Я ощущаю на себе его взгляд, когда делаю длинную затяжку.

— Послушай, я не имел в виду то, что сказал раньше, хорошо?

Вот так. Я признал первого слона в комнате. Может, мы сможем оставить это в прошлом.

Он не произносит ни слова.

Подавленный, я тянусь за ключами и бумажником: — Пошел ты, Дэмиен.

Я уже на полпути к двери, когда он, наконец, говорит: — Почему? Потому что тебе понравилось?

Мои руки сжимаются в кулаки по бокам: — Если это дерьмо повторится, нашей поганой дружбе придет конец.

С момента инцидента прошло три дня. Дэмиен продолжает заниматься своими делами, делая вид, будто ничего не произошло.

А я? Это все, о чем я могу думать.

Почему я позволил ему сделать это? Почему я не остановил его?

А миссис Миллер знает, что произошло? Конечно, ее связали и завязали глаза, но она не глухая.

Если бы что-то подобное выплыло наружу, это погубило бы меня навсегда. Отец и брат отреклись бы от меня... мои мечты были бы запятнаны, а жизнь, которую я знал, закончилась бы.

И все же я не могу заставить себя перестать общаться с Дэмиеном.

Он понимает меня так, как не понимают другие люди. Как будто у него внутри та же болезнь, что и у меня. Только он показывает всем, кто он есть. Он не стыдится того, что ему нравится... того, что он делает.

Он свободен. Потому что ему на все наплевать.

Но, опять же, легко не заботиться, когда тебе нечего терять.

Жизнь Дэмиена катится под откос. А я? У меня есть планы.

— Трахни меня сильнее, — кричит миссис Миллер.

— Заткнись, Кристи, — я дергаю ее за волосы так сильно, что удивляюсь, как они не отрываются с ее головы. Я устал от ее требований. Устал от отсутствия вестей из Гарварда. Устал от ударов отца и насмешек брата.

Так чертовски устал.

С каждым днем я все ближе к тому, чтобы сорваться.

Миссис Миллер вздрагивает, а резкий укус в бедро заставляет меня зашипеть.

Большая часть лица Дэмиена закрыта, потому что миссис Миллер сидит на нем верхом, пока я трахаю ее в задницу, но его глаза видны.

И прямо сейчас в них светится предупреждение. Полегче.

Он такой чертов лицемер. Он много раз дергал ее за волосы и приказывал заткнуться. Только когда он это делает, она не вздрагивает как маленькая чопорная девица, которая не может справиться с членом.

Между ними есть определенный уровень доверия, которого нет между нами. Что меня вполне устраивает, мне на нее плевать.

Просто меня бесит, когда он встает на ее защиту и имеет наглость отчитывать меня за то, что я делаю то же самое, что и он.

Мне надоело быть третьим лишним в этом маленьком дерьмовом шоу.

Чертовски надоело.

И если она собирается реветь как маленькая сучка, может, мне стоит дать ей повод для слез?

Я снова дергаю ее за волосы, но она кричит: — У меня звонит телефон, — она замирает, — это рингтон моего мужа.

— Не моя проблема, — если она будет вести себя тихо, я покончу с ней через пять минут, — я с тобой еще не закончил.

— Он должен быть на тренировке. Должно быть, что-то случилось. Мне нужно выяснить, что происходит.

— Не, — толчок, — моя, — толчок, — проблема.

— Каин, это серьезно. Я должна ответить.

Не обращая на нее внимания, я толкаюсь сильнее.

— Пожалуйста.

— Скажи, пожалуйста, еще один гребаный...

Резкий удар по бедру заставляет меня отшатнуться назад.

— Какого хуя?

Дэмиен поднимается с кровати: — Пусть она ответит на звонок.

— Я еще не закончил.

— Никто из нас не закончил.

Яд разливается по моим венам. В голове возникает картина, как я стою в стороне, а он трахает мою девушку, пока не кончит. Как обычно, Дэмиен гребаный лицемер.

— Это она шлюха, которая изменяет своему мужу, а не я, — я тычу пальцем себе в грудь, — почему я должен быть наказан? — я сужаю глаза. — А ты, блядь, только и говоришь...

Звук хлопнувшей двери обрывает меня на полуслове.

— Эта сука действительно только что ушла? — я бросаюсь к двери, но Дэмиен останавливает меня.

— Остынь.

— Нет, — я пытаюсь ударить его, но он валит меня на пол, — я притащу ее сюда за волосы и заставлю ее закончить начатое.

Кипя от ярости, я вскакиваю, но он валит меня обратно и садится на мои ноги.

— Она уже уехала.

Звук заводящейся машины вдалеке заставляет меня стиснуть зубы. Ненавижу, когда он прав, но еще больше ненавижу, когда мне некуда деться. Мне нужна отдушина. Мне нужно куда-то направить все это негодование, клокочущее в моей груди.

Я опускаю взгляд. Рука Дэмиена нависает над моим горлом, готовая в любой момент нанести удар. Как будто он знает, что я в секунде от того, чтобы окончательно потерять самообладание.

Ненавижу то, как Дэмиен пытается контролировать меня. Он начинает напоминать мне моего отца.

В ушах звенит от ярости, и я бросаюсь на него. Я хочу выцарапать его жуткие глаза и скормить их его гребаной пиранье. Черт, я так и сделаю.

Как обычно, я недооценил силу Дэмиена, потому что он перемещает свой вес и пригвождает мои руки к полу.

