ОТЖИМАНИЯ И ПОКАЯНИЕ

Гибси

— Это твоя вина.

— Это твоя вина.

— Ты начал это.

— Нет, ты это начал.

— Ты сделал первый удар.

— Потому что ты переступил черту.

— Я шутил.

— Ты оскорблял мою девушку.

— Она не твоя девушка, придурок, она моя сестра.

— Держись подальше от этого, Хью. Я защищаю её честь.

— Гибс, клянусь Богом, если ты не запихнешь эту «преднамеренную» чушь в…

— Гибсон. Каллаган. Биггс! — Рявкнул тренер, отвлекая мое внимание от жаркой беседы, которую я пытался вести с двумя придурками по обе стороны от меня. — Если вы способны говорить, вы недостаточно усердно работаете!

— Когда мы можем остановиться, тренер? — Пирс крикнул из дальнего ряда, корчась в агонии, пытаясь сохранить свою позицию. — Мне здесь очень больно.

— Нам всем больно, придурок, — выпалил Мерф, еще один наш товарищ по команде. — Но некоторые из нас этого не заслуживают.

— Больно? — Тренер невесело рассмеялся. — Я причиню тебе боль, маленький придурок.

Боль была преуменьшением для тех страданий, которые причинял нам тренер. Двадцати пяти минут в планке было достаточно, чтобы загнать лошадь. Несколько часов в казарме были бы более легким наказанием.

— Пожалуйста, тренер. Занятия в школе закончились час назад.

— Я продержу вас здесь всю ночь, если вы не заткнете свои рты и не сконцентрируетесь!

— Я ненавижу вас всех, — пробормотал Фели, приподнявшись на несколько тел.

— Господи, я не могу, — простонал Робби Мак, без сил падая на траву. — У меня боллокинез на руках, тренер. Я умираю.

— Назад в планку! — Дуя в свисток, как сумасшедший, тренер прошелся взад и вперед по линии, ногой распихивая всех негодяев обратно на позиции. — Я хочу, чтобы вы ели траву и блевали ею обратно, вы, маленькие придурки!

Мучительно медленно тянулись еще пять минут, прежде чем звук этого ужасного свиста снова пронзил воздух. — Хорошо. Я хочу, чтобы все встали. Встряхнись, а затем дай мне двести бегов «suicides»¹⁰

— Ах, Господи, тренер.

— У меня есть домашнее задание.

— У меня есть работа.

— Пожалуйста, Боже, нет!

— Сделайте триста! — Прозвучал еще один резкий свисток. — И если после этого вы все еще будете дышать, мы завершим это сплочение команды технической сессией.

— Шевели ногами, Гибс.

— Я шевелю, Кэп.

— Нет, не шевелишь.

— Да, я, блядь, шевелю.

— Твой организм совершенно застоялся, парень, — продолжал жаловаться он. — Подними их повыше.

— Тебе легко говорить, задняя сучка, — выпалил я, напрягаясь от напряжения в плечах, пытаясь сохранить форму и не уронить товарища по команде, которого я пытался подбросить в воздух для отработанного построения.

— Не урони меня, Гибс, — крикнул Дэнни. — Мое тело разорвано на куски.

— Я держу тебя, парень, — проворчал я, все предыдущие проблемы полностью вылетели у меня из головы.

Иронично, что товарищ по команде, которого я пытался защитить в воздухе, был тем же самым, из кого я вырывал полоски ранее.

— Вытяни руки, Гибс, — продолжал инструктировать Джонни.

— Я пытаюсь, — фыркнул я. — Когда в последний раз на твоих плечах было двести фунтов придурка?

— Я таскаю твою пьяную задницу повсюду по выходным, — последовал саркастический ответ Джонни, и я подумал, что сейчас закричу.

— Гребаные защитники, — проворчал я про себя. — Вы все дерьмо и показуха, гонитесь за славой, в то время как мы, нападающие, выполняем всю тяжелую работу.

