— Вы в предвкушении ежегодного бала-маскарада Блэк Хэллоуз, который пройдет в эту субботу? — спр ...

— Вы в предвкушении ежегодного бала-маскарада Блэк Хэллоуз, который пройдет в эту субботу? — спрашивает репортер, интервьюер и огромная заноза в моей заднице.

Я стараюсь не закатывать глаза. Эта девица официально заслужила свое место в моем списке дерьма не только за то, что отнесла меня к разряду тупых восемнадцатилетних девчонок, но и не провела собственное исследование.

Я натягиваю на лицо фальшивую улыбку: — Жду не дождусь.

Ложь. Единственное, что меня радует, — просмотр Netflix и поедание сырого теста для печенья, с которыми у меня назначено свидание.

Не обращая внимания на мой ехидный ответ, она протягивает свой iPhone, чтобы записать следующий ответ на вопрос.

— Тебя будет сопровождать кто-то особенный?

Слишком поздно, чтобы замять вопрос. Жуткий румянец уже пробирается от пальцев ног до самой линии волос.

Сучка-репортерша выглядит как кошка, съевшая канарейку.

— Я так и знала. Такие красотки, как ты, никогда не остаются незамеченными, не так ли?

В ее словах есть безошибочный намек на ничтожность, и я без сомнения понимаю, что интервью быстро пойдет под откос.

Возможно, мне следовало бы понять это раньше, учитывая, что она до сих пор не задала мне ни единого вопроса о кампании Каина на пост мэра. Иными словами, о том, ради чего мы вообще затеяли это интервью.

Я оглядываюсь по сторонам, но ее следующий вопрос заставляет меня снова обратить на нее внимание.

— Только между нами, девочками, странно ли иметь отца, который всего на несколько лет старше тебя? — она обмахивается газетой, которую держит в руке. — Господь свидетель, я бы не смогла жить под одной крышей с самым привлекательным холостяком Блэк Хэллоуза и не спать в его постели каждую ночь, — ее взгляд становится расчетливым. — Но, по слухам, романы с мужчинами постарше для тебя не в новинку.

Я вздрагиваю от этого намека. Типичная ошибка новичка.

— Он мой отчим, — набравшись решимости, я расправляю плечи, — и он самый желанный холостяк Блэк Хэллоуза только потому, что моя мать умерла, бессердечная сука.

Она начинает говорить, но я встаю: — Интервью окончено.

— Что здесь происходит? — из другой комнаты раздается глубокий голос, похожий на растопленный шоколад на гравии.

Когда он входит, я встречаюсь с его темными глазами и отказываюсь двигаться, боясь, что мои ноги превратятся в желе, а репортер этого точно не упустит. Слишком поздно... мой самоконтроль ослабевает. Сегодня Каин надел зеленый галстук, подчеркивающий маленькие золотистые вкрапления в его глазах. Милый младенец Иисус. Я в полной заднице.

Перекинув длинные светлые волосы через плечо, я пожимаю плечами и направляюсь к выходу.

— Ничего.

Прикосновение к моему локтю заставляет меня остановиться, и в тот же момент я выпаливаю всю правду: — Эта дура из «Независимой Хроники» пришла сюда, чтобы напомнить мне, что смерть моей матери сделала тебя самым завидным холостяком Блэк Хэллоуза. И поскольку город до сих пор не нашел новую шлюху, на которую можно было бы показывать пальцем, я должна раздвинуть для тебя ноги.

Как хороший политик, который вот-вот столкнется со скандалом, Каин отпускает меня и обращает свой взор на репортершу, выглядящую возмущенной.

— Это абсурд. Она дочь моей покойной жены.

Мое сердце, избитое и израненное, замирает в груди, и я смотрю на репортершу: — Можешь идти в задницу, — затем мой взгляд вновь возвращается к нему, — и ты тоже.

Слабая дрожь восторга пробегает по мне, когда я вижу его раздражение, кипящее под фасадом. Хорошо.

Может, теперь он поймет, что я чувствовала после того случая.

