Глава 26

Винс уехал в понедельник.

Сначала все было хорошо. Судебный процесс, он рассказал о судебном процессе. Упоминая Рино. Также добавил, что будет скучать по мне. Разве не это он сказал? Я буду скучать по тебе, красавица. Я ухмыльнулась, как глупый лебедь, когда он это сказал. Считая прекрасным то, куда мы двигались. Мне казалось, что его чувства ко мне были, на той же игровой доске, что и мои чувства к нему. Но, может быть, я огорошила его своим глупым признанием в любви. Моим сверхактивным воображением и требовательностью к его времени. Со мной.

Почему? Почему я так надеялась?

Я буду скучать по тебе.

Скучать по тебе вечно?

Он никогда не упоминал, что мне вручат документы. Документы, которые положат конец нашему браку. Нет, не просто закончат его. Отменят его.

Что лучше — любить и потерять или вообще никогда не любить?

Потерять — лучший ответ для меня, потому что, по крайней мере, это реально. По крайней мере, это произошло. Аннулирование — это ничто; это сноска на странице Википедии. Это официальные юридические документы, подтверждающие, что нечто было настолько незначительным, что его просто не существовало. Что этого никогда не должно было случиться с самого начала. Может быть, мы все-таки были на разных игровых досках. Может быть, я играла в игру Жизнь, а он — в Действие, потому что я чувствую, что вот-вот испытаю шок, когда Винс вырвет мое сердце.

Он зарабатывает на жизнь спорами с людьми и не мог сам поговорить со мной?

Это так... оскорбительно.

Потому, что я отвлекала его сексом всю неделю? Он должен был подождать, пока его не будет шесть часов, а потом распорядиться, чтобы мне вручили документы? Ты знаешь, каково это? Наверное, даже не догадываешься. Я надеюсь, что никогда не узнаешь, потому что это ужасно. Противно. Чертовски тупо.

— Вы Пэйтон Таннер? — Вот что меня спросили, когда я открыла свою дверь сегодня утром. Мне оставалось меньше минуты до ухода на работу, когда прозвенел звонок. Я думала, этот парень работает в жилом комплексе — это была моя первая мысль, когда он заговорил, потому что как еще незнакомец у моей двери мог узнать мое имя?

— Для вас доставка, — сказал он, сунув мне в руки конверт из плотной бумаги, уходя. Очень знакомый конверт из плотной бумаги, потому что он выглядел точно так же, как тот, который Винс бросил на мой рабочий стол полторы недели назад.

Кстати, эти слова наводят ужас. Для вас доставка. Я знаю, что это всего лишь слова, но пока они не произойдут с тобой, ты понятия не имеешь, как отреагируешь. Как сильно забьется ваше сердце в ту секунду, когда ваш мозг поймет, что происходит что-то серьезное.

Это всего лишь слова.

Мне кажется, я влюбляюсь в тебя. Это тоже всего лишь слова. Безответные слова.

Мы разговаривали или переписывались каждую ночь, пока его не было. Каждую гребаную ночь. Когда он позвонил в понедельник вечером, я улыбалась на протяжении всего разговора, потому что мне нравилось слышать его голос по телефону. Нравилось осознавать, что он хотел поговорить со мной, когда не мог меня видеть. Нравилось осознавать, что он нашел для меня время, несмотря на то, что у него была безумно напряженная неделя в Рино.

Во вторник вечером мы обменялись серией пикантных сообщений. Пикантные, грязные, похотливые сообщения.

Или, может быть, это было мое воображение? Может быть, «Я хотел бы, чтобы ты была здесь, чтобы я мог наклонить тебя и дать тебе свой член», на самом деле это означало, что я возбужден, а не то, что он хотел бы, чтобы я была рядом.

Или, может быть, он говорил мне, что действительно хочет меня, но не так, как я хочу его. В Винсе так много всего, чего я до сих пор не знаю. Может быть, я ничего не знаю.

Я отправляю ему сообщение, или ты думаешь, что отреагировала бы по-другому? Что ты поднимешь трубку и позвонишь? Или подождешь, пока он вернется в город, и спросишь его об этом с глазу на глаз. Или, может быть, ты думаешь, что прыгнула бы в самолет и полетела в Рино, обыскивая каждый зал суда, пока не нашла бы его.

Я разумный человек. Поэтому я написала смс.

Я: получила документы.

А потом я стала ждать. Подождала двадцать минут, прежде чем отправить второе сообщение. Я поехала на работу и осталась наедине со своим сверхактивным воображением. Трясущаяся от нервов. Задаваясь вопросом, не почудилось ли мне все это. Может быть, я просто представляла, как хорошо все было между мной и Винсом. Или просто придумала себе документы, которые торчали из моей сумочки прямо сейчас. Издеваются надо мной, когда я искоса смотрю на них, проезжая по парковке на работе в поисках подходящего места.

За исключением того, что они все еще там, когда я паркуюсь. Окружной суд. Округ Кларк, штат Невада. Винсент Томас Росси против Пэйтон Элизабет Таннер.

Это мило, что он знает мое второе имя. Я не знала его имени. Почему я никогда не спрашивала? До этого момента у меня было целых десять дней, чтобы задать этот вопрос. Я ужасная жена.