— Тяжелая работа? Ты никогда в жизни не видел тяжелого рабочего дня, парень.

— Да будет тебе известно, что большую часть лета я помогал маме в пекарне.

— Да, — подзадоривал Хью, присоединяясь к разговору. — И у тебя хватает смелости показать это.

— Назови меня толстым еще раз, и я сяду на тебя, — возмущенно предупредил я. — Я серьезно, Хью, это называется быть ширококостным. И да, я прибавил несколько фунтов за лето. Большое дело. Я могу сбросить вес, но ты не можешь поменять свое лицо, парень.

— Ты только что назвал меня уродливым?

— Ты только что назвал меня толстым?

— Соберитесь с духом, будьте добры. Куча истекающих кровью младенцев, — проинструктировал Джонни, снова переключая свое внимание на меня. — Проблема здесь не в твоем весе, Гибс, а в курении.

— Я же говорил тебе, что я сократил.

— Меня не интересует ничего меньше нуля в день.

— Что за дерьмовая шутка.

— Не крути мою дыню ⁹.

— Не тыкай мне в лицо своей дыней, чтобы покрутить.

— Сосредоточься!

— Постой–ка, что, черт возьми, за дыня?

— Он имеет в виду свой мозг, Гибс.

— Дыни – это мозги?

— Твои, конечно.

— Я обижаюсь на это.

— Господи, меня окружают идиоты.

— Ладно, теперь поменяемся местами, — рявкнул тренер Малкахи. — Четвертый делает семь и начинает сначала. Второй, я хочу чистый мяч. Никакой этой кривобокой чуши.

— Тренер, он не готов к подъему, — начал говорить Джонни, но был прерван, когда тренер перевел на него свирепый взгляд. — Кто здесь командует, Тринадцатый?

Сжимая челюсти, Джонни отступил с большей грацией, чем я был бы способен. — Вы, сэр.

— Совершенно верно, — ответил тренер, смахивая пыль с метафорического перышка в своей кепке, публично отчитывая нашу кепку. — У тебя было хорошее лето в ирландской команде, но не становись слишком большим для своих ботиноков, Тринадцатый.

— Слишком велик для его ботинок? — Я покачал головой. — Его ботинки и близко не должны подходить к этому дерьмовому полю. Он чертовски хорош для нас, а ты просто завидуешь.

— Ты сомневаешься в моих полномочиях, седьмой? — Тренер прищурился. — Тебе не хватило травы в легкие, когда ты был в планке?

— На самом деле, я выработал в своих легких довольно впечатляющую устойчивость к траве, — парировал я с усмешкой. — Фокус в том, чтобы делать это понемногу и часто. Каждый вечер пятницы мне подходит лучше всего.

— Господи, Гибс, — простонал Джонни. — Ты просто ничего не можешь с собой поделать, не так ли?

— Гуляй, Гибсон, — взревел тренер, дуя в свисток. — И не ступай на мою площадку, пока не изменишь свое отношение.

— У-у-у!

Совершенно довольный собой, я бросил Дэнни, как мешок с картошкой, и потащил задницу навстречу свободе.

— Ты знаешь, что только что дал ленивому ублюдку то, что он хотел.

— Язык!

— Почему он уходит рано?

— Поменьше перепалок, десятый.

— Но он начал драку.

— Черт возьми, Гибсон! Я передумал. Вернись сюда!

— Ля, ля, ля. — Заткнув уши пальцами, я побежал быстрее, чем на всех тренировках, и добежал до безопасного места. — Я не слышу ни слова из этого, ребята.

Когда я поднялся по ступенькам в физкультурный зал, меня приветствовали три знакомых лица. — Как поживает моя кареглазая девочка?

