Я прижимаю руку к груди, неуверенная в том, что делать со всем, что только что произошло. Но мой разум лихорадочно соображает, что, черт возьми, это значит. Это звучит похоже на загадку из моей книги, но она все еще не дает мне ответов.

— Что это значит? — Спрашиваю я ровным голосом, пытаясь казаться строгой, пока мысленно впитываю ее слова и скрываю дрожь в руке.

— Я не знаю, но по какой-то причине твое будущее размыто. Обычно я вижу чью-то жизнь и все пути, которые они могут выбрать, и к чему они приведут. Но твое… Я не могу видеть дальше определенного момента.

Мой разум немедленно возвращается к словам Кэллоуэя, сказанным в кабинете моего отца. Что он не смог заглянуть дальше в мое будущее. Ничто из этого не звучит обнадеживающе. Означает ли это, что я умру? Что моя душа, наконец, будет полностью уничтожена, без всякой надежды спасти ее, когда я покину этот мир? Пусть мой последний вздох проклянет тех, кто причинил мне боль. Но я устала сомневаться в своем будущем, потому что там меня ждет только смерть. Я не перестану сражаться против своего отца или призрака, который появляется в моих снах, пока мое сердце не перестанет биться. Я просто надеюсь, что до того, как это произойдет, я смогу остановить Проклятие и отомстить.

— Хватит обо мне, мы здесь не для этого. Ты можешь сказать нам, где Старейшина? — Спрашиваю я, требуя, чтобы она сосредоточилась на том, что нам нужно знать, хотя от этих загадок у меня начинает болеть голова.

Я вижу, как Дрейвен смотрит на меня с беспокойством, его глаза оценивают, не причинила ли сила Мауви какого-нибудь вреда. Затем он поворачивается, чтобы посмотреть на нее хищными глазами.

— Где Старейшина?

Она изучает его со злобой, услышав тон его слов.

— Пожалуйста, — говорю я, надеясь разрядить тяжесть в комнате.

Не говоря ни слова, она закрывает глаза и кладет руки ладонями вверх на стол. Несколько мгновений спустя она снова открывает глаза, глядя прямо на Дрейвена.

— Старейшина, которую ты ищешь, живет на другой стороне города между двумя одинокими горами на западной стороне острова. Но тебе лучше поторопиться, похоже, у нее скоро может появиться новая компания.

Меня охватывает паника, когда я мгновенно начинаю бояться, что солдаты моего отца могут быть той компанией, о которой говорит Мауве, но не говорит.

— Спасибо.

Я поворачиваюсь к Дрейвену, сидящему там с серьезным выражением лица.

— Дрейвен, — умоляю я. — Мы должны идти.

Он остается неподвижным еще на мгновение, пристально глядя на Мауве, прежде чем неохотно кивает.

— Давай, — говорит он. Я отодвигаю свой стул, чтобы встать и последовать за ним к двери. Он открывает ее, впуская леденящий укус снежной дымки, пока я натягиваю капюшон, чтобы защититься от порывов ветра.

Голос Мауве останавливает меня.

— Ничто не может защитить тебя от самой себя, Эмма.

Мои серые глаза сталкиваются с ее фиолетовыми, по мере того как замешательство усиливается. Между нами закипает буря страха и неуверенности, ответы остаются невысказанными. Сила внутри меня пробуждается к жизни, бурля в глубине от чувства трепета, проходящего через меня. Я уже расставляю свои фигуры на доске, готовясь уничтожить своих врагов, но нужно ли мне будет уничтожить и себя тоже? Одержать победу и положить конец собственным страданиям?

Я отрываю от нее взгляд и выхожу на зимний воздух, оставляя ее позади, когда ее слова проникают мне под кожу и остаются со мной.