— Успокойся, блядь.

— Заставь меня.

У меня скручивает желудок, когда его глаза вспыхивают жаром, принимая мое раздражение за приглашение, но мой член утолщается, когда его бедра трутся о мои.

Отпустив одну из моих рук, он просовывается между нами, хватаясь за мою эрекцию.

— Это для меня?

— Не думал, что ты из тех, кто спрашивает разрешения. Что дальше? Покрасишь мне ногти?

Хмыкнув, он проводит языком по линии от моего адамова яблока к подбородку: — Я спрошу тебя еще раз, придурок, — рука на моем члене сжимается, — это для меня?

Из этого есть только один выход. В моем распоряжении лишь одно решение. Только один способ положить конец мучениям.

— Только если ты сможешь заставить меня кончить.

Он ухмыляется: — Мы оба знаем, что я справлюсь, а ты сделаешь все, что я захочу, — он облизывает мои сжатые губы, — откройся.

Когда я отказываюсь, он смеется.

Но потом он хватает меня за запястье, и я понимаю, что проиграл.

Я сопротивляюсь: — Нет... — как только я открываю рот, его язык наносит удар. Наши рты борются за контроль, пока он связывает мои запястья.

— Хороший мальчик.

Мое дыхание учащается, когда он опускает голову, посасывая и покусывая мою грудь.

— Я ненавижу тебя.

Он останавливается, его рот находится прямо над моим членом.

— Нет, не ненавидишь, — он целует его, и я вздрагиваю, — ты ненавидишь себя за то, как сильно ты наслаждаешься этим.

Он ошибается. Рот есть рот. Мне плевать на то, кто находится по другую сторону. Единственное, что меня нужно, — кончить.

— По-моему, ты ошибаешься.

— Правда? — я стону, когда он слизывает жидкость, вытекающую из головки моего члена, — потому что кажется, что твой член на моей стороне.

— Да, ему нравится минет, — я толкаюсь бедрами в его лицо, — но мы оба знаем, что ты наслаждаешься этим гораздо больше, чем он когда-либо... потому что ты одержим мной.

Я чуть не хнычу, когда он втягивает головку в рот.

— И тебе это нравится.

— Да отсоси мне уже.

— Не ты устанавливаешь правила. Я ни хрена не сделаю, пока ты не признаешь, как сильно тебе нравится мое внимание.

— Твое внимание к моему члену.

Кончик его языка обводит маленькую дырочку, и я хмыкаю: — Блядь, — я смотрю вниз, — заставь меня кончить.

— Нет, пока ты не скажешь правду.

Мои ноздри раздуваются. Цена, которую я вынужден заплатить, велика, но мне нужна его награда.

— Хорошо. Я не против, если ты отсосешь мне. У тебя отличный рот. Можешь делать это, когда захочешь.

Он облизывает и посасывает меня так, словно мой член — фруктовый лед в жаркий день, и он старается, чтобы сок не капал с него.

— Господи, — мои икры сжимаются, — это так чертовски приятно.

— Будет еще приятнее, когда ты признаешь это, — обхватив рукой мое основание, он проводит языком по нижней части моего ствола, — так что будь хорошим мальчиком и скажи мне, как тебе это нравится.

— Мне нравится, ты так хорошо отсасываешь мне.

— Да, я знаю, что нравится, — задумчиво произносит он, — ты уже практически кончаешь мне в глотку, — мои яйца пульсируют, когда он опускает голову и втягивает каждое в рот, выпуская с влажным звуком, — ты так близко.

Я рычу, когда он проводит большим пальцем по моей заднице, заставляя миллион нервных окончаний взорваться одновременно.

— Хороших мальчиков вознаграждают, Каин.

У меня внутри все переворачивается. Я знаю, что он хочет услышать. Именно с этого и началась вся эта поганая дружба. То, о чем я старался не думать... но не мог игнорировать.

— Мне нравится твоя одержимость мной, Дэмиен.

Я содрогаюсь, когда он берет весь мой член в рот, всасывая его глубоко и долго, заставляя меня стонать и биться в конвульсиях, пока я не выстреливаю ему в горло.

Двигаясь вверх по моему телу, он жестом просит меня открыть рот. Когда я отказываюсь, он затыкает мне нос, заставляя приоткрыть губы. Я едва не захлебываюсь, когда теплая солоноватая жидкость заливает мой рот, и мне ничего не остается, как проглотить собственную сперму. Стыд пробирает меня до костей, когда секунду спустя он засовывает свой язык внутрь, трахая мой рот и доводя себя до финиша.

— Я знаю, что нравится, — хрипит он, прежде чем застонать, и струйка влаги ударяет мне в мошонку.

Я собираюсь спросить, что он имеет в виду, но тут он говорит: — Потому что это ужасно привлекательно — быть объектом чьего-то увлечения, — он втирает жидкость в мою кожу, а затем засовывает палец мне в рот, заставляя почувствовать и его вкус. — Неважно, прикасаюсь я к тебе или нет, мы оба знаем, что ты наслаждаешься видом со своего пьедестала, — его глаза впиваются в мои, — иначе ты бы уже спрыгнул.

В следующий раз, когда он попытается поцеловать меня, я позволю ему.

Не потому, что он меня привлекает, и не потому, что мне его жалко.

А потому что он прав.

Приятно хоть раз оказаться на чьем-то пьедестале.