— Ура! — Клэр взвизгнула, хлопая в ладоши. — Ты не только защитил мою честь, но и выжил с наказаниями тренера в придачу. — Вскочив на ноги, она направилась прямиком ко мне, не останавливаясь, пока ее руки крепко не обвились вокруг моей шеи. Поднявшись на цыпочки, она запечатлела громкий, чмокающий поцелуй на моей щеке. — Мой герой.

— Мило, — засмеялся я, обнимая ее за талию. — Я буду чаще защищать твою честь, если это привлечет ко мне такое внимание.

— Тебе не нужно было этого делать, — поспешила сказать она с серьезным выражением лица, прежде чем широкая улыбка осветила ее лицо. — Но это было так эпично.

— Эпично в смысле сексуально?

— Эпично, как по-рыцарски.

— И сексуально?

— Да, Джерард, и сексуально, — засмеялась она, проводя кончиками пальцев по моей распухшей скуле. — О, посмотри на свое бедное лицо.

— Он выживет, — проворчала Лиззи, поднимаясь на ноги, активировав режим «стерва». — Поздравляю с наказанием всей команды, Тор. Ты превзошел самого себя.

— Всегда рад угодить.

— Это был не комплимент, придурок…

— Мы наблюдали со стороны, — объяснила Шэннон, вставая и, к счастью, прерывая гадюку. — Там все выглядело напряженно, Гибс. — Прикусив нижнюю губу, она посмотрела на поле, а затем снова на меня. — Как ты думаешь, с Джонни все в порядке? Он все еще там, проводит тренировки.

— Ты шутишь? Кэпу это нравится, — усмехнулся я, чувствуя необходимость успокоить ее беспокойство. — Буткемп ¹¹ – это как оргазм для его трудоголической задницы.

— О. — Ее щеки вспыхнули ярким румянцем от смущения, но улыбка быстро сменила озабоченное выражение на ее лице. — Ладно. Что ж, это…хорошо.

— Кто-нибудь может мне объяснить, почему Джоуи Линч получил двухнедельную дисквалификацию за то, что ударил одного регбиста, в то время как Тор втравил в драку всю команду по регби и отделался безнаказанностью? — Требовательно спросила Лиззи, скрестив руки на груди. — Мне кажется, патриархат в Томмен в полном рабочем состоянии. Богатые мальчики присматривают за богатыми мальчиками и все такое прочее.

— Это ты мне скажи, Лиз, — парировал я, ощетинившись. — Туоми может отстранить меня, если захочет. Ты не услышишь от меня жалоб.

— За исключением того, что он этого не сделает, — парировала она. — Потому что Томмен защищает их драгоценные головы регбистов любой ценой. Не так ли, Тор?

— Ребята, ну же, — умоляла Шэннон. — Пожалуйста, не ссорьтесь.

— Я не ссорюсь, Шэннон, — возразила Лиззи. — Я констатирую факты.

— Ты провоцируешь спор, — вмешалась Клэр, отпуская меня, чтобы посмотреть в лицо своей подруге. — Прекрати.

— Ты всегда на его стороне, — огрызнулась Лиззи, всплеснув руками. — Каждый чертов раз, Клэр.

— Я не принимаю ничью сторону, — возразила Клэр расстроенным тоном. — Потому что здесь нет чьей-либо стороны, Лиз.

— Да, ты продолжаешь говорить себе это. — Грубо оттолкнув нас, Лиззи сбежала по ступенькам физкультурного зала. — Может быть, однажды ты начнешь в это верить.

— Лиззи! — крикнули ей вслед обе девочки, в то время как я мысленно вздохнул с облегчением, увидев, как она удаляется.

Было больно находиться рядом с Лиззи, выслушивать всю ее боль. Мне потребовалось все, что было у меня внутри, чтобы не закричать и отомстить с яростью, которая заставила бы ее замолчать навсегда.

Наши истории были запутанными, и хотя я чувствовал себя чертовски ужасно из-за всего, через что ей пришлось пройти, это была не моя вина.