Не делай этого.

Не делай этого.

Не делай этого.

– Убери свои гребаные руки от моей матери, - услышал я свой рык, повинуясь инстинкту всей жизни, когда я оттолкнул его от изломанного тела моей матери и двинулся прямо к ней. – Мам.

Я чувствовал, что ломаюсь, мой голос, мой самоконтроль, мое сердце.

Все это просто разлетелось на миллион кусочков.

Я опустился на колени рядом с ней, ненавидя то, что она боялась моего прикосновения почти так же сильно, как и его, когда все, что я когда-либо пытался сделать, это защитить ее.

– Просто уйди от него.- Откинув волосы с глаз, она была так похожа на Шэннон, когда смотрела на меня. Такая испуганная и по-детски. – Мы что-нибудь придумаем, хорошо? Мы разберемся с этим, но мы не можем оставаться здесь. Я позабочусь о тебе.

– Кем, черт возьми, ты себя возомнил? – прорычал он, сжимая мускулистую руку на моей шее сзади. – Думаешь, ты все знаешь, мальчик? Думаешь, ты лучше меня?- Его прикосновение принесло с собой целую жизнь ужасных воспоминаний и флэшбеков.– Думаешь, ты сможешь забрать ее у меня?- Превозмогая меня силой, он заставил меня опуститься на колени. – Она никуда не денется.- Усилив давление на заднюю часть моей шеи, он толкнул меня на живот. – Я говорил тебе, что научу тебя хорошим манерам, ты, неблагодарный маленький ублюдок.- Вес, который он давил на меня, был непреодолимым и сделал меня совершенно беспомощным против его нападения.– Думаешь, ты теперь мужчина, мальчик?- Его колено врезалось мне в спину, и мне пришлось сдержать крик, когда боль обожгла мою и без того искалеченную спину.– Покажи своей матери, что ты за мужчина, плача на коленях, как маленькая сучка!

– Прекрати это, - умоляла мама. – Отстань от него, Тедди.

– Я больше мужчина, чем ты, - выдавил я, отчаянно пытаясь оторвать лицо от кафельного пола, в который он намеревался меня вмять.

– О, ты так думаешь?- Жестоко смеясь, он запустил руку в мои волосы и откинул мою голову назад, прежде чем грубо ударить меня лицом о плитку. – Ты кусок дерьма, парень.

Все внутри меня было устрашающе спокойно на самый короткий миг, прежде чем внезапный прилив тепла и боли пробежал по моему лицу, принося с собой знакомый металлический привкус крови во рту.

Заставляя себя сопротивляться его хватке, я выплюнул сгусток крови и навалился на плитки, отчаянно пытаясь сбросить его со своей спины.

Неумолимый, он откинул мою голову назад и снова ударил ее.

Снова и снова.

Снова и снова.

– Отвали от него. Тедди, ты собираешься убить его.

Головокружение охватило меня.

– Хорошо. И ты следующая, шлюха.

Боль пронзила меня рикошетом.

Я чувствовал, как кость в моем носу поворачивается вбок от основной силы его ударов.

В некотором смысле, я почувствовал облегчение, потому что подумал, что это, наконец, может быть оно.

Наконец-то все закончилось.

– Это все, что у тебя есть?- Я зарычал, все еще борясь с его нерушимой хваткой, потому что я бы никогда не уступил этому человеку. Сначала ему пришлось бы остановить мое сердце. – Ты теряешь хватку, старик.

Это могло произойти только одним из двух способов.

Либо он собирался убить меня, либо я собирался убить его.

По крайней мере, если бы он закончил это, я мог бы отдохнуть.

Я мог бы просто обрести покой.

Но не смей останавливаться.

У тебя есть девушка и ребенок, которые зависят от тебя.

Поднимайся, блядь, обратно на ноги.

Не смей оставлять ее одну в этом.

В ярости я продолжал бороться, продолжал подстрекать, продолжал трахаться, пока мне каким-то образом не удалось повернуться боком и потащить его за собой на пол.

Но я был слишком ослаблен, мое тело было слишком изношено, чтобы бороться с ним.

Отчаянно борясь за свою жизнь, я пытался причинить ему как можно больше боли, но мои руки были словно бетонные блоки.

Было так трудно поднять их, не говоря уже о том, чтобы нанести удар.

Снова одержав надо мной верх, мой отец оседлал мою грудь и сжал своей большой рукой мое горло, запечатывая дыхательные пути и ограничивая легкие.

Я слышал, как плачут дети, я слышал, как плачет мама, я знал, что Шэннон нужна помощь, но все, о чем я мог думать в этот момент, была моя девушка.

Все плохое, что я натворил, все ужасные гребаные ситуации, в которые я втягивал ее на протяжении многих лет.

Я чувствовал, как слезы текут по моим щекам, когда мое тело ослабело.

Я люблю тебя, мысленно сказал я ей. Мне жаль.

Я, блядь, попробовал.

Я хотел закрыть глаза.

Просто остановиться.

Но что-то привлекло мое внимание в этой дымке.

Шэннон привлекла мое внимание.

Я мог видеть ее.

На другой стороне кухни.

Упала, и изо рта у нее потекла кровь.

Паника скрутила меня изнутри.

Она умирает.

Она умирает.

Вставай.

Поднимись нахуй и помоги ей.

– Помогите… ей, - я попытался закричать, но мои слова были едва громче шепота.– Черт возьми… помогите … ей!

– Отвали от моего брата!-Крик Тадхга проник в мой разум за мгновение до того, как давление на мое горло ослабло.

Хватая ртом воздух, я тянул и рвал руку, все еще сжимавшую мое горло. Он больше не душил меня, но и не отпустил.

– Тадхг, положи нож – я слышал, как моя мать задушила. – Пожалуйста, детка.

– Пошел ты, - крикнул он в ответ. – Уйди. От. Моего. Брата.

– Не будь глупым, мальчик.

– Я не глупый, и я не Джоуи. Я не остановлюсь только потому, что так говорит Шэннон.

Голова кружилась, и я был измучен от усилий, которые требовались, чтобы мое сердце продолжало биться, я перевел затуманенный взгляд туда, где мой младший брат приставил нож к горлу нашего отца, причем острый кончик находился в опасной близости от его яремной вены.

– Тадхг, - выдавил я сквозь хрипы, когда хватка старика ослабла еще больше. – Все в порядке. Просто успокойся.

– Это не нормально, Джо.- Слезы текли по его щекам, он покачал головой. – Все это не нормально.

– Что ты собираешься делать, мальчик?– насмехался тупой придурок. – Пырнуть меня ножом?

– Да.

Старик потянулся за ножом, но мой младший брат согнулся пополам и подошел ближе, все еще держа нож.

– Господи Иисусе, Тадхг, - взвизгнул папа, его руки переместились с моего горла на его, когда кровь потекла из пореза, оставленного ему ножом. – Ты порезал меня.

– Это заканчивается сейчас, - прорычал Тадхг, держа нож намного тверже, чем следовало бы любому одиннадцатилетнему мальчику. – Отвали от моего брата и убирайся из этого дома навсегда, или я перережу твою гребаную глотку.