Того, который закончился тем, что он отшвырнул меня, словно я была не более чем грязной тряпкой, а затем вернулся и использовал меня, когда ему было удобно.

Как и все остальные в моей жизни.

Его подбородок подрагивает: — Где Дэвид? Я думал, мы все договорились, что он будет наблюдать за тобой во время интервью.

— Забавно, — я указываю пальцем сначала на себя, затем на него, — мы ни о чем не договаривались. Ты сказал мне, что у меня хотят взять интервью на этой неделе, и попросил не говорить ни с кем без присутствия Дэвида.

— Иден, — выдавливает он, и я проклинаю себя за то, что задаюсь вопросом, будет ли он так же произносить мое имя, если мы закончим то, что начали той ночью. — Где он?

Я широко улыбаюсь: — Я отправила его перекусить, — моя улыбка сходит на нет. — Знаешь, я ведь не гребаный ребенок, которому нужна нянька.

С этими словами я поднимаюсь наверх, в свою спальню.

— Из какой ты газеты, говоришь? Этим же вечером соберешь свои вещи, — бросает Каин. Даже на таком расстоянии его голос воспламеняет все мои нервные окончания. Пока я не слышу следующие слова из его уст: — Ради всего святого, тело моей жены еще даже не остыло. Что за человек приходит в чужой дом и говорит такое дерьмо ребенку, который все еще оплакивает свою мать.

Закрывая за собой дверь, я борюсь с желанием рассмеяться. Моя мать умерла уже больше года назад, и, видит Бог, я ни секунды не скорбела о женщине, которая относилась ко мне не как к дочери, а как к величайшей ошибке своей жизни.

Каин тоже не скорбел.

Несмотря на то, что он в пух и в прах разнес репортершу, любой здравомыслящий человек знает, что их брак был большой дымящейся кучей дерьма.

Когда они поженились, ему было двадцать пять, а ей — тридцать девять, так что я, которой на тот момент было всего четырнадцать, была ближе к его возрасту, чем моя мать.

Когда мать баллотировалась на пост окружного прокурора четыре года назад, ее кампания была посвящена семейным ценностям. Но, учитывая, что у нее не было семьи, кроме дочери, в тот год устроившей грандиозный скандал, ей нужно было найти кого-то, кто заполнил бы эту зияющую дыру. Дыру, которую оставил мой донор спермы на нашем семейном портрете.

Каин Картер, не упускающий хороших возможностей, женился на ней, несмотря на возмущения и сплетни. Скорее всего, его не волновали скандалы, потому что мать знала всех нужных людей. Людей, которые, по иронии судьбы, привели его туда, где он сейчас находится.

Он баллотируется в мэры и, как предполагается, победит. Это официально сделает его самым молодым мэром за всю историю Блэк Хэллоуза.

При условии, что в ближайшие одиннадцать дней не случится никаких скандалов.

Знаю, что он давно этого хотел, но, честно говоря, я испытываю смешанные чувства. Половина моего сердца хочет, чтобы он победил, потому что я знаю, что это ступенька к его настоящей мечте — стать однажды президентом. Но другая половина хочет, чтобы он проиграл, чтобы избавиться хотя бы от одного препятствия между нами.

Но, опять же, если он проиграет, кто знает, что будет со мной. С завтрашнего дня я совершеннолетняя, а значит, он больше не обязан заботиться обо мне.

Вскоре после гибели моей матери в автокатастрофе Каин объявил о своих планах баллотироваться на пост мэра и предложил мне на выбор два варианта. Либо я могу оказаться бездомным подростком на улице, потому что моя дрянь-мать не оставила мне ни цента. Или же я могу остаться с ним, и он позаботится обо мне, если я буду делать все, что он скажет, буду играть роль хорошей маленькой падчерицы и не создавать никаких проблем во время его кампании.

Это был легкий выбор. Я влюбилась в Каина с того момента, как увидела его... несмотря на то, что встретила его, когда находилась на самом дне.

К несчастью для меня, он такой же чопорный, как и все остальные, похоже, ему наплевать на мое состояние в большинстве дней, и он никогда не переступит эту черту.

За исключением той единственной ночи.