Глава 68.Он или мы 2.0

Джоуи

Остаток пути домой я пробежал быстрее, чем когда-либо за всю свою жизнь, с бешено колотящимся сердцем в груди и бешено работающим разумом.

Все в порядке.

Это будет не так уж плохо.

Просто дыши.

Когда я обогнул сад, я увидел Олли у входной двери, он дико махал мне, чтобы я поторопился.

Я знал, что он кричал, и слезы текли по его щекам, но я не мог разобрать ни слова.

Единственным звуком в моей голове был громоподобный рев моего пульса в ушах, когда я, пошатываясь, вошел в парадную дверь и пошел по кровавому следу на кухню.

Моему мозгу потребовалось мгновение, чтобы осознать то, что видели мои глаза.

Кровь размазана по плитке кухни.

Шэннон безвольно оседает на пол.

Тадхг накрывает ее тело своим.

Кровь на его лице.

Мама стояла на кухне и кричала.

И он.

Он.

Посреди бойни стоял наш отец.

Моя сумка соскользнула с плеча, и шум, который она издала, когда упала на пол, казалось, пробудил меня от трансового оцепенения, в котором я задыхался.

У меня в горле будто что-то сжалось.

Мое сердце сжалось и умерло в моей груди.

Мой взгляд снова метнулся к Шэннон, и боль, которую я почувствовал при виде ее искалеченного тела, была невыносимой.

Это было слишком, блядь, много.

– Ты гребаный ублюдок!- Слова сорвались с моих губ, как боевой клич, и я почувствовал, что двигаюсь, несусь прямо на него, мое сердце требует мести. – Ты грязное гребаное животное.

– Джоуи, подожди!

Я не стал ждать.

Я не мог.

– Ударь меня.- Повалив его на землю с большей силой, чем я знал, на что я был способен, я ударил его головой о твердые плитки, прежде чем быстро подняться об ратно и потащить за собой бесполезный кусок дерьма. – Давай, мудак. Ударь кого-нибудь своего гребаного размера.

– Джоуи, пожалуйста, не…

– Заткнись нахуй, - взревел я, теряя свой гребаный разум, когда она попыталась заговорить со мной. Моя сестра лежала кучей на полу, и вместо того, чтобы подойти к ней, она пыталась защитить его. – Ты самое жалкое подобие матери, которая когда-либо ходила по земле.

Плюясь мочой и огнем, он отступил и ударил меня в челюсть своим мясистым кулаком.– Ты маленький засранец.

– Ты это видела?-Потребоваля, даже не чувствуя боли сейчас, когда я уставился на нашу мать. Я знал, что это должно быть больно, его кулак был как чертов бульдозер, но адреналин наполнял мой организм, придавая мне силы, которыми я не имел права обладать. – Ты видела, как он меня ударил?

– Я еще научу тебя хорошим манерам, мальчик, - невнятно произнес папа, нанося еще один удар, но на этот раз он промахнулся, предоставив мне прекрасную возможность ответить жестом.

– Разве ты не видишь, что он делает с твоими детьми?- Мой кулак врезался в его переносицу, из-за чего кровь брызнула на нас обоих, когда он рухнул на задницу. – Ты что, блядь, слепая?

– Джоуи, остановись, - я услышал, как моя сестра задыхалась, но было слишком поздно для слов. – Он не стоит того, чтобы из-за него садиться в тюрьму.

Потому что я не мог остановиться.

Нет, пока я не заставил его остановиться.

Навсегда.

Его нужно было остановить.

Мне нужно было, чтобы все это, блядь, прекратилось.

– Джоуи, остановись, - умоляла мама. – Ты собираешься убить его.

– Хорошо!- Мои кулаки продолжали размахивать сами по себе, в безумной расплате, когда костяшки моих пальцев разорвались и кровь залила нас обоих. Когда я позволил своему сердцу подумать на этот раз и прикончил его.

Если я отсижу за это, так тому и быть.

Кто-то должен был положить этому конец.

Это должен был быть я.

– Джоуи, ты…обещал…-Маленькая ручка потянула меня за руку, нарушая мою концентрацию. – Ты обещал, что…никогда не…бросишь меня.

Голос Шэннон прорвался сквозь красную пелену в моем сознании, и я дернулся назад, позволив рукам упасть по бокам, поскольку голос моей сестры продолжал просачиваться в мой испорченный мозг.

Шэннон.

Тук, тук, тук.

Шэннон.

Тук, тук, тук.

Шэннон.

Тук, тук, тук.

Онемевший до костей, с помутившимся рассудком, я резко слез с отца и отошел в сторону.

– Тедди, о боже, Тедди,- воскликнула мама, бросаясь к нему. – Что ты наделал?

И вот оно.

Там была она.

Бежала прямо к нему.

Это сломало меня.

Все, что держало меня вместе последние восемнадцать лет, раскололось и срослось.

Дикими глазами я огляделся вокруг, пытаясь понять, в какой зоне боевых действий мы выросли. Зона боевых действий, в которой я стоял.

Кровь и слезы.

Боль и давление.

Это было слишком.

– Олли.- Обратив свое внимание на то, где он съежился рядом с Шэннон, я согнул палец и поманил его. – Иди наверх и приведи Шона.

Потому что я не сомневался, что ребенок прятался под моей кроватью.

Я не винил его.

Я хотел быть с ним под этой кроватью.

– Почему?

– Потому что мы уходим.- Дрожа с головы до ног, я сказал: – Мы ни дня больше не останемся в доме с этим куском дерьма.

К счастью, Олли сделал, как я просил, направившись прямиком к лестнице без малейшего колебания.

– Тадхг. Иди с Олли.

