя! Она обращается с тобой как с дерьмом, а мы держим рот на замке. Мы ждали, что ты придёшь к нам, но ты так и не пришла. Ты, кажется, готова мириться с этим дерьмом, поэтому мы поддерживаем тебя, оставаясь рядом и убеждаясь, что ты знаешь, что мы здесь, когда бы мы тебе ни понадобились!

— И эта поддержка включает то, что ты крадёшь мои вещи? Провоцируешь ссоры между мной и Ванессой? Создаёшь напряжение и драму? Это так ты меня поддерживаешь?

— Синтия, я не крала твой браслет, и меня ранит, что ты вообще обвиняешь меня в таком. Ты меня знаешь. Ты знаешь, что я бы никогда этого не сделала. Проверь камеры, если тебе нужны доказательства, чтобы увидеть, кто это туда положил, но я этого не делала.

Мгновение она пристально смотрит на меня, её щёки раскраснелись от гнева, а глаза блестят от непролитых слёз.

Мне это не нравится. Мы с Синтией никогда не ссорились, и мы обе никогда не ссорились с Авой. Я никогда не развожу драму и не хочу начинать сейчас.

Вместо ответа она убегает, и её плач эхом разносится по коридору, пока она мчится в уборную.

Я подумываю пойти за ней, но очевидно, что ей нужно немного побыть одной, и она не собирается меня выслушивать.

Как она вообще могла подумать, что я способна с ней так поступить? Может, мне и не нравится Ванесса, но я спокойно позволю их отношениям развиваться своим ходом. Не нужно ускорять события, когда всё уже идёт к концу. Синтия — единственная, кто об этом не догадывается.

Как известно любому хорошему другу, судьбу не остановишь. Так что пусть я, возможно, и не смогу отговорить Синтию от этих токсичных отношений, я могу пообещать быть рядом, когда они разрушатся.

Качая головой, я ещё раз проверяю, переключён ли мой телефон на приём сообщений, а затем направляюсь к кабинету Деклана и прислоняюсь к дверному проёму, когда замечаю, что дверь открыта.

У Зандера политика открытых дверей. Как правило, единственная причина, по которой его кабинет бывает закрыт — встреча с клиентом, с кем-то из парней или с информатором... или он развлекается с Авой. Поскольку он всегда придерживался политики открытых дверей, парни, как правило, делают то же самое.

Но я всё равно спрашиваю, прежде чем войти.

— Эй, есть минутка?

— Для тебя всегда, — рассеянно отвечает он, просматривая что-то на своём мониторе, затем поднимает взгляд на меня и видит моё лицо. — Что случилось? — он снова смотрит на свой экран, потом обращает всё внимание на меня. — Разве ты не должна была пойти на обед с Синтией?

— Мы поссорились, — удрученно вздыхаю я, входя в его кабинет и закрывая за собой дверь. — Можешь оказать мне услугу?

— Конечно, — Деклан встаёт и подходит ко мне, обхватывает меня руками и притягивает к себе.

— Можешь просмотреть записи с камер наблюдения с момента, когда я вчера уехала, и до времени моего прихода сегодня утром?

— Да, а в чём дело?

 — Некоторое время назад Синтия потеряла браслет, и он вдруг оказался в моём запертом ящике под столом. Я хочу знать, кто его туда положил, потому что это определённо не я, и вчера, когда я уходила, его там не было.

— Само собой, — он берёт меня за руку, обходя свой стол, и я прислоняюсь задницей к стене, пока он открывает записи камер.

Быстро перемотав всю запись ночи с видом на мой рабочий стол, мы видим, что ни один человек не подходил к нему с того момента, как я ушла, и до того, как я пришла сегодня утром. Учитывая, что я никогда не вставала со своего рабочего места этим утром, никто не мог подсунуть его без моего ведома.

— Я не понимаю. Клянусь, вчера его там не было, — бормочу я, гадая, не схожу ли я с ума.

Что, если браслет был там, а я просто не заметила? Я в последнее время вечно отвлекалась на Деклана. Что, если он был там вчера? Или даже пролежал несколько дней, а я просто не замечала?

Это всё равно не объясняет, что он делал в моём ящике. Я определённо никогда не клала его туда, и ключ от замка есть только у меня. Это простой замок, который, я уверена, любой из присутствующих здесь парней мог бы вскрыть даже во сне, но зачем утруждаться? Что послужило стимулом? Чтобы мы с Синтией поссорились?