– Ифа, - хихикнула она.

– Это правда, - легкомысленно спорила я. – Он безумно ревнует то время, которое мы в последнее время проводим вместе. Разве ты не заметила его большую ворчливую голову? Меня бы не удивило, если в его комнате была крошечная кукольная версия меня с булавками, воткнутыми в нее.

– Бедный Кев, - смеялась она.

– Бедненький Кев мой хвостик, - я подразнила, закатывая глаза. – Ты баловала его, Мам, и он не может перенести, что кто-то еще привлекает твое внимание.

– Если я баловала Кева, это потому, что он в этом нуждался.

– Уф. – Я фальшиво покашляла. – Конечно.

– Это правда. Ты никогда не нуждалась во мне так, как он. Ты всегда была моим дикой малышкой, - продолжала она. – Более сложной, чем твой брат – и более мятежной тоже. Пока Кев всегда прячется в тени, неуверенный в себе, ты, дорогая, купаешься в солнце. Ты отказываешься уклоняться от мира, предпочитая вместо этого принять все, что может предложить жизнь.

– Я не уверена, говоришь ли ты, это в хорошем плане или нет, - я признала, осторожно глядя на нее.

– Это хорошо, - хихикнула Мама. – Конечно, ты была причиной нескольких седых волос за все эти годы, и мне приходилось иногда сдерживать этот бесшабашный порыв, но ты прекрасно справляешься с тем, чтобы найти баланс между наслаждением подростковыми годами и потерей себя в этом процессе. И я так горда тобой, моя маленькая малышка.

– Угу, привет? Я беременна, Мам, - я ответила с драматизмом, указывая на маленькое выпячивание моего живота – выпячивание, которое больше походило на то, что я съела тяжелый обед, чем на что-то другое. – Скоро я сделаю тебя бабушкой до твоего сорок пятого дня рождения. Думаю, можно сказать, что я не очень хорошо справляюсь с поиском баланса в чем-то – если только ты не относишься к моей способности удерживаться на члене Джоуи, тогда в этом случае, доказательства валятся в лучшую сторону и оказываются весьма убедительными.

– Зачем ты говоришь мне такое? – Мам стонала, прикрывая лицо рукой. – Я твоя мама, Ифа. Черт возьми.

Я пожала плечами. – Пожалуй, это моя бесшабашная черта снова подняла свою грозную голову, да, Мам?

– Да, ну, я за открытый и честный разговор с моей дочерью, - она сказала с кривлянием. – Но, пожалуйста, учти, что я тебя родила и знаю Джоуи с тех пор, как он был мальчишкой двенадцати лет. Мне не нужен образ тебя, балансирующей на его половом органе, и я не хочу, чтобы ты вдавалась в какие-либо интимные подробности. Оставь это для Кейси.

– Член, - я хихикала. – Скажи член, Мам.

– Не скажу, - ответила она, покраснев. – Это ужасное слово.

– Для замечательной части тела.

– Ифа!

– Ладно, ладно.-Я подняла руки. – Я молчу.- Посмеиваясь, я глянула на маму и сказала: – Помнишь несколько лет назад, когда я сказала тебе, что никогда не позволю себе глубоких чувств к парню?

– Ах да. – Мама улыбнулась зная. – Мне кажется, я помню, как ты настаивала на том, что никогда не полюбишь Пола, или кого-то еще, и никто помешает твоему суждению.

– Уф, была я такой самодовольной дурой.

– Ты верила в это в то время.

– Да, правда. Точно.

– Ах, но Пол Райс никогда не был Джоуи Линчем, правда?

Это точно.

– Нет. – Я выдохнула дрожащим вздохом и покачала головой. – Он не бы

– Меня это раньше растраивало, знаешь ли. – Мама сделала еще глоток своего латте, добавив: – Видеть тебя с Полом, заставляя себя чувствовать вещи, которые я знала, что ты не чувствуешь, пока ты носишь такой крепкий факел к кому-то другому.

Я вздрогнула, – Это было так заметно?

– О да. – Мама кивнула. – Ты потратила четыре года своей молодости, соглашаясь на комфорт с мальчиком, с которым у тебя ничего общего, в то время как твое сердце ни разу не отклонилось от мальчика, который освещал твое лицо, когда входил в комнату. – Из ее уст вырвался меланхолический вздох. – Я никогда не видела, чтобы ты реагировала так, когда была с Полом. Твои глаза не расширялись, когда он смотрел на тебя, и твои щеки никогда не краснели, когда он подмигивал. Ты выглядела почти безнадежно, когда он заходил к тебе.

– Три с половиной года, - я выдохнула с усмешкой. – Я знаю, что Пол был надежным, Мам, и у него много денег, и перед ним большое будущее, но я никогда не была счастлива с ним.

– Если тебе нужны деньги, ты можешь заработать их сама, - ответила Мама. – Тебе не нужен мужчина, чтобы сделать это за тебя.

– Я знаю, и я полностью согласна, - я быстро сказала. – Но Кейси думала, что я сошла с ума, отпуская его. Я имею в виду, теперь она за Джоуи, но какое-то время она серьезно сомневалась в моем суждении.

– Ты знаешь так же хорошо, как и я, из какого дома Кейси, - ответила Мама нежно. – Ты знаешь, какая ее мать, Ифа. Ты видела, что эта женщина подвергла свою дочь всем этим годами. То, каких мужчин она приводила через переднюю дверь.

– Да, - я бормотала, вздрогнув от воспоминаний.