– Но я…

– Пожалуйста, - выдавил я, грудь вздымалась при виде крови, размазанной по всему его лицу. – Иди наверх и собирай свои вещи, малыш.

После десятисекундного взгляда вниз он смягчился и поспешил к лестнице.

Только когда младшие дети скрылись из виду, я смог сосредоточиться на своей сестре.

Я не хотел.

Я хотел убежать и спрятаться, но я заставил себя взглянуть на ее искалеченное тело.

– Ты в порядке, - солгал я, опускаясь на колени рядом с ней, чувствуя себя более разбитым в этот момент, чем в любой другой на моей памяти. – Я здесь.- Я осторожно поднял ее на руки. – Я здесь, Шэн.

Она упала на меня, как тряпичная кукла, и паника опалила меня, потому что я просто знал, что на этот раз было хуже.

На этот раз он причинил ей боль хуже, чем когда-либо.

– У тебя идет кровь.- Мама плакала. – О боже, Тедди.

Это было все, что потребовалось.

Этих слов было достаточно, чтобы я потерял остатки самообладания, которые мне удалось собрать. – Ты что, блядь, слепая? Она истекает кровью. Шэннон. Твоя дочь!

– Шэннон.- Быстро моргая, как будто она выходила из какого-то тумана, выражение лица мамы изменилось. – О, детка, твое лицо.

– Не смей с ней нянчиться, - огрызнулся я, осторожно поднимая сестру на ноги.

Она пошатнулась и упала на меня, как новорожденный жеребенок, и ее отсутствие равновесия и координации только усилило мою панику.

Потому что это было плохо.

Это было так чертовски плохо.

– Ты в порядке,- продолжал я уговаривать, когда отнес ее к столу и усадил на стул. – Ты в порядке. Я здесь.- Схватив кухонное полотенце, я прижал его к той стороне ее лица, откуда, казалось, вытекла большая часть крови. – Я прямо здесь, Шэн.

– Шэннон, я не хотел…

– Не смей, блядь, с ней разговаривать, урод!- Я взревел, принимая защитную стойку перед стулом, на котором сидела моя сестра, когда этот ублюдок попытался заговорить с ней. – Я убью тебя. Ты меня слышишь? Я перережу твою гребаную глотку, если ты еще раз посмотришь на мою сестру!

Как он смеет смотреть на нее?

Как смеет он, блядь, говорить, что не хотел причинить ей боль?

Все, что когда-либо делал этот человек, было организовано с преднамеренной злобой и жестокостью.

Теперь он сожалел только потому, что знал так же хорошо, как и я, что на этот раз зашел слишком далеко.

Он сделал что-то на этой кухне, что нельзя было спрятать или похоронить.

Для него все было кончено, и ублюдок знал это.

Вместо того, чтобы радоваться этому, я чувствовал себя на грани.

Потому что Тедди Линч никогда не был более опасным и непредсказуемым, чем когда его загоняли в угол, и прямо сейчас этот ублюдок был глубоко загнан.

Несколько мгновений спустя мальчики вернулись на кухню со своими рюкзаками, набитыми одеждой и игрушками, и я вздохнул с облегчением, увидев лицо Шона без каких-либо отметин.

Он был в порядке.

С ребенком все в порядке.

– Теперь, вот как это будет происходить, - сказал я, когда все трое моих братьев бросились встать позади меня. – Либо ты обнаруживаешь какой-то материнский инстинкт глубоко в своем холодном гребаном сердце и навсегда избавляешься от этого ублюдка, - сказал я, обращаясь к нашей матери. – Или я забираю этих детей из этого дома, и они никогда не вернутся.

– Джоуи, мне так жаль…

– Не извиняйся, - оборвал я ее и огрызнулся. – Защити своих детей и прогони его.

– Джоуи, я…

– Сделай выбор, мама.- Я мысленно пожелал ей хоть раз в жизни поступить правильно. Я знал, что она была напугана. Как и я. Но эти дети заслуживали лучшего. Ей нужно было быть лучше, черт возьми, потому что эта версия матери была недостаточно хороша, чтобы обеспечить безопасность выводка котят. – Он или мы!

– Джоуи, если ты просто успокоишься на мгновение…

– Не смей, блядь, пытаться отговориться от этого, - кипел я, чувствуя, как мое сердце раскалывается с каждой секундой, которая тикала из-за того, что она не выбрала нас.– Просто поступи правильно хоть раз в своей гребаной жизни и убери его!

– Джоуи, можем мы просто…

– Он или мы, - выпалила я, стуча зубами от боли, пробирающейся по моему телу, которую я отчаянно пыталась игнорировать. – Он или мы, мама.

Тишина.

Пустые взгляды.

Ничего.

Она просто продолжала сидеть рядом с ним, рассеянно глядя на меня.

– Я хочу, чтобы ты кое-что знала, - сумел сказать я, сдерживая слезы, которые пытались наполнить мои глаза. – Я хочу, чтобы ты знала, что я ненавижу тебя прямо сейчас больше, чем когда-либо ненавидел его. Я хочу, чтобы ты знала, что ты больше не моя мать – не то чтобы ты и раньше ею была.

– Пожалуйста…

– Нет.- Подавив всхлип, я покачала головой и сказала: – С этого момента ты мертва для меня. Со всем своим дерьмом разбирайся сама. В следующий раз, когда он ударит тебя, меня не будет рядом, чтобы защитить тебя. В следующий раз, когда он пропьет все деньги, и ты не сможешь накормить детей или снова включить электричество, найди какого-нибудь другого мудака, чтобы получить деньги. В следующий раз, когда он сбросит тебя с лестницы или сломает твою гребаную руку в одной из своих истерик с виски, я закрою на это глаза, точно так же, как ты это сделала прямо здесь, на этой кухне.