Я ставлю машину на стоянку и проверяю свой телефон. Нет ответа. Все в порядке. Это так прекрасно. Я понимаю. И хочу, чтобы он знал, что все поняла, поэтому отправляю еще одно сообщение.

Я: все в порядке.

Бросаю телефон в сумку и направляюсь внутрь. У меня нет времени бездельничать, пока я надеюсь на ответ, потому что у меня меньше десяти минут, чтобы добраться до своего рабочего места. Получение документов об аннулировании брака немного выбило меня из графика этим утром. Я кладу телефон лицевой стороной вниз на стол и убираю сумочку в нижний ящик. Двигаю мышкой, чтобы мой компьютер ожил. Размышляю, потому что это нехорошо. Смотрю на часы на своем компьютере и переворачиваю телефон, проверяя наличие сообщения не менее пяти раз. Ничего. Каждая минута — это вечность, в течение которой я представляю, как все это плохо закончится.

Час спустя, когда звонит Винс, я чуть не отправляю его на голосовую почту. В основном потому, что мое воображение вышло из-под контроля. Но, как я уже сказала, я очень рассудительна. Или, по крайней мере, вхожу в шкалу разумности. На самом низком уровне, знаю. Я не слишком преуспеваю в разумности, но у меня очень твердое представление об этой концепции.

Поэтому я отвечаю на телефонные звонки.

— Привет, — говорю я. Потому что именно так вы отвечаете на телефонные звонки, когда ваш муж, с которым вы только что познакомились, но в которого безумно влюбились, доставляет вам документы на расторжение брака. Аннулирование — это слово, которое означает забрать что-то обратно. Чтобы отменить. Чтобы отказаться. Повернуть вспять. Чтобы отменить.

Это самое худшее слово на свете.

Это самое худшее чувство на свете.

Хуже, чем в тот раз, когда девочки-скауты исключили меня. Хуже, чем каждый раз, когда моя мать разводилась. Хуже, чем быть обманутым на втором курсе колледжа. Хуже — это слово, которое означает мерзкий. Самый мерзкий.

— Пэйтон. — Он выдыхает в трубку. У него прекрасный голос по телефону. Глубокий и соблазнительный. Сдержанный и очаровательный. Но прямо сейчас его голос звучит торопливо, рассеянно. — Какие документы, Пэйтон? — Там много фонового шума. Голоса, суматоха, возможно, звон лифта. Он занят, совершенно очевидно, что он занят. Так занят, что забыл, что сегодня был день, когда мне должны доставить документы. Или, возможно, он не знал, когда я их получу. Если бы я пришла на работу хотя бы на десять минут раньше, я бы пропустила доставку сегодня утром.

Я позволяю себе короткую фантазию, в которой действительно рано ухожу на работу. Фантазия, в которой курьер неделями пытался найти меня, но никогда не оказывался в нужном месте в нужное время. Недели, в течение которых Винс безумно влюбился в меня и положил конец распаду нашего брака. Однако «Безумно» — единственное слово в этом предложении, которое имеет хоть какой-то смысл. Пьяная похотливая ночь никак не может закончиться долго и счастливо.

— Документы об аннулировании брака. Они у меня.

— Что значит, у тебя? — Я слышу, как он говорит кому-то на заднем плане, что ему нужна минута, слова произносятся не прямо в трубку, а так, как будто он отодвинул телефон от своих губ. Я могу представить его себе, даже не видя его. Могу представить, во что он одет и как стоит. Могу представить себе его начищенные ботинки и завязанный галстук. Интересно, носит ли он галстук, который я видела раньше, или нет? Скорее всего нет, потому что у него наверняка их больше, чем я успела увидеть. Представляю, как он прижимает телефон к уху, удерживая его на месте двумя длинными пальцами и согнутым большим. На телефоне нет чехла. Кусок стекла и металла стоимостью в тысячу долларов, который он носит с собой без футляра. Однажды я спросила его, не боится ли он разбить его. Он пожал плечами, как будто это ничего не значило, и сказал, что купит новый, если с ним что-нибудь случится. Хотя я и не думаю, что он его сломает. Телефон просто знает, что лучше не сметь выскользнуть из его хватки.

— Документы об аннулировании брака. Мне их доставили сегодня утром, когда я пошла на работу.

— Черт. — Это произносится прямо в трубку, но у меня складывается впечатление, что он говорит это самому себе, а не мне. — Пэйтон, насчет этого. — Его голос звучит встревоженно, и я ненавижу это. Винс никогда не кажется торопливым. По его голосу всегда понятно, что он контролирует себя не менее чем на сто процентов, и я ненавижу, что я его лежачий полицейский, мешающий ему работать. В его жизни. Я поставила его в такое положение, обременив мнимой женой, о которой он не просил. Я как жена-хищник. Выслеживаю ничего не подозревающих мужчин за пьяные выходки, которые заканчиваются клятвами навеки. Это то, что я сделала, верно? Я увидела его в вестибюле на работе, мгновенно воспылала к нему страстью, а затем решила, что судьба, мое либидо и моя любовь к реалити-шоу «Брак с первого взгляда» означают, что у нас есть шанс быть вместе навсегда.