После того, как разошелся слух о предсмертной записке ее сестры, я затаивал дыхание, когда видел ее, ожидая, что она расскажет миру правду. Когда этого не произошло, я начал подозревать, что она не знала всей истории.

Виноват был только один человек, и уж точно не я.

Я не хотел ни с кем ссориться, но я устал терпеть оскорбления. Быть боксерской грушей для чужих ошибок. Я не причинял вреда Киве Янг. Я этого не делал. Я не был виноват, и каким-то образом мне удалось стать единственной мишенью гнева и горя ее сестры.

У меня не было никаких планов участвовать в этом споре «кому было хуже».

В моих глазах у каждого был свой крест, который нужно нести. Но крест Лиззи поставил не я. Я, блядь, не причинял Киве. У нее не было никаких фактов. Ее там не было, и она ни хрена не знала о том, что произошло между ними.

Мне, с другой стороны, не повезло получить билет в первый ряд на the meltdown. На драму. До начала конца для ее сестры, и я точно знал, что Лиззи сложила два и два и получилось пять.

Я ничего не сказал, потому что в чем был смысл? Она бы мне все равно не поверила. Кива – не поверила.

Я отчаянно хотел заставить ее замолчать, сказав правду.

Об истинной причине смерти ее сестры.

О том, что на самом деле произошло той ночью.

Но я не мог, потому что, помимо того факта, что я никогда не говорил правду никому из живущих на земле, Лиззи никогда бы не смягчилась.

Она никогда бы не попросила прощения.

Она никогда не прекращала попыток настроить наших друзей против меня.

Она никогда не перестанет обвинять меня.

Ее слова были ядом, и если бы она знала мою правду и использовала ее против меня, я бы прекратил работать.

Я знал, что так и будет.

Она использовала бы мою боль как пулю и стреляла прямо в мое сердце.

Она нашла бы способ обвинить меня.

Они все.

Вот почему она не знала.

Вот почему никто из них не знал.

Это то, что я должен был помнить, чтобы не забыть.

— Шэннон, как река, — раздался знакомый голос, и мы все трое обернулись, чтобы увидеть Джонни, Хьюи и Фели, идущих к нам.

— О, слава богу, он не хромает, — прошептала Шэннон себе под нос, прежде чем сбежать по ступенькам в направлении моего лучшего друга.

— Не обращай внимания на Лиззи, — проинструктировала Клэр, поворачиваясь ко мне лицом. — Она в своей голове, Джерард. Ничто из того, что она тебе говорит, не является личным.

Вот тут она ошибалась.

Все это было личным.

Очень личным.

Когда ее рука скользнула в мою, я почувствовал знакомый прилив облегчения. В прикосновении Клэр была какая-то магическая сила, потому что, клянусь Богом, с ней я чувствовал себя лучше. Безопаснее. Спокойней. Надёжней.

— Все хорошо, Джерард, — добавила она, улыбаясь мне. — Ты молодец.

Нет, я не был.

Но я мог бы притвориться.

Для нее.