– И ты также знаешь, насколько они нуждаются в деньгах в той маленькой квартире на Элкс Террас, - продолжала Мама. – Я предполагаю, что, когда Кейси видела, что ты отбрасываешь мальчика с твердым будущим в пользу мальчика с неопределенным будущим, она паниковала за тебя.

– Пол не был удачей дня, - бормотала я. – И мы сами не богаты, Мам.

– У нас может не быть денег, Ифа, но у нас всегда были мы, - пояснила Мам. – У нас всегда была наша семейная ячейка, и это форма стабильности и уюта, которую мы обе знаем, что у молодой Кейси никогда не было.

Или у Джоуи.

– Мне повезло, что у меня есть ты, Мам.

Она подняла бровь. – Что?

Я засмеялась. – Я была искренней.

– Да, ну, я уверена, ты будешь иметь в виду это еще больше через шесть месяцев, - она хихикнула. – Когда младенец будет кричать в доме, а ты будешь по локти в какашках и рвоте, крича за своей матерью, чтобы пришла и забрала своего внука. – Явно развеселившись сама, она добавила: – По крайней мере, я твой сообщник с опытом новорожденных, потому что ты никогда не держала младенца в своей жизни.

– Я держала Шона.

– Шону три.

– Ему было всего два, когда я впервые держала его.

– Между двухлетним, которого ты можешь вернуть, и беззащитным новорожденным, полностью зависящим от тебя для удовлетворения каждой своей потребности, большая разница.

– Мам.

– Ему или ей понадобится ты, чтобы кормить, укачивать, переодевать, одевать, утешать, любить, успокаивать… все это и даже больше. Ему или ей даже придется зависеть от тебя, чтобы очистить дыхательные пути с помощью крошечного аспиратора, когда у него или у нее появится насморк, потому что ему или ей не удастся сделать это самостоятельно. Этот маленький ребенок будет полностью зависеть от своей матери для выживания. И это только новорожденный этап, который, веришь или нет, моя дорогая девочка, самый легкий этап материнства.

– Пожалуйста, перестань, - умоляла я, чувствуя головокружение от мысли. – Мне так невероятно страшно от того, что нас ожидает, что удивительно, как я могу функционировать.

– Ты сможешь справиться с этим, - заверила меня она. – Ты будешь хорошей матерью.

– Я буду катастрофой, - бормотала я уныло. – Я едва могу готовить французский тост.

– Потому что ты избалованная принцесса, которая привыкла к тому, чтобы за нее все делали, - рассмеялась Мама. – Но мы скоро научим тебя, дорогая. К тому времени, как мой внук появится на свет, ты будешь готовить шторм и готова принять вызов миру.

– Никогда меня не оставляй, хорошо, - выдавила я. – Я, возможно, на грани того, чтобы стать мамой, но это не значит, что я перестану нуждаться в своей.

– Ты застряла со мной, к сожалению, - рассмеялась Мама с подмигиванием. – Нравится тебе это или нет.

– Я не собираюсь уезжать, - предупредила я, поднимая дрожащий палец. – Я никогда не покину дом, Мам. Я останусь здесь, где опытная мать – и опытная дамская гладильная доска.

Мама снова засмеялась. – Это еще одна вещь, которую мне придется тебе научить.

– Я никогда не буду гладить.

– У тебя не будет выбора.

– Да, будет, - ответила я. – Я буду покупать только вещи без необходимости глажения для ребенка.

– И кто, будет гладить твою одежду?

Я покатила глазами. – Моя мама, очевидно.

– О, Ифа, ты действительно заставляешь меня улыбаться, - рассмеялась Мама. – У тебя все будет хорошо, дорогая. Ты действительно будешь в порядке.

– Надеюсь, ты права, Мам, - ответила я. – Мне так хочется верить.

– Джоуи тоже будет в порядке, - добавила она. – Вы оба будете. – Мама улыбнулась мне еще одним тем перспективной улыбкой. – Хочешь знать, как я это знаю?

– Расскажи, сенсей.

– Потому что отец твоего ребенка может быть таким упрямым и упертым, как и ты, когда дело доходит до признания своих чувств, но его сердце ни разу не отклонилось от тебя тоже.

– Нет, - я покачала головой. – Ты не знаешь этого, Мам.

– Я знаю, - она поправила в мягком тоне. – Помимо того, что я наблюдала, как вы оба росли, и имела личный опыт тех качеств, которыми обладаете вы оба, у меня тоже есть пара глаз – и ушей – своих собственных, которые находятся в полном порядке.

– Что это значит?

– Это значит, что, когда ты снимаешь все слои и отношений Джоуи, убирая флирт, неистовые гормоны и физический аспект из уравнения, там есть крепкое основание, - сказала она мне. – Основанное на дружбе, уважении и доверии. – Улыбаясь с любовью, она снова перекрестила ноги, переключив их, и наклонилась вперед в кресле. – Он – твой друг, Ифа, и ты – его. Забудь о любви друг к другу, это легкая часть, ты и Джоуи любите друг друга. Вам нравится находиться вместе, и я могу пообещать тебе, что все эти замечательные аспекты ваших отношений, все эти легкие разговоры, которые ты часто ведешь с ним, или все те моменты молчания, проведенные вместе, только укрепят твою способность выдерживать испытание временем. И, что более важно, испытание материнства.

– Ты действительно так думаешь?

– Да, - ответила она, поддерживая меня уверенной улыбкой. – И помни: мама знает лучше.